Казалось бы – женские бредни.

Ну кого из мужчин таким заинтересуешь? Чушь какая-то, ни доказательств, ни фактов – ничего! Только подозрения.

Но сложно ли дать щенку яд? Если он тебе доверяет?

Сложно ли отодрать подошву у туфли или посадить незаметно пятно на платье?

Мелкие, но гадкие пакости, в стиле «тихушница заподлючая». Тира понимает, что ничего серьезного сделать не может, ее просто выгонят на улицу или еще что похуже придумают, но можно ведь гадить по-мелкому… и поймать с таким не просто сложно – практически нереально! Для этого за ней надо сутками следить, глаз не спускать. Нет, это уже бред.

– Тира всегда сочувствует ей, но мне… мне кажется, она переигрывает.

Керт кивнул. В основном потому, что я ему показывала кулак с картины за спиной Асанты. Не вздумай смеяться или сомневаться, укушу!

– Но конкретного у вас ничего нет.

Асанта медленно покачала головой.

– Если бы оно у меня было! Поверьте, лэрр, я бы ничего больше и не желала!

– Вам кажется, что Тира опасна?

Наконец-то! Дошло! Я тут гримасничаю, как клоун, а он только сообразил!

– Да, – тут Асанта и раздумывать не стала. – Я никогда не верила людям, которые клянутся тебе в своей любви. Часто, искренне, истово… в разных семьях разные обычаи, но чувства далеко не всегда кричат о себе.

– Но и такое бывает?

– Безусловно. Но вот представьте, Адам приносит девочкам платья. Мире – раза в три-четыре дороже, чем Тире. И они счастливы одинаково, и благодарят его одинаково, но платье Миры достаточно быстро портится. И девочка уверена, что это она такая неуклюжая.

– Допустим, Тира знает свое место?

– Холуйки? Полуприслуги?

– Не будь дяди, у нее бы и того не было?

– Не знаю. Но я пару раз видела ее, когда она сидела в библиотеке. Вот! – лицо Асанты резко оживилось, она явно что-то осознала или вспомнила. – Она читала книгу, но если б вы видели ее лицо! Я ее в те минуты действительно испугалась.

– Она вас не видела…

– Нет. Я люблю почитать на ночь, а еще – посмотрите рядом с кроватью?

Тапочки весьма напоминали боты «прощай молодость». Или овечьи чуни.

Керт коснулся их, осмотрел, потом сообразил.

– Вы в них двигаетесь неслышно?

– Да. Они очень теплые, а я часто мерзну.

– Тира вас не слышала. Она сидела в библиотеке и читала…

– Я заглянула в щель и решила уйти. Мне стало страшно…

Асанта выглядела человеком абсолютно приземленным. Такая не будет бояться взглядов или жестов… нет. Тут надо что-то конкретное.

Как же выглядела на тот момент Тира?

Я попробовала представить себе жестокое выражение на лице девушки.

Нет, не получилось. К ней словно навек приросла полудурочная улыбка подчиненной. Но хвост побери!

Услужливая, но Асанта ее не любит.

Послушная, но гулящая?

Добрая, но… минутку, а где свидетельства доброты? Какое доброе дело сделала Тира? О чем идет речь? Дел я за ней пока не видела, а слова… слова нынче дешевы, идут по цене воздуха. Как, у вас воздух бесплатный?

Вот и слова-то тоже бесплатные.

Хотя я пристрастна. От кузины она не отходит, а дела… а что тут делать-то можно? Но в одном мы с Асантой схожи. Мне безумно не нравятся холуи и лакеи. Те, кто по работе – тут понятно. Работа – это святое! Деньги нужны, будешь кланяться, а нравиться тебе это не обязано.

А те, кто просто так? Сам по себе пресмыкающееся?

А те и укусить могут. Я и такое видела.

* * *

Адама мы все же решили расспросить, но зря потратили время.

Тира – милая девочка. Точка.

Живая, добрая, умная, веселая… иногда ему даже хочется, чтобы Мира брала с сестры пример, а то ведь рыба вяленая. Но чего нет, того нет…

Конечно, он Тирочке найдет лучшего мужа. Лэрр на ней, к сожалению, не женится, но кто-то из тарров может. После той гадкой истории…

Историю Керт прослушал еще раз. Но ничего нового о бедной Миралии не узнал.

Ах-ах, влюбилась в непорядочного человека, бедная девочка, ей было так плохо…

Я попробовала опять просигналить Керту, и тот понял.

– А хотя бы что-то от матери у бедной Тирочки осталось?

– Да, немного. Личные вещи Миралии, пара сундуков, я все забрал…

– Сами забирали?

– Н-нет… Миралия мне отдала. Она же от чахотки умирала, понимала все, боялась дочь заразить… она отдала мне и малышку, и сундуки, я их Тире пару лет назад и отдал.

– А сами внутрь не заглядывали?

– Мира мне показывала. Тряпки там были, несколько миниатюр, родословная, памятные безделушки…

А если подумать?

А если подумать, то в местных сундуках слона можно спрятать. И в платьях тоже. В эти подолы можно по «Идиоту» зашить, если на странички разъять, и еще на «Преступление и наказание» останется место.

Но лэрр в вещах точно не копался. А я бы не отказалась…

– А Тира возит вещи матери с собой?

– Нет, конечно. Все у нас дома.

– Бедная девочка, как ей досталось…

– Да. Но хорошего мужа я ей обязательно найду.

Интересно, насколько совпадают представления о хорошем муже у дядюшки – и у его племянницы?

* * *

Оставалось расспросить Симона-младшего, но тот был занят вместе с отцом. Керт подумал пару минут и решительно вошел в кабинет.

Жескары заняли для своих дел кабинет лэрра, но никто не возражал. Колетт предпочитала библиотеку, мужчины – каминную или курительную, а дамы кучковались или в дамской гостиной – или друг у друга, благо, покои позволяли. У Симона-старшего действительно была гора писем, бумаг, каких-то договоров и проектов. Я бы с удовольствием в них покопалась… хотя – нет! Вот если бы за процент от прибыли, тогда с удовольствием. А пока перебьются.

– Можно войти?

– Лэрр, приятно вас видеть, – улыбнулся Симон-старший. С тех пор, как они ловили Вирента, он начал намного теплее относиться к хуртару. Совместные действия сблизили.

Нет, не до дружбы, но приятельством это уже можно назвать.

– Лэрр, – эхом отозвался его сынок.

Сегодня они не работали, не до того. Старший сидел в кресле, и бокал на столе, с остатками чего-то янтарного, показывал, что он переживал, а младший нервно расхаживал по комнате. Лаллию они любили.

– Меня к вам привело достаточно печальное дело, – вздохнул Керт.