— Тебе надо поменьше общаться с нашими друидами, иначе скоро будешь бегать голым по лесу, распевать песни и обниматься с деревьями.

— Тысячу лет Говорящий с Духами пытался проповедями привлечь к себе взгляды и умы нашего народа — и никто не обращал на него никакого внимания! Но стоило ему один раз выпить перебродившей настойки — и уже сотню лет, как весь Великий Лес только это обсуждает! Где справедливость, я вас спрашиваю?!

— Зато пока он в безумном угаре бегал по лесу без одежды, некоторые дамы так впечатлились размерами его "мудрости", что у вашей секты теперь нет отбоя от новых послушниц. — флегматично заметил Гатиэль, пожевывая длинную травинку, торчащую из его рта. — А что до твоего предыдущего вопроса, то я не думаю, что смертные будут долго пытаться отвоевать землю, что мы вернули нашему Княжеству. Лет пять-десять, может, еще и потрепыхаются, но не дольше — их век короток и тратить его на бесплодные попытки они навряд ли станут.

— Думаешь? Мне показалось, что люди становятся довольно упорны, если их как следует встряхнуть, а уж мы-то вдарили по ним так, что… Погоди-ка, ты тоже это видишь? — недалеко от позиции дозорных из кустов с шумом и лязгом, вывалилась фигура в зеленых доспехах. — Опять какой-то фаролец умудрился просочиться на этот берег. Ха, этот даже доспехи на себя нацепил. Ну ничего, вот я сейчас его…

— Да погоди ты! — Второй солдат остановил своего сослуживца, который уже натянул лук, собираясь подстрелить непрошенного гостя. — Латы из зеленчака наши стрелы все равно не возьмут, да и не уверен я, что этот нарушитель — смертный. Полный комплект доспехов из этого металла даже у нас себе не каждый может позволить, а у людей шахт по его добыче вообще нет… Глянь-ка, похоже, что наш беглец ранен.

Выбравшийся из подлеска мужчина медленно брел вперед, не разбирая дороги, сильно шатаясь и качаясь из стороны в сторону. На зеленом нагруднике виднелись слегка подсохшие дорожки крови, капающей из-под шлема, а сжатый в ладони клинок мотался в воздухе, словно привязанная к ладони палка.

— Пошли сигнал остальным, что у нас тут требуется подмога и прикрывай меня, на случай если это приманка и нас ждет ловушка.

Отправив сигнал другим группам, сидящим в засаде, пара дозорных начала медленно подбираться к раненному мужчине, следя, не мелькнет ли среди деревьев силуэт его подельников. Но все было тихо — мужчина лишь шаркал ногами по земле, медленно бредя параллельно береговой полосе.

— Если ты наш сородич — назови себя! — Подкравшись к незнакомцу, Гатиэль выскочил перед ним, натянув на ходу лук — с настолько близкого расстояния меткий стрелок легко бы попал в смотровую щель шлема. — Иначе мы отправим тебя в царство Вечной Зелени!

Того, что произошло дальше, ни один из солдат не ожидал.

Подняв упавшую на грудь голову, мужчина лязгнув доспехом, упал на колени и с полным боли стоном завалился набок — силы окончательно покинули незнакомца. Пара эльфов переглянулась и осторожно обступила лежащего на земле воина.

— Эй, ты там живой? — молодой дозорный осторожно постучал наконечником стрелы по зеленому наручу, вызвав тихий металлический звон, но незнакомец не шевелился и лежал, будто мертвый. — Не отвечает…

— Похоже, ему крепко досталось… Глянем, не из наших ли он. — его куда более опытный товарищ бегло осмотрел мужчину и осторожно стянул шлем с его головы. Но как только он это сделал, то стоящий рядом боец княжества громко ахнул, а из уст самого Гатиэля само собой вырвалось — Милостивый Владыка Леса…

Под шлемом оказалось перепачканное в крови и изуродованное до невозможности лицо молодого эльфа. Глубокий, рваный шрам шел от уха до самой челюсти, под глазами были отчетливо видны следы ударов чем-то тяжелым, а на лбу виднелось несколько свежих порезов. Но хуже всего выглядели уши незнакомца, над которыми кто-то явно хорошо поработал ножом, обрезая их до человеческого размера — на многочисленных срезах, под засохшей кровью был заметен кусочек почерневшего мяса, показывающий, что раны еще и прижигали.

Не приходя в себя, изувеченный эльф застонал от боли.

— Альфис, бегом до леса, найди там пару веток покрепче — сделаем носилки. Его нужно как можно быстрее доставить к нашим лекарям, иначе он прямо тут и помрет! — пока его товарищ бегал за жердями, Гитаэль расстегнул застежку на груди и стянул с себя плащ, который собирался использовать в изготовлении носилок. — "Кто же это тебя так замучал?"

Дозорный осторожно надел шлем обратно на голову изуродованного эльфа — ни к чему остальным бойцам в лагере было видеть изувеченное лицо их сородича.

"— Скорее всего это работа кого-то из фарольцев, обрезанные уши на это прямо намекают. Только у них есть странное отношение к длине наших ушей и повод для подобной жестокости. Да и кто еще мог настолько изощренно изуродовать одного из бойцов долгоживущего народа? Капитан нашего Копья как раз на последнем собрании говорил, что у соседей пропала одна из повозок с важным грузом, может это кто-то из её охраны?"

— Вот! — к Гитаэлю подбежал его молодой товарищ с двумя длинными, очищенными от сучков и веточек палками. — Эти должны подойти! Ну что, несем его в лагерь?

— Не спеши. — осадил его опытный дозорный. — Мне тоже хочется помочь нашему измученному собрату, но мы не можем просто так оставить наш пост! Вполне возможно, что изувечивший его палач на это и рассчитывает — выпустил приманку и сидит, ждет, пока мы оставим подход к реке без охраны, а как только мы уйдем, он без помех переберется на тот берег. Сперва дождемся наших товарищей, передадим им пост и уже тогда понесем раненого в лагерь…

Глава 18. Загоняя себя в угол

— Быстрее! Дайте нам дорогу!

Пара эльфийских воинов с носилками в руках быстрым шагом двигалась по военному лагерю, спеша как можно быстрее доставить раненого сородича к лекарям. Редкие находящиеся в лагере солдаты долгоживущего народа повылазили из своих темно-зеленых палаток и с интересом наблюдали, как двое дозорных тащат к лазарету раненого бойца.

— Это кто?

— Смертные решили перейти в атаку?

— Он из нашего Копья?

Не обращая внимания на хорошо слышимый со всех сторон шепот, Гитаэль, сцепив зубы, упорно продолжал нести изувеченного эльфа к целителям — облаченный в доспехи раненый воин был довольно тяжелым, а снимать их дозорный не стал, опасаясь еще больше навредить сородичу.

— Альфис, опускай носилки. — скомандовал солдат своему молодому товарищу, останавливаясь перед огромной палаткой, с символом листа, прикрепленным на входе. — Следи за нашим