– Вы имеете в виду, что, один раз свернув на порнографическую дорожку, вы уже не сможете устроиться на легальную работу в кино?

– Судейская мантия неплохо скрывает вашу жестокость.

– Вы считаете это жестокостью – указать на очевидное?

Она промолчала.

– Что вы будете делать после того, как пройдут похороны? – мягко спросил Уит.

– Вернусь в Калифорнию. Найду еще одного парня, готового поднять свой член перед стоящей вплотную к нему камерой, и команду из пяти человек, которые при этом будут возиться вокруг него, ковыряясь в носу.

– Не нужно, – выдавил он. – Не нужно этого делать.

Велвет улыбнулась ему, но не обычной снисходительной улыбкой, которая время от времени появлялась на ее лице, а совершенно другой, теплой и, как ему показалось, искренней.

– Черт возьми, Уит, вы готовы очаровать меня, чтобы спасти от самой себя?

– Я просто подумал, что вы можете… больше никогда не делать эти фильмы.

– Почему вы стали судьей? – неожиданно спросила она. – Вы относитесь к тому типу людей, которые являют собой пример свободомыслия. Кроме того, вы навряд ли чувствуете себя комфортно, когда судите других.

– Мой отец устроил мне эту работу, – честно сказал Уит, и она, не удержавшись, рассмеялась.

– Но теперь вы вжились в роль судьи, верно? Вы хотите, чтобы вас выбрали. Вы похожи на провинциального Джеральда Форда,[17] который хочет, чтобы все проголосовали за него, предоставив ему должность, которую до этого просто вручили как подарок. А почему?

– Я никогда не хотел заниматься политикой. Я ненавижу эту часть моей работы. Но я считаю, что правда имеет большое значение, даже если эта маленькая правда касается мелких жалоб или нарушений правил движения.

– И дознаний по факту смерти.

– Да.

– Вы похожи на буйвола, – вдруг сказала Велвет. – Вам нравится власть, Уит. Я вижу это по вашим глазам; они говорят: да, я судья, со мной шутки плохи. Я тоже люблю власть. Когда одинокий сексуально озабоченный мужик вставляет одну из моих кассет в свой видик, у меня появляется власть над его удовольствием. Я могу заставить его или трепетать от возбуждения, или сделать вялым и безвольным, словно шнурок. Я уверена, что в детстве у вас никогда не было власти. – Она улыбнулась – теплая, мягкая, пушистая кошка, готовая замурлыкать. – Младший из шести мальчишек, вы, наверное, всегда мучительно ждали своей очереди в туалет. Я намерена отказаться от своей власти не больше, чем на это готовы вы, Уит.

Принесли биточки; на площадке под навесом появилась Ирина и сразу принялась болтать с Велвет, расспрашивая, гуляла ли та по пешеходной зоне и успела ли побывать в Художественном центре и Музее моря. Велвет отвечала ей неожиданно любезно, очень уверенно и выглядела при этом как честолюбивый претендент на вступление в Молодежную футбольную лигу. Затем Ирина оставила их, похлопав Велвет на прощание по руке и заверив новую знакомую, что была очень рада пообщаться с ней.

Велвет крутила в руках небольшое меню с десертами прикрепленное зажимом над солонкой и перечницей.

– А что, если… вы признаете это самоубийством, а потом появятся доказательства, что все на самом деле не так?

– Я смогу открыть это дело и провести новое расследование. Но если результаты вскрытия будут предполагать самоубийство и, учитывая, что Пит уже пытался покончить с собой ранее, то…

– Я уверена, что вы, так или иначе, выкрутитесь. Не станете же вы рисковать своей политической карьерой, чтобы помочь мне.

– Тогда дайте мне хоть какую-нибудь зацепку. Может быть, вам известно, что Пит знал что-то такое, за что его могли убить? Что-то конкретное.

Она покачала головой.

– Знаете, отчего я вскакиваю по ночам? Мне все время кажется, что убийца Пита может вдруг решить, что я знаю то, что знал он. А я ничего не знаю. Не знаю!

И он увидел в ее глазах страх, разъедавший ее изнутри, словно раковая опухоль.

Для Клаудии это был плохой день. Она получила подтверждение, что Пит – хотя и очень неловко – уже предпринимал попытку самоубийства. Ее бесило, что Фейс Хаббл была права. Во всем.

В телефонной книге Порт-Лео по указанному Хезер адресу на Пэрис-стрит Клаудия действительно нашла имя Джуди Кэмерон. Мисс Кэмерон была преподавателем математики в средней школе Порт-Лео, но она никогда не слышала о Хезер Фаррел, и никаких временных жильцов у нее в доме не было.

Поэтому Клаудия наспех перекусила в городе поджаренной на гриле креветкой и салатом из капусты и направилась на пляж «Маленький шалун», надеясь найти ее там. Две неряшливого вида девчонки, сидевшие на песке, которых Клаудия заметила еще вчера, заявили, что не знают Хезер и не видели ее.

Затем она заехала к Хабблам – еще одна бесплодная попытка выяснить что-нибудь стоящее. Люсинда, Фейс и Сэм строго придерживались своих предыдущих показаний. Люсинда отвечала только «да» или «нет». Фейс Хаббл была вежлива, но не скрывала раздражения по поводу повторной дачи показаний. Клаудия сохраняла с ними дружелюбный, предупредительно твердый тон, но была не в духе и чувствовала себя разочарованной.

«Ты не любишь Фейс Хаббл – ладно. Но проверяй каждого подозреваемого без предвзятости», – повторяла она себе.

Затем она быстро вернулась в участок, чтобы заняться охотой на Дэлоуча. Позвонив в отделение полиции в Хьюстоне и Галвестоне, Клаудия сделала запрос в криминальную базу данных штата. На Томаса Дэлоуча-старшего, мужчины пятидесяти лет, имелось довольно пестрое досье: дважды представал перед большим жюри присяжных, но ни разу не был осужден. Вероятнее всего, он начинал в качестве исполнителя силовых акций в криминальной группе Монтойи, а затем и сам пришел к власти, когда босс и его сын погибли в нелепой автокатастрофе – их раздавил полуприцеп с грузом пива на участке хьюстонского шоссе 1-10. Томас Дэлоуч-старший вел себя достаточно скромно, но полиция подозревала, что примерно пять процентов всех наркотиков в районе Хьюстон-Галвестон проходило через его руки.

Эти пять процентов тянули на миллионы долларов.

Со следующим поколением у криминальной династии были связаны разные надежды. У Дэлоуча было двое сыновей – Томми-младший, или Джуниор, и Джо. Будущее Джо было многообещающим: парень посещал подготовительную католическую школу в Майами, поступил в колледж в Техасе, хотя, правда, не окончил его, предпочтя рано заняться семейным бизнесом. Полиция Галвестона подозревала его в двух убийствах, но расследованию препятствовало отсутствие тел и других доказательств. Джуниор продвигался в другом, иногда совершенно необъяснимом направлении. Несколько раз его арестовывали за мелкие нарушения, но всегда это заканчивалось лишь легким внушением. Один поддельный чек, заплыв в фонтане «Меком» в Хьюстоне в пьяном виде при большом стечении публики, посещение нелегальных собачьих боев в Галвестоне. Он с трудом окончил среднюю школу и даже не пытался поступать в колледж. Обо всем этом Клаудия собиралась доложить своему шефу.