Мои пальцы ощупывали повязку, а я с удивлением обнаружила, что мои клыки стали больше. Не такие, как у вампиров, но уже явно не человеческие…

— Пить, — жалобно попросила я, чувствуя, как пересохли мои губы. Чувство леденящего холода изнутри казалось невыносимым.

— Да у нее руки ледяные, — послышался знакомый голос. Я опустила глаза, видя, как мои руки греют в своих. Для меня это было таким удивлением, что на мгновенье я забыла обо всем.

— Ей осталось не больше суток! — горестно произнес кто-то. — Если нам удастся найти того вампира. Просто, обычно… обычно… ничего не получалось. Жертву спасти не удавалось…

Меня знобило под шестью одеялами. К-к-кто с-с-сказал, ч-ч-что быть в-в-вампиром прекрасно?

— Еще одеяла! Собрали все, что были в замке, — произнес голос служанки, а меня еще накрыли. Даже под тяжестью одеял, я чувствовала мертвецкий холод, от которого не было спасенья. Мне казалось, что тело медленно умирает, а неуемная жажда, заставляла меня постоянно облизывать сухие губы.

— О-о-о-от-т-тчет… Мне нужно от-т-т-тправить отчет-т-т! — прострочила я, швейной машинкой, пытаясь встать.

— Лежать! — рявнули на меня, а я опустилась на подушку, все еще трясясь, как цуцик. — Я кому сказал?

Я снова спряталась под одеяла, понимая, что так меня еще в жизни не лихорадило. Я не хочу быть вампиром! Хотя… Я смогу положить деньги в банк под проценты лет на двести, а через двести лет стану очень богатым вампиром! «Ага, если банк не прогорит!», — хмыкнула сводка новостей. — «А то у нас тут сплошь и рядом!».

Внезапно я прислушалась, слыша голоса. «Что значит неприступный? Мне плевать!», — раздавался голос, от которого маленькому недовампиру стало жутковато. «Я не собираюсь таскать вампиров по одному на опознание!», — в голосе слышалась угроза. «Войско уже там. Мы думаем, как взять замок!», — послышался незнакомый голос. «Сожгите его!», — послышался приказ. — «Весь!». «Но тогда будет считаться, что вы завоевали земли вампиров!», — послышался радостный голос. «Я не знаю, что с эльфами и оборотнями делать, а тут еще и вампиры!», — услышала я знакомые нотки раздражения. «Она заставила вас завоевывать мир!», — произнес незнакомый голос. — «Я просто поражаюсь этой девушке! Да и вам, ваше величество! То казнить ее, то теперь мы мир завое…». Договорить голос не успел. «П-п-прости меня за д-д-дерзость… Я ничего не имел в виду! Я просто переживаю за вас!», — послышались сдавленные нотки. «Ваше величество, я бы не стал оставлять ее одну… Если она отведает крови, то процесс будет необратим! И можно сколько угодно жечь вампиров!», — послышался встревоженный голос.

Я тряслась, чувствуя жажду, от которой не было спасения. Зарывшись в подушки, я пыталась облизать пересохшие губы. Если честно, то я врагу не пожелаю такого!

Я тряслась, чувствуя жажду, от которой не было спасения. Зарывшись в подушки, я пыталась облизать пересохшие губы. Если честно, то я врагу не пожелаю такого!

«Ваше величество! Это ложь! Ей сейчас нужна кровь, чтобы она смогла протянуть до того момента, пока мы не найдем того вампира!», — спорил еще один голос.

Дверь хлопнула в другом конце замка, а у меня такое чувство, словно мне по голове. Как же холодно! Одеяла не грели, и я съежилась, обняв саму себя. Я опять провалилась в кровавую пелену. Кровавый холодный туман окутывал все, пока я нервно сглатывала.

— Замок сожгли, — послышался радостный голос, выводя меня из тумана. Сколько же времени я здесь валяюсь? Мне уже давно пора было сдать отчет принцессе! — Сожгли кладбище рядом! Разрывали каждую могилу! Вампиры готовы присягнуть на верность!

— Ты видел, что с ней твориться? Ищите эту тварь! — послышался знакомый голос.

Когда я снова очнулась, то увидела перед собой зеркало. Оно стояло перед кроватью, а в нем отражалась я. Видок у меня был еще тот! Ни о какой красоте речи быть не могло. Я напоминала пушистого енота. Серые тени залегли вокруг налитых кровью глаз. Волосы были взъерошены, а губы шелушились, словно у меня диатез. Кожа была мертвецки бледной, без единого яркого пятна. Цвет ее уходил в землистый… И это пресловутая вампирская красота? Мое отражение было полупрозрачным. Я видела очертания подушки за моей спиной.

— Это и есть вампирская красота? — прошептала я, снова нервно облизывая сухие губы.

— Кто тебе сказал, что вампиры красивые? Вампирская красота в глазах жертвы. Вампиры обладают даром очарования. Жертве они кажутся прекрасными, поэтому люди добровольно подставляют шею, — мрачно отозвался голос в темноте. Шторы были плотно задернуты, пока я подползала к зеркалу, глядя на свои клычки. — Это называется миф выжившего. Если жертву удавалось отбить, то потом она взахлеб рассказывала о красоте неописуемой, хотя остальные видели обычный труп.

По моим щекам потекли слезы, которые я размазывала полупрозрачной рукой. Я залезла под одеяла, свернулась и затаилась. Кровавый туман снова окутывал меня, а мне казалось, что я ловлю кровавые капельки языком. Очнулась я в полумраке. В комнате никого не было. Я убедилась. В зеркале отражалось болезненное чудовище со впавшими щеками.

— За что мне все это, — вздохнула я, чувствуя, как каждый вздох дается мне с трудом. На столике грудой валялись книги. Несколько стопок стояло на полу. «Тысяча советов, как убить вампира», «Убийство вампира для чайников», «Куда воткнуть кол? Сто двадцать одно отверстие», — прочитала я на обложках, содрогнувшись при мысли, что на этот раз это — конец. Доигралась! Клыки застучали, как каблуки по плитке, а я смотрела на свои бледные руки. Я свернулась в клубочек, тихо всхлипывая. Не хочу быть вампиром! Хныча и причитая, я накрылась одеялом с головой.

— И чего это мы скулим? — послышался раздраженный голос. Я закусила палец, понимая, что все, моя песенка спета.

— Ты… Ты убьешь меня, если я стану вампиром? — спросила я, не вылезая из своего убежища.

— Я тебя убью за то, что ты меня не послушалась. Так что разницы для тебя особой нет. А если нет разницы, то к чему переживания? — мрачно пошутил голос. Я слышала в нем хорошо скрываемые нотки усталости.

Я захныкала, прислушиваясь к своему едва ощутимому дыханию.

— Мне и так гадко, — прошептала я, не будучи уверенной, что меня услышат. — Я всю жизнь мучаюсь из-за всего дара. Если бы ты знал, что такое быть менталистом!

— Расскажи, — произнес голос. — Откуда мне знать?

— Понимаешь, — прошептала я, чувствуя, что мне и так конец. Мне просто хотелось об этом с кем-нибудь поговорить! Вы не представляете, как! Не пойду же я к психологу со словами: «Здравствуйте, я — менталист. У меня запрещенный дар!». Там такая паника начнется!

— Менталист, — задумчиво продолжила я, чувствуя, как привычный ком стягивает горло. — Это вечное одиночество… И ведь никому не скажешь! Тебя мигом повяжут и все! У меня нет подруг, друзей… Никого. Ты вроде бы маг, и как бы нет… Я не могу сотворить простейшее заклинание! Но это не страшно. Страшно жить с осознанием, что так будет завтра, послезавтра, через год, через тридцать лет. Ничего не изменится. Ни семьи, ни родных, ни друзей, которые могут что-то заподозрить. Ни… любимых…