– Ты думаешь только о себе, Ви, – говорит он с претензией. – Больше всего на свете ты боишься за свою шкуру. Значит ли это, что тебе плевать на Криса и его чувства?

– А какое это имеет значение?

– Для Криса имеет, – давит Доминик.

– Он же не влюблён в меня, правда? – я вновь заглядываю в светло-голубые глаза.

Чёрт… Пусть он не будет влюблён. Пусть отпустит меня…

– А ты? Ты ничего к нему не чувствуешь? – взгляд Дома становится испытывающим. Он, не моргая, смотрит мне в лицо.

– Нет, я не влюблена в Криса, – говорю я, закусив губу в попытке сдержать дрожь.

– Уверена? – Холт вновь роняет взгляд на Ролекс на своём запястье.

– Ты кого-то ждёшь? Криса? Или, может, Винсента?

Очевидно, что он что-то замышляет. Или я просто схожу с ума…

– Скоро приедет Крис, – отвечает Доминик без лукавства. – У тебя есть выбор, Ви. Ты можешь сбежать и бегать всю жизнь. Или остаться и признаться Крису. Рассказать ему всю историю. Возможно, он не захочет действовать по указке отца…

– И тогда его отец вышвырнет меня из страны, – перебиваю его и вновь встаю с дивана. – Крис никогда не пойдёт против отца, Дом. Ты это знаешь.

Я прохожу к лестнице, а Холт идёт за мной. Хватает за плечо и резко разворачивает.

– Ты не поступишь так с ним, Вивьен. Ты должна с ним поговорить.

Он толкает меня к ближайшей стене и припечатывает к ней за плечи. Теперь его маска отстранённости летит к чертям. Он зол. Очень. Но почему вдруг?

– Ты так переживаешь за друга? Или тут что-то другое?

Я не пытаюсь выбраться, наоборот, с вызовом смотрю в его глаза.

– В чём дело, Доминик? Какое тебе дело?

– Он мой друг, Ви! И он влюблён! Возможно, впервые в жизни. И ты не можешь поступить с ним так!

Я тяжело вздыхаю и скрещиваю руки на груди. Доминик отпускает мои плечи, но не выпускает из кольца своих рук. Упирает ладони в стену по обе стороны от моей головы.

– План был очень прост, Ви, – тихо говорит он. – Крис должен был продержаться в браке с тобой всего лишь месяц. И он не должен был спать с тобой. Что крайне сложно, сама понимаешь.

Его взгляд опускается на мою грудь, и он облизывает губы. Мне становится не по себе. От его откровений и таких совершенно не тонких намёков.

– Но Крис не сдержался, естественно, – продолжает Холт, возвращая взгляд к моим глазам. – И у него был план «B».

– План «B»? – безрадостно хмыкаю я. – Отлично, куча стратегических планов…

– Я должен был переспать с тобой, – Дом громко сглатывает, – так же, как сделал с Даной и другими девчонками Криса.

О, Боже… Все знали, что Дом спал с Даной. Но то, что это было по указке Криса… Серьёзно?

– Вы больные, вашу мать! – я давлю руками ему на грудь в попытке выбраться, но у меня не получается. – Вы оба мне противны!

– Ты можешь дослушать?

– Нет. Не хочу я тебя слушать…

– Ви, – его голос звучит миролюбиво, – ты не понимаешь. Крис отказался от этого плана. Он не хочет этого. Он не позволил бы мне или кому-то ещё трогать тебя… Он влюблён. И, потеряв тебя, он сломается.

– Это же Крис! Ни черта он не сломается…

– Значит, ты долбаная эгоистка, раз так считаешь, – выплёвывает он со злостью.

– Да, эгоистка, у которой нет принципов. Такая же, как ты, – напоминаю ему с сарказмом.

Он отшатывается так резко, словно получает пощёчину. Отстраняется и больше меня не удерживает.

– Мне нечего добавить, – говорит Дом, не глядя на меня. – Решила уехать – уезжай.

Я обхожу его и медленно поднимаюсь по лестнице. Потом замираю и оборачиваюсь.

– В чём причина, Дом? Настоящая причина!

Он нехотя задирает голову и смотрит на меня. В его взгляде вновь полыхает презрение.

– Скоро я уеду. Киллиан женится на Лив. Брайан на Тайлер. И им не будет никакого дела до Криса. С тобой он счастлив, Ви. И я хотел бы знать, что он будет счастлив, пока меня не будет.

Доминик говорит искренне, не смотря на злой взгляд, каким меня одаривает. Я ошибалась, считая его беспринципным во всём. Один принцип в его жизни всё-таки есть. Это его друзья.

– Что ты решила, Ви?

Его голос звучит как мольба…

Кристиан. Несколькими часами ранее

Прошло много времени, прежде чем я смог прийти в себя.

Меня не усыновляли. Мои родители лгали мне всю жизнь.

Но что от этого поменялось? Ничего!

Я пытался злиться на них. Пытался не искать им оправданий, но всё равно находил. Возможно, мама, обладавшая мягким миролюбивым характером, просто не хотела делить нас на приёмных и родных. Но я же получал в полной мере и любовь, и внимание, и заботу, тогда почему должен злиться? К тому же сейчас, когда прошло столько лет…

Хотя одно теперь стало понятно. Предвзятое отношение отца к моей жизни было вызвано нашим кровным родством. Вот, в чём дело. Отец, в отличие от мамы, всё равно меня выделял. А что он скажет, когда я сообщу ему, что всё знаю? Ослабит ли поводья? Что-то мне подсказывает, что он натянет их ещё сильнее. Возможно, потребует моего участия в семейном бизнесе на правах единственного родного сына. А я этого не хочу. Тогда, может быть, ему необязательно знать, что я знаю? Может, оставить всё как есть?…

– Ты не ответишь?

Дом, сидящий рядом, выдёргивает меня из размышлений. Всё это время он безмолвно составлял мне компанию на причале, где нашёл меня пару часов назад. А сейчас, вероятно, устал от моего жужжащего в кармане телефона.

Достаю его нехотя. Смотрю на экран. Отец не оставляет попыток дозвониться до меня, а я всё ещё не готов с ним разговаривать. Сбрасываю и пишу короткое сообщение, что занят и перезвоню ему позже. Убираю телефон в карман.

– Как бы ты поступил на моём месте? – спрашиваю Дома, не глядя на него.

– Я не на твоём месте, брат. Я не знаю, что ты чувствуешь, и не уверен, что когда-то чувствовал что-то подобное.

– А Олли? – бросаю на него короткий взгляд.

– А что Олли?

– Ты смог бы пойти против друга, предпочти она тебя?

Я знаю, что затрагиваю щекотливую тему, но мне всегда хотелось это знать.

– Друг бы понял, – тихо отвечает Дом. – Когда-нибудь он бы понял. Но долг перед семьёй – это нечто другое. То, что не можешь изменить.

Я вновь смотрю на него. Доминик говорит так, словно я его совсем не знаю. Что он должен своей семье? Почему, чёрт возьми, уезжает на целый год в Нью-Хейвен? Почему оставляет нас?