весны,

И сок растений запоздалых

До дней осенних бурь.

И вот, сосуд уже наполнен

Целительным питьем;

И только лишь края сосуда

Коснулись бледных уст,

Мгновенно воин пробудился

И скоро — жизни весть —

В ланитах выглянул румянец;

Заискрилось в очах.

И, сном и пищей подкрепленный,

Когда уж день погас,

И в поле молчаливо стало,

Моленьем поселян

И старцем преклонен, — садится

Гость юный у костра

И начал краткой, беглой речью

О битвах свой рассказ.

Хотел он мирным поселянам,

Чтоб местью их зажечь,

Пересказать, как начиналась

Великая борьба,

Как рати двадцати народов

С могучим их вождем

Вошли — и вспыхнул бой за боем

За честь, — на жизнь и смерть! —

«Еще с явленьем дней весенних, —

Так воин говорил, —

На западном краю России

Послышалась гроза.

Высоко поднялося пламя

И, в дым облечено,

Еще как будто колебалось,

Все больше становясь.

Враги сдвигалися, как тучи,

Готовя смерь и гром;

Но россы, как орлов станицы,

Туда с весельем слух,

Где в мраке рокотали громы,

И быстро смелый взор

На блески молний в грозных тучах:

Сердца просились в бой!

Но не дал боя царь наш мудрый,

А подал тайный знак —

И рати в отступ: враг забылся

И думал: мы бежим!

Но мы бежали, поражая,

И у Смоленских стен,

Узнал француз, как стоек русский!

Тут был — к Москве порог.

И он переступил, и нагло

Ломился к нам на двор!

Уж Русь отхвачена по Вязьму

И Гжатск, — Бородино.

Бородино есть на Колоче[77]

И Войня, Стонец там;

И встарь там, видно, колотились,

Была война, был стон!

И мы там… чу! палят! уж близко!

Друзья! Француз в глазах!

Прочь плуг и косу! Серп — на пику!

Сам на конь — и на бой!..»

1828

К XII-му году

Дванадесятый год! Могу ль тебя забыть!

Огнем и кровию написана картина

Войны за право: быть или не быть!

Бородино, великих дел долина,

На памятных листах времен блистаешь ты:

Твой воздух — дым, твой лес — из стали

Был в страшный день. Там пышно расцветали

Геройских подвигов цветы

Вождя, пленителя могущей Эривани,

Который собрал лавр и золотые дани,

Восток Полночи покоря,

Молебен пел под тенью Арарата,

И знамя русского царя

Возвеял на челе священного Эвфрата.

1829

1812 год

(Отрывок из рассказа) Посвящено людям XII-го года

Дошла ль в пустыни ваши весть,

Как Русь боролась с Исполином?

Старик-отец вел распри с сыном:

Кому скорей на славну месть

Идти? — И, жребьем недовольны,

Хватая пику и топор,

Бежали оба в полк напольный;

Или в борах, в трущобах гор

С пришельцем бешено сражались.

От запада к нам бури мчались;

Великий вождь Наполеон

К нам двадцать вел с собой народов.

В минувшем нет таких походов:

Восстал от моря к морю стон

От топа конных, пеших строев;

Их длинная, густая рать

Всю Русь хотела затоптать;

Но снежная страна героев

Высоко подняла чело

В заре огнистой прежних боев:

Кипело каждое село

Толпами воинов брадатых:

«Куда ты, нехристь?.. Нас не тронь!»

Все во?пили, спустя огонь

Съедать и грады, и палаты,

И созиданья древних лет.

Тогда померкнул дневный свет

От курева пожаров рьяных,

И в небесах, в лучах багряных,

Всплыла погибель; мнилось, кровь

С них капала… И, хитрый воин,

Он скликнул вдруг своих орлов

И грянул на Смоленск… Достоин

Похвал и песней этот бой:

Мы заслоняли тут собой

Порог Москвы — в Россию двери;

Тут русские дрались как звери,

Как ангелы! — Своих голов

Мы не щадили за икону

Владычицы. Внимая звону

Душе родных колоколов,

В пожаре тающих, мы прямо

В огонь метались, и упрямо

Стояли под дождем гранат,

Под визгом ядер: все стонало,

Гремело, рушилось, пылало;

Казалось, выхлынул весь ад:

Дома и храмы догорали,

Калились камни… И трещали

Порою волосы у нас

От зноя!.. Но сломил он нас:

Он был сильней!.. Смоленск курился,

Мы дали тыл. Ток слез из глаз

На пепел родины скатился…

Великих жертв великий час,

России славные годины:

Везде врагу лихой отпор;

Коса, дреколье и топор

Громили чуждые дружины.

Огонь свой праздник пировал:

Рекой шумел по зрелым жатвам,

На селы змеем налетал.

Наш Бог внимал мольбам и клятвам,

Но враг еще… одолевал!..

На Бородинские вершины

Седой орел с детьми засел,

И там схватились исполины,

И воздух рделся и горел.

Кто вам опишет эту сечу,

Тот гром орудий, стон долин? —

Со всей Европой эту встречу

Мог русский выдержать один!

И он не отстоял отчизны,

Но поле битвы отстоял,

И весь в крови, — без укоризны —

К Москве священной отступал!

Москва пустела, сиротела,

Везли богатства за Оку;

И вспыхнул Кремль, — Москва горела

И нагнала на Русь тоску.

Но стихли вдруг враги и грозы —

Переменилася игра:

К нам мчался Дон, к нам шли морозы —

У них упала с глаз кора!

Необозримое пространство

И тысячи пустынных верст

Смирили их порыв и чванство,

И показался Божий перст.