— Говорю: я теперь точно знаю, что деньги за изобретение твоего отца присваивает себе Юсупов, — сказал я, — через подставное лицо. У меня есть доказательства этого. И Юсупов знает о том, что у меня есть доказательства. Что я могу в любой момент дать этому делу ход.

— Можешь? — переспросил Вова. — Он наконец отвлёкся от разглядывания Нади. Лицо обрело осмысленное выражение. — А почему же не даёшь, если можешь?

— Потому что думаю, что сейчас не время. — Я откинулся на спинку сиденья. — Понимаешь, если начать судебную тяжбу, этот процесс может затянуться на годы. И все эти годы ты не будешь получать ни копейки.

— Можно подумать, сейчас миллионы гребу, — фыркнул Вова. — От зари до зари вкалываю — и то мы с мамкой едва концы с концами сводим.

— Вот именно, — кивнул я. — Что сейчас едва сводите... Но, говорю же — я прижал Юсупову хвост. И заставлю его платить вам с матерью за изобретение отца.

— Это как так — заставишь? — Вова смотрел недоверчиво.

— Очень просто. Тот человек, который получает деньги за изобретение сейчас, половину этих денег будет отдавать вам. Тебе и твоей матери... Стрясти с Юсупова всё не получится, — с досадой пояснил я. — Это такая скотина, которая предпочтёт не получать ничего — лишь бы и другим не досталось. Проще говоря, если я предам эту историю огласке, он затеет судебную тяжбу. А его юристы не зря свой хлеб едят — тянуть с процессом будут долго, ты состариться успеешь. А вот если в день, когда подставной человек Юсупова передаёт ему деньги за использование патента, я окажусь рядом и потребую отдать половину этих денег мне — не думаю, что будет сильно сопротивляться... Юсупов, конечно, поломается для приличия. Но, по факту — я уже припёр его к стенке. И он об этом знает. В общем, жди, Вова, — я хлопнул парня по плечу. — Миллионы не обещаю — но из нужды вы с матерью точно выберетесь.

Вова молча смотрел на меня.

— Чего молчишь? Не веришь?

— Ещё утром не поверил бы, — пробормотал он. — А сейчас... Я ж видал, как ты — на пожаре-то. Стену каменную проломил похлеще бульдозера — хотя даже не прикасался. Огонь удерживал. Барышню спас, меня — да сколько ещё народу, кроме нас! Сам угорел, в ожогах весь — и хоть бы словом пожаловался... Я прежде и не думал, что аристократы такими бывают.

— Думал, что пальчик порежем — в обморок падаем? — усмехнулся я.

— Ну, вроде того, да... Не серчай, сиятельство. Теперь-то уж я думаю, что все, кто сегодня в театре был, за твоё здоровье свечки должны поставить. Вот такое моё мнение.

— Обойдусь без свечек, — хмыкнул я. — Огня мне на сегодня точно хватило... Про патент — ты всё понял?

— Понял, — кивнул Вова. — Спасибо тебе. И так-то выходит, мне тебе по гроб жизни благодарным надо быть — за то, что на пожаре спас. А тут ещё и деньги...

— По гроб — не обязательно. Но, если понадобишься, позову.

— Зови, — серьёзно кивнул Вова. — Я за тебя в лепёшку расшибусь. Слово даю, — и протянул мне руку.

Через несколько минут перед глазами мелькнул магазин, и я закричал:

— Надя! Останови на минутку.

— А ты разве не опаздываешь? — проворчала Надя, недовольная промедлением, но послушно сбросила скорость и свернула к указанному магазину.

— Я быстро, — сказал я, уже выскакивая наружу.

Продавец собирался закрываться, но я представился и сказал, что мне нужно. Это было довольно просто исполнить, поэтому продавец пошёл навстречу.

У ворот Академии Надя затормозила за пять минут до того, как должен был истечь срок моего отпуска. Сказала, что подвезёт Вову, после чего отгонит мой автомобиль в Барятино, лихо развернулась и умчалась.

На мой вопрос, что собирается рассказывать деду и Нине — почему она сидит за рулём моей машины, куда делся я, и так далее, — сестрёнка фыркнула и сказала, что уж с этим точно справится получше меня.

Спорить я не стал. Догадывался, что по части умения морочить голову старшим сестра дала бы сто очков вперёд даже прежнему Косте — что уж говорить обо мне. Выбросил эти мысли из головы и побежал сдаваться наставнику.

* * *

На жилой этаж я поднялся в девять часов. Времени оставалось с лихвой для того, чтобы перевести дух, добраться до места и прикончить Юсупова. Я, правда, ещё не решил, как будет полезнее — прикончить его или только ранить. У обоих вариантов были свои безусловные положительные и отрицательные стороны.

У себя в комнате я быстро почистил форму, убедился, что выгляжу подобающим случаю образом и вновь вышел в коридор. Постучал к Мишелю. Тот открыл практически сразу и впустил меня к себе — в такую же комнатёнку, как у меня, разве что перегородки здесь были с двух сторон.

— Мишель. Мне нужен секундант, — тихо сказал я, глядя ему в глаза.

— Секундант? — вздрогнул Мишель.

— Да, — кивнул я. — Всё, что нужно сделать — убедиться, что с оружием всё честно, и предложить перемирие. Справишься?

— А с кем у тебя дуэль?

Я поморщился. Ничего хорошего от ответа вопросом на вопрос не жди. Если человек начал юлить — значит, ответ отрицательный.

— Забудь. — Я повернулся к двери, положил ладонь на ручку.

— Костя, постой!

Я посмотрел на него через плечо. Мишель мялся.

— Я... Я бы очень хотел тебе помочь, честное слово! В рамках правил и закона — всё, что угодно. Но вот это... — Он покачал головой. — Видишь ли. У меня нет покровителей из знатного рода. Если в ректорате узнают о дуэли, меня могут просто вышвырнуть из Академии.

— Я же сказал — забудь, — улыбнулся я. — У тебя есть границы, я это уважаю.

Выйдя в коридор, я крепко задумался. Простая задача оказалась не такой уж простой. Кто согласится ввязаться со мной в эту авантюру, не задавая вопросов? Может, Долинский? Этому хватало дури сопровождать Костю во всех его безумных эскападах. Спрашивается, чем дуэль хуже прыжков с моста?

Я прошёл по коридору, отыскал дверь с нужной фамилией и пару раз