Не угадал. Приехали в сумерках, но было еще довольно светло. В таверне оказалось неожиданно много народу, так что и Яник и Лаура бегали по залу и разносили блюда с напитками. Я заходить не стал, махнул рукой, отметившись перед дядей, что приехал и вернулся к коню. Снял с него сумки и сбрую, и принялся чистить. Когда закончил, завел его в конюшню, насыпал корма и пошел в портомойню, по пути сняв чистые рубашку с портками с веревки, где они сушилась.

— Давай полью, — раздался голос брата, едва я залез в корыто, — батя отправил, чтобы ты поскорее. Там Мигор тако-ое рассказывает… Ты правда с разбойниками вчера сражался? Две дюжины победил?

— Правда. Только не две дюжины, а просто двое разбойников. И не победил, а проиграл. И не сражался, а убежал. А так да, все верно.

— Ха! А чего ты убежал то? У тебя же боевой топор Ивера был и нож!

— Вот только умений Ивера не было. А без них топор как надо не работает.

— Ха! А льеру Машу где потерял? Храм все-таки забрал? Дядя переживал тут два дня, места не находил. Все повторял, если оборотень прав и она шархи, то могут и забрать…. А она так и не раскрыла рецепт блинов, так что надеюсь, что она вернется! Она же вернется?

— Да, через дней десять. Ей документы восстанавливают и языку нормально учат, не так как мы. Ты штаны не догадался мне чистые принести? Давай бегом, пока я вытираюсь.

Пока брат бегал за штанами, я задумался. Дядя упорно отрицал, что ему знакомо слово “шархи”, а тут гляди ка, не только слово знает, но и то, что за ним может последовать. А к девочке он привязался, я это еще в коридоре, понял, когда он за поющей Машей смотрел. Сколько его погибшей дочке то должно было быть? Да, точно, Маша примерно того возраста, сколько было дочке дяди, когда он ее последний раз видел живой. А все таки, что это слово означает?

— На, надевай, и пошли быстрее, там тебя весь зал ждет! — пихнул мне в руки штаны Яник, влетев в портомойню, не удосужившись прикрыть дверь, — быстрее!

— А всему залу то я зачем сдался? — чуть не выронил от неожиданности сверток из рук, — что ты им там уже сказал?

— То не я, то Мигор, только он уже по третьему кругу рассказывает, там уже и он от разбойников всю дорогу отстреливался и их уже пару сотен стало. Папа смеется, говорит, его послушать — так весь тракт телами усыпан. Ну что ты копаешься?

— Иду я, иду.

Едва я вошел, шумный и жужжащий обеденный зал разом затих, двадцать физиономий разом повернулись ко мне и спустя пару ударов сердца раздался гул голосов:

— Ну наконец то!

— Пришел таки!

— Давай не томи, рассказывай как там было на самом деле!

— В смысле на самом деле? Да я все как есть рассказал, разве что приукрасил, чтобы эля побольше подливали!

— Да погодите вы, накинулись на парня! Дайте ему с дороги хоть попить? Парень, эль уже пьешь? Норд, за мой счет!

Отец тут же мне сунул в руки здоровую глиняную кружку с шипучим… квасом. Подождал когда я напьюсь и наклонившись, на ухо прошептал:

— Рассказывай, только без глупостей.

Кивнув, что понял, я оперся о стол и принялся рассказывать.

Сперва рассказал, про стоянку и подъезжающих спутников, но рассказывая, как постоянно ловил взгляды, в том числе и на седло, пришлось рассказывать историю появления седла. Историю про разбойников пришлось отложить, так как трижды пришлось рассказывать про учебную схватку со стражей Храма. После первого раза, на моменте моего отказа от ученичества, дядя подошел ко мне, положил руку на плечё и вдохновенно пробурчал:

— Ой дурень! Как есть дурень! — но было видно, мой отказ его заметно растрогал.

Ему тут же налили, опять за счет неизвестного мне доброхота, потом все за дядю выпили, как за учителя, способного воспитать ученика, бросившего вызов стражнику храма, и заставили снова рассказать как проходила схватка. А на третий раз еще и показать, как я двигался, как двигались остальные.

Народ совершенно одичал без новостей в своих селах, откуда некоторые не выезжали месяцами, правильно Маша нас дикарями обзывает. История путешествия тринадцатилетнего мальчишки вызвала столько восторга и интереса… Но наконец то я перешел к главному.

Оказалось, имя Бронта известно не только Мигору. Еще трое, а так же мой отец припомнили крупного телосложением вожака шайки, но все считали его давно мертвым. Тут уже вопросы шли реже, но более обстоятельные. Точное описание, какие населенные пункты называли, каких людей, не говорили ли куда направляются. То что они ехали устраиваться на рудник — никто в это не поверил. Радовало одно, все считали, что я поступил правильно, ни один не заявил, что я напридумывал и испугался своей тени. Кстати о Тени я не стал рассказывать, решив, что про Духа пусть узнают только мои родственники. Для всех я рассказал, что разбойники шли за мной по лесу, чего-то испугались в темноте и поскорее убежали к костру.

— Достойного сына вырастил, Норд! — расплачиваясь за ужин, проговорил один из посетителей, — я б в тринадцать лет… Да что там, я бы просто не поехал в такую даль один. Как есть дружинником станет, не зря Ивер над ним старается!

— Так, нечего мне мальца портить! Возгордится тут с вашими речами! — поворчал отец, пряча улыбку, переключаясь на меня — А ты чего тут уши развесил? Бегом на кухню, весь день не ел, а все тут сидит…

На теплой кухне, да после сытого ужина из запеченных овощей с курятиной меня чуть не сморило, но уйти в мою комнату мне не дали. Зашли отец с дядей, отправили маму в зал за стойку, и уже совершенно серьезно спросили.

— А теперь говори все как есть.

— Да я все как есть и рассказал, кроме того, что я видел, чего так испугались в лесу бандиты.

— Вот я и думаю, чего это опытный разбойник с прихвостнем тебя в лесу не нашли, — съехидничал отец, — не томи, рассказывай.

— Я вышел на Ночного Духа. Они его увидели и убежали.

— А ты как убежал? — осторожно спросил дядя, подходя к стене с ножами.

— А я и не убежал. Дух меня коснулся, я и сомлел. Проснулся уже утром.

— Нук, коснись ка! — дядя сунул мне в руки старый, покрытый ржой нож, непонятно зачем всегда висевший на стене.

Я с любопытством взял клинок, покрутил в руках и недоуменно посмотрел на Ивера. Тот с облегчением вздохнул и пояснил.

— Ночной Дух любит вселятся в живых. Так он перемещается на большие расстояния… и так он питается… Кованое железо его сильно ранит и выдает. Но не пугайся, в сильных духом он очень редко вселяется, обычно сначала запугивает и если его боятся до мокрых штанов, тогда и пробует. Я с такими тварями встречался трижды. Первый раз на дереве отсиделся, он выше чем на три человеческих роста не поднимается… второй раз защищался костром и матюгами. А третий раз послал его к демонам, повернулся на другой бок и дальше спал, и ничего он мне не сделал. А вот со мной служил боец один, его как и тебя Дух коснулся. Тот так же сомлел и проспал трое суток. Дух тоже не вселился, но после парню хватало два — три часа поспать, и высыпался. Вечный ночной дежурный стал у нас в отряде.