Его губы ломаются в кривой ухмылке, но я не улыбаюсь в ответ. Мне кажется, что Шон ещё не закончил, и то, что скажет дальше, пошатнёт мой мир.

Брат смотрит на меня с вызовом и упрёком.

– Только слепой не заметит сходства, Крис. Неужели ты действительно так слеп?

Вивьен

Я закидываю ногу на ногу и расправляю плечи. Обивка дивана сквозь тонкий халат ощущается ледяной. Расслабиться… Это же так просто, чёрт возьми! Особенно под взглядом светло-голубых, почти ничего не выражающих глаз. Эти глаза и визит хозяина этих глаз будоражит не на шутку. Доминик наблюдает за мной, а я стараюсь смотреть куда угодно, но только не на него.

Стрелка часов уже приближается к полуночи. Криса нет. Не было весь день. И я не знаю, что будет дальше и зачем пришёл Холт. Но что-то мне подсказывает, что его визит может меня уничтожить.

– Я не могу дозвониться до Криса, – бросает он, скрещивая руки на груди. – И его отец не может до него дозвониться. Но он дозвонился до меня.

– Зачем столько предисловий, Холт? – обрываю его исповедь. – Переходи к сути!

Он улыбается уголком губ. Потом, дёрнув кистью, бросает взгляд на Ролекс. Словно время тянет. Будто пытается меня извести.

– Ты знала, что Винсент Васкес навёл о тебе справки? – спрашивает он будничным тоном.

Моя непроницаемая маска отстранённости дрожит. Взгляд, вероятно, становится испуганным, потому что Дом концентрируется на моих глазах и снова натянуто улыбается. Вообще-то, он красивый парень, такой милаха, который может завоевать сердце девушки за полсекунды, даже не утруждаясь особо. Но во мне он вызывает чувство опасности. Иногда – жалости. Ведь Доминик не выглядит счастливым. Но в данный момент я чувствую к нему лишь презрение.

– Конечно, ты не знала. Откуда тебе знать, – усмехается он.

– Это он послал тебя ко мне, не так ли? – спрашиваю, чтобы не ходить вокруг да около.

– Нет, Васкес-старший не просил меня ехать к тебе, – удивляет меня парень. – Он хочет, чтобы я передал Крису то, что он о тебе выяснил. Раз уж сам Крис его избегает. Но тебе же известно, почему Крис это делает, не так ли? – он поигрывает бровями, подразнивая меня.

– Зачем ты пришёл?

Я устала от игр.

– Ты мне нравишься, Ви, – говорит он с милой улыбочкой.

Я не сдерживаю смех, но Дом не смеётся в ответ. Его лицо вдруг становится серьёзным.

– Я не шучу, Ви. Ты мне и правда нравишься, но не в том смысле, в каком подумала.

Потом он осматривает меня от макушки до пят и обратно, и на его лицо возвращается сексуальная ухмылка.

– Ну, может, и в этом смысле тоже…

– Зачем ты пришёл? – повторяю настойчиво.

Моя нервозность достигает предела. Я ёрзаю на месте не в силах справиться с эмоциями. Утро и так не задалось, учитывая последние новости и ссору с Крисом. А теперь я понятия не имею, где он. Кристиан не поехал в клуб, тогда куда?

– Ты хочешь знать, что выяснил отец Криса? – Дом наконец переходит к сути. – Или ты предпочитаешь, чтобы я сразу сказал Крису?

– Но ты же всё равно ему скажешь.

– Ты же очень умная, Ви. И должна понимать, что главное – не информация, а то, под каким соусом её подают, – он задумчиво почёсывает подбородок, потом вновь смотрит на часы. – Я, конечно, пока не знаю, какие можно подобрать слова, чтобы история беглой мексиканки из притона прозвучала не слишком грязно, но вместе мы бы что-нибудь придумали.

Я часто моргаю. Кровь отхлынула от лица, а силы словно покидают меня. Он не блефует. Они всё знают.

– Вместе? – переспрашиваю я. Мой голос звучит тихо и безжизненно, но я стараюсь взять себя в руки. – Ты хочешь помочь мне? Боже, Дом, – роняю смешок, – боюсь, я не смогу с тобой расплатиться, потому что цена твоей помощи слишком высока.

– Я ещё не называл цену, – он мило улыбается. – Ты хочешь знать, чего я хочу?

– Нет, – обрубаю я. – Я хочу знать, чего хочет Винсент. И как далеко он готов пойти. Он будет сообщать миграционным службам?

– Он пока оставил это Крису. А вот если Крис не разведётся с тобой, тогда да – он сообщит миграционной службе.

Маска железной, несломляемой, сильной… трещит и обрушивается. Я роняю лицо в ладони. Сейчас мне плевать, что Холт смотрит… И видит. Видит то, что никому никогда не показывала.

– Твою мать, – тихо шепчу я, собирая слёзы в ладони. – Твою мать…

– Ви, – Доминик очень быстро оказывается рядом, но, к счастью, не дотрагивается до меня, – знаешь, почему ты нравишься мне? Потому что отличаешься от Лив и Тайлер, к примеру.

Конечно, чёрт возьми, я отличаюсь. Они в полном порядке. Я – нет!

Но я не хочу говорить с ним. Хочу, чтобы он ушёл. Хочу собрать свои вещи и исчезнуть с радаров семьи Васкес. Развестись с Крисом и забыть его…

Нет, чёрт, я этого не хочу.

– Для меня ты отличаешься от других девчонок, Ви, – не унимается Доминик, и я всё-таки смотрю на него. – Потому что ты похожа на меня, Криса, Киллиана и даже на Брайана. В тебе сочетаются качества каждого из моих друзей.

Доминик подбадривающе подмигивает.

– И будь ты парнем, то определённо стала бы моим другом.

– Что ты несёшь, Дом? – безжизненно спрашиваю я, заглядывая в светло-голубые глаза. – Ты считаешь, что я похожа на тебя, потому что так же беспринципна?

Он кивает.

– А моя тяжёлая судьба может сравниться с судьбой Килла, верно?

– Да, – вновь кивает Дом. – Брайан всегда увлечён идеей и следует за ней, пока не воплотит в жизнь. Никогда не отступает. Так же, как и ты. А Крис живёт в притворстве. Так же, как и ты.

– Зачем ты всё это мне говоришь?

Я всё ещё не свожу с него взгляда. Не понимаю, что у него на уме. И не уверена, что хочу понимать. Мне нужно бежать. Собрать вещи. Позвонить Рею. Предупредить его, что над нами нависла опасность в виде Винсента Васкеса, и заставить его тоже исчезнуть из города. Дом просто заговаривает мне зубы.

Я порывисто поднимаюсь.

– Куда ты, Ви?

Он хватает меня за руку. Не могу сказать, что его хватка железная. Нет, скорее мягкая, тёплая. Я сажусь обратно и, выпрямив спину, забираю свою руку из его руки.

– Мне нужно уехать, – говорю твёрдо.

– Сбежать, – поправляет меня Дом.

– Да, сбежать. Что тебя не устраивает, Холт? Я оставлю твоего друга в покое. Дам ему развод!

– А ты уверена, что ему нужен развод?

Я теряю дар речи. Минуту, может больше, я не могу подобрать слов, поэтому Доминик продолжает: