скандалами и обвинениями здесь чтобы больше не появлялась, — сказал спокойно.

— Мы с вами сочтемся, — из меня чувства рвутся, и главное — отчаяние. — Вы другого внука выбрали. К моему сыну я вас близко не подпущу. Никогда.

— А найдешь сына-то? — Андрей Валерьевич прищурился и достал из кармана телефон. — Я найду. У меня связи. А ты никто, Соня. Куда смотрел Денис? — спросил он. Набрал номер, трубку к уху приложил и захлопнул передо мной дверь.

И что?

Крыльцо перед домом, лужайка, которая зацветет летом, старая папина машина, вся помятая, пока я добиралась сюда.

Мой сын.

Никто, никто не знает где он? Где мой муж?

Тоже наплевал на Макара, на тренировку ушел, к пиарщикам своим, разбираться со сплетнями?

— Денис, — позвала мужа, когда села в салон и набрала его номер. — Ты где?

— Я по дворам катаюсь, возле сада. Соня, а ты где? Черт, я просто сейчас во что-нибудь врежусь, сердце не на месте. Макар…он и ты всё, что у меня есть. Мы его найдем. Ты где? Приезжай, я… Макар! — крикнул муж мимо трубки.

А после пауза, шум машин, визг тормозов, глухой удар, что мне в ухо набатом прозвучал, оглушил.

Все стихло.

Глава 37

ДЕНИС

Когда пропадает ребенок, всё решают первые часы.

Первые часы, — продолжаю твердить про себя, и как мантру добавляю: — Макар найдётся.

— Найдется, — повторил тихо вслух, и свернул в небольшой дворик рядом с садиком.

Ехал я медленно, внимательно разглядывал окружающее пространство. Если Макар поблизости — я замечу его, почувствую.

А если сын в чужих недобрых руках?

Нет! Нет, черт, нет!

Но… Макар не из тех, кто сбегает. Он любопытный, ему нравится расширять свои границы, он учится проявлять самостоятельность. Иногда бедокурит и вгоняет нас с Соней в панику, но мы четко объяснили ему что точно нельзя делать — доверяться чужакам и гулять в одиночестве. Макара ночью разбуди и спроси, что ему запрещено — он ответит именно это.

Мог ли он увидеть в заборе дыру и решить прогуляться? Я в его возрасте был способен на такое, но Макар — нет. А это значит что… черт, я не хочу думать об этом. Макар найдется!

Телефон просигналил, я притормозил и тут же потянулся к нему с надеждой на хорошие новости.

«Ты с женой поговорил? Звоню Соне, она не отвечает мне. У нас пресс-конфа на носу, скоро вылет на бой, не забывай» — прочитал сообщение от пиарщика.

Пошел на хрен!

Еще сигнал. Если это снова по поводу тупых интервью — взорвусь.

«Денис Андреевич, вы просили держать вас в курсе. Камеры наблюдения просматриваем, но на них не видно как Макар покинул территорию. По периметру есть слепые зоны»

Уроды.

Вдох. Выдох. Всё будет хорошо.

Или не будет?

Лед сковывает, стоит взглянуть на улицу трезвым взглядом. Водители превышают скорость, до некоторых светофоров идти долго и легче перебежать в неположенном месте, неогороженные стройки, бродячие псы… в мире столько опасностей даже для взрослого человека, а уж для маленького ребенка и подавно. Это душу рвёт.

Свернул в следующий двор. Телефон зазвонил — отец.

Тупая надежда, но, может, Макар нашелся?

— Да.

— Жену угомони. Приехала, на Полину сорвалась что это она Макара похитила. Идиотка! Сама ребёнка упустила, и еще смеет…

— Советую думать, прежде чем говорить, — отрезал и скинул вызов.

Эмпатии в отце — ноль целых, ноль десятых. Меня он лупил так, что я спать мог только на животе. Соня как-то сказала мне, что если на Макара хоть кто-то поднимет руку — без руки останется, и до отца мы донесли что наказывать внука он не имеет права. Иллюзий у меня не было, отец не приемлет сострадания, но все равно неприятно поразился: в подобной ситуации звонить мне и высказывать?

Вызов от матери я сбросил.

Макар, где же ты, малыш? Найдись, сынок!

Выехал из очередного двора, в который как раз заехала полицейская машина. Объеду еще парочку улиц, и нужно будет обходить дома.

Как я ни старался отгонять страшные мысли, они все равно проскальзывали. Все эти ужасные картины того, что происходит с похищенными детьми… нет, только не самое страшное, пожалуйста! Всё готов принять, со своей жизнью расстаться, любые муки, лишения, но пусть сын будет живым и здоровым. Пусть вернется домой.

Вызов от Сони я принял моментально.

— Денис, ты где?

— Я по дворам катаюсь, возле сада. Соня, а ты где? — вспомнил что она заезжала к Полине. Если не найдём Макара, я сам поеду к ней и выбью чертово признание. — Черт, я просто сейчас во что-нибудь врежусь, сердце не на месте. Макар…он и ты всё, что у меня есть. Мы его найдем. Ты где?

Я в гребаном отчаянии.

Физическая сила, деньги — всё это бессмысленно перед потерей ребенка, как оказалось.

В эту же секунду взгляд остановился на бегущем мальчишке, на Макаре. Он совсем рядом… господи, живой!

— Приезжай, я… Макар! — крикнул жене, пытаясь привлечь внимание сына, успокоить что я рядом.

Но Макар заполошно ринулся через дорогу как раз когда из-за угла выехала Ауди на, чтоб её, немалой скорости.

Всё произошло быстро, в одно мгновение. Сильный рывок вперед, выбивающий воздух из грудины. Скрежет металла и дорожного ограждения. Мой прыжок из машины и бег по асфальту к Макару, на которого с визгом и сигналами несется другая машина.

— Мак! — крикнул, не слыша своего голоса.

Подхватил замершего от страха сынишку, чтобы отбросить его подальше, но понял: не успеваю! Нужно собой закрыть, защитить, укрыть…

Визг шин оглушил, добавил новых нот в звучание набата сердца.

И удар, от которого я пошатнулся.

А затем машина остановилась, смогла притормозить.

— Папа… па-а-ап?

Я… в порядке, кажется.

Тело не чувствую, адреналин мешает, но ноги, руки и голова целы. А главное — тяжесть в моих руках — Макар, шокировано хватающий воздух.

— Пап?

— Эй, вы в порядке? Простите, ради Бога, — выбежала из машины полноватая рыжая девушка и разрыдалась. — Тут пусто обычно… и поворот… и я… я же успела? Я пыталась притормозить, но скорость…

— Ты как, сынок? Что-нибудь болит? — прохрипел через силу, голос не слушается меня.

Я в миллиметре от обычных слёз.

— Папочка, прости, — расплакался Макар и я понес его к машине, оставив стенающую автоледи позади. — Прости…

— Цел? — повторил, сев в машину вместе с Макаром на своих коленях.

Прижал его к себе крепко, вдохнул знакомый запах волос и поцеловал: в лоб, в висок, в щеки. С нажимом, наверное, больно. Но я сейчас не я. Кроет от ужаса