Влюбленный в Фаэтона друг Кикн отправился к реке Эридан, в воды которой упал несчастный убитый Фаэтон. Кикн уселся на берегу и оплакивал утрату возлюбленного с таким горестным воем, что безутешный Аполлон лишил его дара речи и из жалости и раскаяния перед непрестанной, однако теперь беззвучной и неутолимой мукой, превратил его в красавца-лебедя. Эта птица, лебедь-шипун, стала для Аполлона священной. В память о возлюбленном Фаэтоне птица молчит всю жизнь, вплоть до мига своей смерти, и тогда она поет с ужасной тоской свое странное милое прощание — лебединую песнь. В честь Кикна лебедят называют cygnets.

А что же Эпаф? Глянул ли он вверх, увидел ли Фаэтона в вышине над собой, как ведет тот великую колесницу, — или же лопал смоквы и заигрывал с нимфами на борту корабля, что вез его с друзьями на пляж в Северной Африке? Хотелось бы думать, что он все же глянул вверх и что жар колесницы ослепил его — достойное наказание за злые насмешки. На самом деле Эпаф стал великим патриархом. Женился на дочери Нила МЕМФИДЕ и в честь нее назвал город, который основал. У них родилась дочь ЛИВИЯ, и его наследная линия, включавшая и правнука Эпафа ЭГИПТА, правила Египтом много поколений подряд.

Фаэтон же оказался среди звезд в созвездии Auriga, или Возничего[144]. В его честь французы назвали шустрый, легкий и опасный гоночный экипаж фаэтоном. В конце XVIII — начале XIX века это был излюбленный вид транспорта юных сорвиголов, которые, сами того не ведая, воплощали миф о Фаэтоне в юношеской нетерпеливости, зачастую опрокидывая эти экипажи к ярости своих многострадальных отцов.

Американский классицист и педагог Идит Хэмилтон предложила эпитафией Фаэтону вот такие строки:

Благодаря Фаэтону людям теперь приходилось уживаться со зверскими перепадами температур безжизненных пустынь и ледяных полярных шапок — помимо круговерти времен года из-за отлучек Персефоны в подземный мир. Впрочем, урок Фаэтона не остановил человечество от стремления вверх. Никакие уроки, сколь угодно суровые, похоже, не останавливали нас никогда. По всей Греции продолжили возникать и увядать царства. Греческий мир охватывал в те дни и Малую Азию — этот отросток суши к востоку от Греции, где ныне размещаются Турция, Сирия и земли Леванта (нынешний Ливан). Влияние этой части света на греческую культуру и мифологию оказалось громадным: оживленная торговля, алфавитное письмо и, наконец, основание первого показательного полиса — города-государства, каким предстояло достичь пика славы с возникновением Трои, Спарты и Афин. Это история о Зевсе, преображениях, драконе, змеях, городе и женитьбе.

Царь левантийского города Тира АГЕНОР (сын Посейдона и Ливии) и его царица ТЕЛЕФАССА (дочь Нила и нимфы облаков НЕФЕЛЫ) родили пятерых детей: дочь ЕВРОПУ и четверых сыновей — КАДМА (или, на греческий манер, КАДМОСА), КИЛИКА, ФЕНИКСА и ТАСОСА.

Однажды вечером дети Агенора играли на заросшем цветами лугу, и Европа убрела и отбилась от братьев. На глаза ей попался великолепный белый бык, что пасся в высокой траве. Она приблизилась, зверь поднял голову и посмотрел на нее. Что-то в его взгляде заворожило Европу. Она подошла еще ближе. Дыхание быка было сладостным, нос — мягким и приятным на ощупь. Европа увила его рога цветами и погладила по толстой, теплой, манящей шкуре. И тут, не задумываясь, зачем она это делает, вспрыгнула ему на спину. Склонилась вперед и взялась за бычьи рога.

— Какой же ты красивый, — прошептала она ему в уши. — Такой сильный, мудрый и добрый.

Мотнув громадной головой, зверь побежал. Рысца скоро превратилась почти в галоп. Европа смеялась и подгоняла быка.

Кадм с младшими братьями соревновались, кто дальше кинет камень (Кадм вечно выигрывал — он был необычайно одаренным метателем камней, дисков и копий). Мальчишки обернулись и увидели, что их сестру увозит бык. Они во весь дух ринулись следом, однако бык набрал невероятную скорость. Братьям почудилось, каким бы ни было это невозможным, что копыта зверя перестали касаться земли.

Перепугавшись, они звали Европу, кричали ей вслед, чтоб прыгала с быка, но она либо не слышала, либо не вняла. Бык возносился все выше и выше, пока не исчез из виду.

Кадм вернулся домой и выложил новость родителям — царю Агенору и царице Телефассе. Громогласны были рыдания, велики упреки.

Тем временем белый бык нес Европу все дальше и дальше от ее родного Тира, на запад, за Средиземное море, к островам Греции. В полном восторге и совершенно не боясь, Европа хохотала, когда под ними замелькала земля, а потом и море. Европу заворожило. Путешествие оказалось таким замечательным, что весь массив суши на запад от ее родины стал с тех пор называться Европой — в ее честь.

Они не останавливались, пока не достигли острова Крита, где бык оказался…

…кем, как не Зевсом?

Герино ли превращение Ио в телочку вдохновило его принять форму быка, нам неведомо, но уловка, похоже, сработала: Европа счастливо осталась жить на Крите до конца своих дней. Она родила Зевсу троих сыновей — Миноса, Радаманта и Сарпедона, которые, как вы помните, стали Судиями Преисподней, где взвешивали жизни умерших душ и определяли им подобающие наказания и награды.

Адома в тире несчастные родители Европы снарядили Кадма и его братьев на поиски сестры и дали четкое указание: пусть и не думают возвращаться домой, пока ее не найдут.

Тирцы тогда уже были прославленными мореходами и торговцами. Брат Кадма Феникс (не путать с мифической птицей) унаследует от Агенора правление царством и переименует его в Финикию — в свою честь. Мастерство финикийцев в морской торговле принесло им великую славу и стало их гордостью. Они возили шелка и пряности с Востока, но преимущество перед соседями и соперниками возникло у них именно благодаря изобретению и распространению алфавита. Впервые в человеческой истории речь на любом языке стало возможным записать по звуку, а это означало, что жители Средиземноморского побережья, в том числе и Северной Африки, и Ближнего Востока, впервые смогли общаться между собой знаками на папирусе, пергаменте, воске или глиняных осколках, и эти знаки можно было произнести вслух[145]. Значки на странице или на экране, которые вы расшифровываете по мере чтения, восходят к финикийскому алфавиту. И как раз Кадм донес это замечательное изобретение своего народа до Греции — в долгих поисках Европы.