— С вами все в порядке, Мэгги?

— Нет. Мне нужно выпить.

— Хотите, я схожу и принесу вам?

— Да, но сначала — на воздух. — Она вздохнула и огляделась по сторонам, как затравленный зверь.

— Подождите здесь, Мэгги Дарлинг. — Хэйворд достал маленький мобильный телефон, нажал всего на одну кнопку и скомандовал: — Подайте машину ко входу в музей. — Затем он положил руку на талию Мэгги и повел ее, как лунатика, по пустынным галереям к выходу, где охранник выпустил их на улицу.

— Объезжай парк, — сказал Хэйворд своему шоферу через переговорное устройство; после чего он открыл облицованный деревом шкафчик, в котором находился мини-бар. — Чем вы себя травите? — спросил он у Мэгги.

— Пожалуйста, водки.

— У меня, хм, нет водки. Шотландское виски подойдет?

— Хорошо. Вот с этой газированной водой.

Он нажал на кнопку автомата со льдом, машина принялась выплевывать ледяные кубики в хрустальный стакан. Хэйворд налил крепкого напитка и подал его Мэгги с таким видом, словно приготовил для нее ужасно сложный коктейль, какой-нибудь там «Зомби» или «Сазерак», тем самым заслужив награду. Она выпила полстакана двумя глотками и грустно смотрела в окно на искусственную пастораль парка в мрачном свете сумерек.

— Орешки? — спросил Хэйворд, достав несколько пакетиков из фольги. — Я собираю их в самолетах. Вы знаете, их там раздают. За долгие годы я так ни разу их и не попробовал.

— Вы их коллекционируете?

— Не то чтобы. Ведь их раздают бесплатно.

— Нет, спасибо, — ответила Мэгги.

— Они долго хранятся.

— Мне показалось, вы сказали, что ни разу их не пробовали.

— Я раньше их не пробовал. Но последнее время распробовал, и они пришлись мне по вкусу. Они вкусные, и вам понравятся. И могу поспорить, что вы не отгадаете, какого они года выпуска, поскольку каждый пакетик запечатан вакуумным способом.

Мэгги медленно допивала свое виски, пока они ехали по берегу озера. То там, то тут в наступавшей темноте мерцали костры, разведенные местными бездомными.

— Я не ослышался, вы сказали, что недавно видели Кеннета? — попытался сменить тему Хэйворд.

— Сегодня днем, — тихо ответила Мэгги. — Он заехал домой. Рассказывал, что открыл какой-то терапевтический центр в Риджфилде.

— Терапевтический центр?

— Я не знаю. Для меня все эти новые понятия ничего не значат, но я подумала: кто я такая, чтобы судить?

— Простите меня, пожалуйста, за то, что я скажу, Мэгги, но я думаю, что вашему мужу следует полечиться у самого себя.

Мэгги вздохнула. Виски в конце концов начало успокаивать ее нервы.

— Он сказал, что готов уладить все вопросы, связанные с нашим разводом. Поэтому я и подумала, что это было главной причиной его приезда. Для чего он говорил об этом, если он был уже… разорен.

— Когда у человека ничего нет, ему нечего терять.

«А что мне делать?» — отчетливо прошептала Мэгги про себя.

Они в полном молчании доехали до озера Гарлем-Меер. На его берегу вокруг горящего мусорного бачка собралась толпа человек в сто. Расслабляющая дробь карибских стальных барабанов выделялась на фоне громких разговоров и смеха. На расстоянии видны были мрачные очертания навесов Сто десятой улицы. Хэйворд нервно звенел льдом в своем пустом стакане.

— Вы знаете, что я очень состоятельный человек, — сказал он.

Мэгги была почти уверена, что сейчас он положит руку ей на бедро.

— Я не ищу себе папика-покровителя, Лоренс.

— А как насчет друга?

— Смотря какого друга?

— Дружественного, — ответил Хэйворд, доставая бутылку с виски. — Налить еще?

— Спасибо.

— Я помогаю своим друзьям.

— Кеннет — ваш друг.

— Кеннет был партнером по бизнесу. Кстати, он подвел меня с этими опционами на малайские закладные. Обобрал меня на кругленькую сумму в пятнадцать миллионов.

— Боже милостивый, — пробормотала Мэгги.

— Ой, для меня это незначительный ущерб. Это не повлияет на мой образ жизни ни на йоту. Но это — большие деньги. Я не настолько оторван от реальной жизни, чтобы не понимать этого. Я сам когда-то был обыкновенным человеком.

— В каком смысле обыкновенным?

— Я вставал по утрам. Шел в офис. Работал как лошадь. Я кружил по проклятому Кливленду денно и нощно, собирая мешки с деньгами со своих автомоек.

— Похоже, что это была действительно тяжелая работа, — сказала Мэгги с язвительным смешком, — собирать мешки с деньгами.

— А знаете ли вы, сколько весят пятьсот долларов монетами по двадцать пять центов?

— Нет.

— Это все равно что грузить мешки с кормами в товарный вагон. Поверьте мне. Я и этим занимался, когда мне было шестнадцать, в Логанспорте, штат Индиана.

— Так вы оттуда?

— Да, мадам. Округ Кэсс, Индиана.

— Из бедной семьи?

— Совсем нет. Мой отец был слесарем. Он хорошо зарабатывал даже в годы Депрессии, сверля отверстия в блоках двигателей сенокосилок в компании «Лонсмэн Мувин Машинс». Мы жили в небольшом симпатичном бунгало в приличном районе. Конечно, если в те дни мне нужны были деньги на карманные расходы, то приходилось работать, и поверьте, я был счастлив грузить мешки с кормами в товарные вагоны. Благодаря этому я стал тем, кем стал.

Мэгги повернулась к Хэйворду полностью впервые с того момента, как они сели в машину. Теперь, с набитыми за щеки орехами, он выглядел более похожим на белку, нежели на крысу. Его глаза светились так, что свет этот можно было считать одновременно и собственным, и отраженным.

— Как бы там ни было, я просто хотел, чтобы вы знали, что сможете надеяться на меня, если окажетесь в трудной ситуации, — сказал он.

— Приятно это слышать, Лоренс, но вы — женаты.

— Здесь романтические отношения ни при чем. Это — дружба. Если для вас это не подходит, то давайте назовем это бизнесом. Вы ведь кое-что зарабатываете в своих предприятиях, не так ли?

— Так, — призналась она. — Зарабатываю.

— Ну, и сколько примерно?

— Как-то… как-то говорить об этом, я не думала, что…

— А что? Вы считаете, что это — неприлично? Большинство из вас, из восточных штатов, так и думают. Для вас это — хуже порнографии. И Кеннет, ваш мальчишка, тоже так реагировал, когда не был на наркотиках. Поэтому можно было понять, когда он их употреблял. Ему нравилось говорить о деньгах под кайфом.