– Нам не туда. – Она достала из большой сумки складной стульчик, на него села сама, а посадила рядом Сережу на старый коврик. Перед ним расстелила платочек, положила туда две десятки и несколько рублей.

– А зачем вы деньги положили?

– Чтобы видели, какие деньги надо бросать, а то накидают копейки. Посиди пока. Мне еще уладить надо тут кое-с кем.

Она отошла, а Сережа откинулся назад и закрыл глаза. Хорошо бы мама поскорее выздоровела. Катя обещала сегодня поехать в больницу, но потом сказала, что работает допоздна. Он смог бы поехать один, но тетя Эля будет ругать, и он обещал, что один не поедет. Неужели, если вот так просто сидеть, можно денег заработать? Рядом послышались голоса и, к своему удивлению, Сережа услышал звон падающих монет. Он приоткрыл глаза и увидел удалявшуюся женскую фигуру в белом платке. Наверное, надо было поблагодарить. Что же теперь бежать за ней? Он растерянно встал, но тут подошла тетя Шура.

– Ого, как щедро, – показав на деньги, уселась рядом. – А ты чего поднялся?

– Я не знаю, мне женщина положила, а я даже спасибо не сказал.

– Знаешь, лучше помалкивай, я сама говорить буду. Вот и народ пошел

Люди проходили мимо, в основном, женщины. Кто-то останавливался и бросал мелочь, кто-то презрительно фыркал, а одна бабушка остановилась и, глядя на Сережу, стала причитать

– И кто же это тебя, касатик, так побил?

Он удивленно заморгал и хотел уже ответить, что никто его не бил, но тетя Шура его опередила

– Один он на свете, горемыка наш, ни папки, ни мамки, обижают все, почем зря, а он, болезный, ни убежать не может, ни сдачи дать.

– На, вон, возьми яичко, скушай на Пасху, – бабушка протянула ему красное яйцо и положила на платочек несколько рублей.

– Спаси, сохрани и помилуй вас, молиться за вас буду. Спаси, сохрани и помилуй…

Сереже стыдно было невыносимо, он подумал, раз говорить ничего не надо, можно подремать. Он закрыл глаза и действительно задремал. Разбудил его знакомый голос

– Мама, мам! Смотри! Это же Сережа Калинин! Он у нас в классе учится. Сереж! Сережа!

– Ты что, Макс? Откуда ему тут взяться? И вообще, разве будет он тут побираться? Он же из нормальной семьи, а этот, какой-то грязный с синяками… ужасно… На, положи ему денежку.

Сережа плотнее закрыл глаза и долго боялся открыть их, а когда открыл ни Макса, ни его мамы не было рядом. Ему было так стыдно, что захотелось плакать. Не пойдет сюда больше, ни за что, и пусть Катя не уговаривает…

* * *

Весь вечер думала о Лариске, правильно или не правильно она поступает. Взвесила все за и против. За развод получилось больше. Да, наверное, это хорошо. Хотя, чего ж хорошего в разводе? По-моему – это ужасно. Но терпеть Витькины измены тоже ужасно. С другой стороны даже мы привыкли к его наглой роже, чего уж о Лариске говорить, опять же – Светочка. С другой стороны Лариска его не любит – вот это самое главное, с другой стороны…

– Птичка! О чем ты так задумалась? Звал, звал тебя, а ты, оказывается, здесь закрылась. – Саша потерся щекой, крепко прижал к себе и интимно зашептал – Я хотел тебя пригласить поплавать. Пойдем?

Все сразу выскочило из головы. Что же это он на меня так действует? Вроде мы пара с почти пятилетним стажем….

– Только дверь не забудь закрыть. Хорошо?

Разбудило меня солнце – выходит, уже поздно. Ну вот, все на свете проспала, Саша ушел, снизу слышались голоса. Кажется, Владимира снаряжают на прогулку. Как хорошо, когда все дома! Я еще немного поленилась и незаметно заснула. Когда спустилась вниз, там уже никого не было, видимо, все ушли гулять. Я выглянула в сад – никого, только Дейзи носится, как ненормальная, радуется солнышку. Подлетела ко мне и все приноравливалась лизнуть в лицо. Я уворачивалась и смеялась.

– Да пусти меня, моя хорошая. Ой, кажется, телефон звонит! Кто это нам по– городскому звонит? Да пропусти же меня!

Но когда я сняла трубку, мне никто не ответил. Наверное, не туда попали. Быстро соорудила бутерброд, налила кофе и, усевшись за стол, подумала, что бы мне лучше надеть. Надо бы что-нибудь эдакое, весеннее, нарядное и веселенькое. Пока мысленно перебирала свои наряды, вдруг вспомнила, что я же все равно дома сижу. Может, Юра уже отменил свое распоряжение. На всякий случай надо уточнить

– Але! – Голос был недовольный. Похоже, я оторвала его от чего-то важного, но у меня тоже очень важное дело

– Юрочка, это я. Узнал, да? Знаешь, я хотела уточнить, мне уже можно выходить из дома?

– Только в сад

– Что значит, только в сад? Я не могу все время здесь болтаться! Мне на работу надо и в парикмахерскую и в солярий позагорать, ты же видел, какая я белая и еще…

– Птичка!

– Что?

– Я все понял, у тебя полно дел, тебе надо срочно уехать

– Ну да. Можно?

– Нет

– Как нет? Юра мне же надо на…

– Я уже слышал, не утруждай себя, пожалуйста. Я сказал нет. Понятно?

– Понятно, – буркнула я и повесила трубку, подумала немного и решила, что надо попробовать позвонить еще раз, но он не соизволил ответить на мой звонок. Ну и ладно, ну и черт с тобой! Сейчас наряжусь и все равно хоть куда-нибудь съезжу. Что может со мной случиться, тем более Олег всегда рядом, он может даже в моей машине ехать. Повысив таким образом себе настроение, я поскакала наверх наряжаться. В гардеробной перемерила кучу всяких юбочек и кофточек, подумала, а почему у меня нет ни одного платья. Брюки есть разные маечки, блуки, юбки и брюки, а платья только вечерние. Это неправильно, надо срочно исправить такое упущение. Вздохнув, надела светлые брюки и нарядную ярко-красную блузку. Посмотрела на себя в зеркало – просто грех прятать такую красоту дома. Кто-то позвонил в калитку. Наташка? Господи! И телефон как назло разрывается.

– Светлана Михайловна, это Дмитрий из охраны. Тут к вам из прокуратуры приехалаи. Вы позвоните…..

Разговор прервался, похоже, нас намеренно прервали. Что это такое? Зачем из прокуратуры? Я нажала на кнопку и открыла калитку и дверь. В дом прошли двое мужчин, один в штатской, другой в синей милицейской форме и с мелкими звездочками на погонах. В этих звездочках я так и не научилась разбираться, в общем-то, и не старалась, мне это совершенно ни к чему.

– Здравствуйте, – пропела я дружелюбно

В ответ мне кивнули головой и сунули поднос развернутую корочку, в которой я все равно ничего не успела прочитать и очень грозно спросили

– Петровская Светлана Михайловна?

– Да, это я….

Тот, который был в штатском, уставился на меня, противно прищурившись, а милиционер по-хозяйски заглянул в гостиную и на кухню. Мне это как-то сразу не понравилось

– Объясните, пожалуйста, в чем дело?