– Ты никогда не будешь счастлив. Ты отребье, живущее среди пресмыкающихся, – она улыбнулась, истинное удовольствие расплывалось по ее лицу. – Лишь здесь, со мной. Тут ты можешь быть честен. До следующего месяца, любовь моя.

Она послала ему поцелуй своей отвратительной рукой и дематерилизовалась, рассеявшись точно его дыхание в ночном воздухе.

Ноги Рива подогнулись, и он рухнул на пол, приземлившись на коленные чашечки. Лежа на шероховатых досках, он чувствовал все: подергивающиеся мышцы бедер, скольжение кожи по головке его члена, когда крайняя плоть возвращалась на свое место, судорожные глотки, вызванные ядом скорпиона.

Когда тепло покинуло хижину, тошнота прокатилась по всему телу, точно масло, его желудок сжался в кулак, все, что было внутри, застряло в горле. Позывы сотрясали его тело, но ничего не выходило изо рта.

Он очень хорошо знал, что не следует есть перед свиданиями.

Трэз вошел так тихо, что Рив его не заметил, пока носки ботинок не появились перед его лицом, лишь тогда он обратил внимание, что лучший друг оказался рядом.

Голос мавра был нежным:

– Давай уберем тебя отсюда.

Рив дождался перерыва в спазмах, чтобы оттолкнувшись подняться с пола.

– Дай мне… одеться.

Яд скорпиона циркулировал по его центральной нервной системе, захламляя все нейронные магистрали и объездные пути. Рив с трудом потащил свое тело к одежде, стыдясь своей слабости. Проблема заключалась в том, что противоядие осталось в машине, потому что иначе принцесса нашла бы его, а показать ей свою слабость равносильно тому, что предоставить врагу самое сильное оружие против себя.

Трэз почти потерял терпение, наблюдая за этим шоу, и он пошел и поднял шубу.

– Просто накинь ее, так чтобы мы могли убраться отсюда.

– Я… должен одеться.

Это была гордость шлюхи.

Трэз пробормотал проклятье и опустился на колени с шубой в руках.

– Ради чертовой матери, Рив…

– Нет… – дикие хрипы прервали его, он упал на пол, почти что уткнувшись лицом в деревянные доски.

Боже, это была плохая ночь. Худшая из всех.

– Прости, Рив, но я беру все на себя.

Трэз проигнорировал его слабые попытки отказаться от помощи, и после того как соболиная шуба была надета, друг поднял его с пола и вынес на руках точно разбитую игрушку.

– Ты не можешь продолжать так и дальше, – сказал Трэз, пока его ноги несли их к Бентли

– Вот… увидишь.

Чтобы сохранить жизнь себе и Хекс, чтобы позволить им жить свободно, он должен будет суметь.

Рив проснулся в спальне своей виллы в Адирондаке, которую он использовал в качестве убежища. Он мог точно сказать, где находиться, благодаря окнам от пола до потолка, дружелюбному огню в камине напротив и изножью кровати, которое было вырезано из красного дерева. А вот в чем он не был уверен, так это в том, сколько часов прошло с его встречи с принцессой. Один? Сотня?

В другом конце темной спальни Трэз сидел в темно-красном мягком кресле с невысокой спинкой, читая в тусклом свете изогнутой лампы.

Рив прокашлялся.

– О чем книга?

Мавр поднял взгляд, его миндалевидные глаза уставились на Рива с резкостью, без которой он вполне мог бы обойтись.

– Ты проснулся.

– Что за книга?

– Это Мертвый язык Теней.

– Легкое чтение. А я-то думал, что ты фанат Кэндис Бушнел[92].

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. Прекрасно. Чертовски весело, – Рив захрипел, когда, оттолкнувшись, попытался подняться выше на подушках. Несмотря на соболиную шубу, в которую было завернуто его голое тело, плед, накинутые на него простые и пуховые одеяла, он все равно мерз, как задница пингвина. Похоже, Трэз накачал его лошадиной дозой дофамина. Но в итоге противоядие сработало, так что хрипов и затрудненного дыхания совсем не было.

Трэз медленно закрыл обложку древней книги.

– Я просто готовился, вот и все.

– Податься в духовенство? Думаю, на твоем пути встанет куча проблем.

Мавр положил книгу на низкий столик перед ним, и поднялся во весь свой не маленький рост. Потянувшись всем телом, он подошел к кровати.

– Есть хочешь?

– Да, было бы не плохо.

– Дай мне пятнадцать минут.

Когда дверь за Трэзом закрылась, Рив пошарил руками вокруг и залез во внутренний карман шубы. Когда он достал телефон и проверил его, на нем не оказалось ни одного сообщения. Ни голосового, ни текстового.

Элена не искала его, не писала. Но с чего бы ей это делать?

Рив уставился на телефон и провел пальцами по клавишам. Он дико желал услышать ее голос, будто одно его звучание могло стереть все то, что произошло в хижине.

Будто она могла стереть последние два с половиной десятилетия.

Рив залез в контакты и вывел ее номер на экран. Элена, вероятно, была на работе, но если он оставит сообщение, то она сможет перезвонить ему в перерыве. Рив колебался, но затем нажал кнопку вызова и прижал телефон к уху.

Но в ту секунду, когда он услышал гудки, перед его глазами предстала картина, как он занимается сексом с принцессой, его бедра врезаются в ее, лунный свет отбрасывает их тени на деревянный пол.

Быстрым движением пальца он сбросил звонок, чувствуя, будто все его тело было покрыто грязью.

Боже, не было в мире такого душа, который сделал бы его достаточно чистым, чтобы просто поговорить с Эленой. Не хватит никакого мыла, отбеливателя или стирального порошка. Когда он представил ее в белоснежной форме медсестры, ее светлые волосы клубничного оттенка, собранные в хвост, белые неизношенные туфли, то понял, что даже одно его прикосновение запятнает ее грязью на всю жизнь.

Пальцем, которым он до этого набирал номер Элены, Рив погладил экран телефона, будто это была ее шея, затем позволил руке упасть на кровать. Вид ярко-красных вен на его конечности напомнил еще о паре вещей, что он делал с принцессой.

Он никогда не рассматривал свое тело как какой-нибудь подарок свыше. Оно было большим и мускулистым, весьма полезным, и нравилось противоположному полу, что делало его довольно ценным имуществом. И функционировало вполне нормально… ну, не считая побочных эффектов от инъекций дофамина и аллергии на скорпионий яд.

Но реально, кто обращает на это внимание.

Лежа на кровати в полутьме, с зажатым в руке телефоном, он увидел еще парочку отвратительных сцен с принцессой… как она отсасывает ему, он сгибает ее и трахает сзади, его рот обрабатывает ее между бедер. Он помнил, что испытывал, когда шип на его члене цеплялся за ее лоно, плотно соединяя их друг с другом.