Раньше я подумал, что она выглядит как мать Йоды, одного из мудрецов в фильмах «Звездные войны». Теперь она и говорила как он, только правильно строила предложения.

Дождь начал стихать, и я предположил, что мы вновь обгоняем грозовой фронт.

Хотя ливень все еще скрывал большую часть ночи, я заметил большущий щит, приветствующий нас в Неваде, хотя мы пролетели мимо него, словно азартные игроки, которым не терпится добраться до Вегаса.

Мы все дальше уезжали от Пико Мундо, но тем не менее я чувствовал, что замыкаю круг, и, стоя перед ковбоем, обязательно вспомню о незаконченном деле в моем родном городе, которое я начал, но так и не довел до конца задолго до моего отъезда оттуда. Приключения, которые я описал в многочисленных томах моих мемуаров, на самом деле являлись одним-единственным приключением, по ходу которого росло мое понимание реальности, пока я не начал приближаться к тому, что Аннамария — а теперь и Мейзи — называла «истинной и скрытой природой мира», и миссис Фишер предупредила, что эта природа даст новое значение слову «ужас».

Много миль спустя, когда мы опять выскочили из-под дождя, сияние Вегаса осветило горизонт. Зрелище напоминало постер научно-фантастического фильма: пустынное шоссе, уходящее к необычному свету межзвездного корабля, опустившегося на землю и дожидающегося за следующим холмом, чтобы наполнить твою душу ощущением чуда. Но сиял лишь Вегас, в котором не было ничего необыкновенного, если только ваша идея необыкновенности не включает голых по пояс танцовщиц, шоу «Блу Мэн гроуп»[26], невезуху за столом для блек-джека и изобилие бесплатных напитков, приводящее к очищающей организм рвоте, потере сознания и жуткому похмелью в выжигающем мозг утреннем свете пустыни.

Внезапно перед моим мысленным глазом образ ковбоя стал ярче, прорисовался более детально.

— Следующий съезд, мэм, — скомандовал я. — На север.

Съезд вывел нас на двухполосное асфальтированное шоссе. Мы проехали мимо больших зданий неопределенной формы, вероятно складов, если учесть, что многие национальные компании развозят свою продукцию из Невады благодаря отсутствию в этом штате инвентаризационного налога[27]. Мы проехали несколько скромного вида жилых домов, потом еще несколько, какие-то отдельные постройки, наконец придорожный магазин, который владелец назвал «ТОРГОВЫЙ ПОСТ ДЖЕБА». При магазине находилось и несколько заправочных колонок.

Скоро дорога начала полого подниматься среди холмов, заросших кустарником и жесткой травой с высокими светлыми метелками, затем угол подъема увеличился. Огни Лас-Вегаса, по-прежнему невидимые, остающиеся за горизонтом, подсвечивали низкие, наполненные водой облака, и в этом свете мы различали громоздящиеся впереди силуэты гор.

Мы приближались к ковбою, поднимаясь все выше, и желудок у меня сжался, как бывает, когда тебе десять лет и ты в вагончике на русских горках, правда, теперь меня не отпускало предчувствие дурного, а не приятное предвкушение быстрой езды под гору.

Появились первые сосны, невысокие, с кривыми стволами, с трудом выживающие на сухой песчаной почве. Увеличение высоты над уровнем моря означало уменьшение среднегодовой температуры воздуха, большее количество осадков и более богатую почву, поэтому вскоре к дороге подступали высокие сосны.

Мы прибыли на плато с густыми лесами и небольшими лугами. Справа от нас асфальтовая дорога уходила в лес, перегороженная низкими деревянными воротами, какие увидишь на ранчо, между двух каменных столбов. Я сразу понял, что именно та дорога приведет меня к маскарадному ковбою, но предложил миссис Фишер проехать мимо.

Плато уходило вдаль. С обеих сторон шоссе еще несколько дорог с воротами вели к расположенным среди леса домам. И когда шоссе начало вновь подниматься в гору, на левой стороне фары выхватили из темноты указатель: «ПРОТИВОПОЖАРНАЯ ДОРОГА. ТОЛЬКО ДЛЯ ТРАНСПОРТА ДЕПАРТАМЕНТА ЛЕСНОГО ХОЗЯЙСТВА».

Если ничего не горело, никто и не пользовался той проселочной дорогой. Миссис Фишер припарковалась на ней, загнав «Мерседес» задом достаточно глубоко, чтобы его не заметили с шоссе, на котором после поворота с автострады мы не встретили ни одного автомобиля. Она выключила фары, потом двигатель.

Когда я вышел из лимузина, в лесу стояла полная тишина, если не считать металлического постукивания и пощелкивания остывающего двигателя. Воздух пахнул соснами и чем-то еще, но я не мог понять, чем именно.

Со всех сторон ночь, казалось, наблюдала за мной: высокие деревья — колонны Колизея, я — вышедший на арену мученик, а темнота полна львов.

Всунувшись в пассажирский салон за мешком со снаряжением, я спросил через открытую створку между салоном и кабиной: «Мэм, эта шлюпка достаточно большая, чтобы вместить всех детей?»

— В салоне могут со всеми удобствами разместиться десять взрослых, дорогой. Я уверена, что в нем вполне хватит места как минимум для семнадцати детей.

Я раскрыл мешок, достал все, чем нас снабдили Кипп и Мейзи, и начал собираться при ярко-белом свете маленького фонаря на светодиодах.

— Мэм, я вас кое о ком не спросил, но мне интересно.

— О ком, дорогой?

— Парди Фелтенэм.

— Шафер Хита на нашей свадьбе. Такой обаятельный.

— Почему он всюду ходил с мешком на голове?

— Заботился о других, дорогой.

— Как он выглядел?

— Парди родился с жутко деформированным лицом. Гораздо более страшным, чем у Человека-Слона. Люди падали в обморок, когда видели его.

— Это очень печально.

— Знаешь, они получали важный урок.

— Какой урок?

— Не сдергивать мешок с головы того, кто его носит. Не дразнить и не мучить других. Многие несносные подростки накладывали в штаны после того, как сдергивали мешок с головы Парди.

— Такие уроки запоминаются надолго.

— Плюс к этому внешность Парди позволила ему разбогатеть.

— Как так?

— Он купил «Десять-в-одном» и стал главной звездой.

— «Десять-в-одном»?

— Ярмарочное шоу уродов, павильон с десятью аттракционами. Потом их запретили, но Парди уже успел стать миллионером.

— Однако ему всюду приходилось ходить с мешком на голове.

— Не переживай, дитя. В мешке были прорези для глаз.