месте, столкнувшись в едином порыве спрятаться за спиной Стрибога. Не то, чтобы они боялись своего брата, но имели все основания полагать, что старик может и развоплотить вновь прибывшего.

— Шалок, — усмехнулся старик. — Явился западник, не запылился. Давненько я тебе не видел и не слышал.

— Это потому, что прогнал ты меня от себя и братьев моих. Но время сейчас такое, что пора бы нам, вновь объединиться и свергнуть старых богов, братья и сестры. Нечего бояться старого брехуна! Думаете он постоит за вас, когда мир станет рушиться? Думаете поможет он вам спастись, когда этот мир перестанет существовать? Нет!

— Чего ты несешь, дурная голова? Не я ли в прошлый раз спас этот мир?

— С нашей помощью, — возразил Шалок. — Мы руки марали. Ты лишь командовал и плоды пожинал. Договор нам свой навязал! Один род одному духу! Что за чушь! Разве можно такой неэквивалентный обмен на протяжении сотен лет поддерживать? Кровь одного рода не дает столько энергии, сколько уходит в мир людей! Ты нам сказал, что это поддержит баланс и позволит нашим мирам существовать бок о бок. Ты врал, старик! Ты сказал, что один дух не вынесет силы крови больше, чем одного рода. Ты врал, лживый ублюдок!

Посива видела, как глаза ее братьев и сестер лезут из орбит от услышанного, а глаза деда стекленеют, приобретая оттенок грозовой тучи. Сейчас разразится буря.

— Ты что натворил, придурок недоношенный! Ты как смел? Да твоя мать…

— Заткнись! — выкрикнул Шалок, взмахнув рукой.

В его ладони вдруг прорезался луч холодного острого света.

Откуда? Здесь невозможно! Посива видела, как кто-то из сестер осел на подкосившихся ногах не в силах выдержать происходящего. Братья замерли истуканами, не веря своим глазам. Как Шалок мог поднять руку на деда, на духа прежней волны, ставшего богом? Как он смог получить оружие в этом месте?

Но Шалок не остановился, неуловимым движением он метнул застывшую молнию в Стрибога, тот едва успел вскинуть ладонь, защищаясь.

Молния прошла сквозь пальца старого бога, не заметив их. Отчего пятерня серым пеплом осыпалась вниз самой первой. Молния вошла старику в грудь и от места ее удара, по телу побежали серые расходящиеся трещины. Стрибог обращался в прах так стремительно, что Посива не успела даже пискнуть.

Шалок подошел и вытер ноги о пепел, что остался от Стрибога.

— Старый маразматик, — усмехнулся он. — И ведь не пришел сюда самолично. Аватару отправил. Трус! — последнее слово Шалок выкрикнул в воздух, словно тому, кто мог слышать, но зримо здесь не присутствовал.

— Что замерли, братья мои? Что валяетесь без чувств, сестры? Воспряньте!

— Ты зачем это сделал? — рассеяно спросил Сиврок. — Старик не простит.

— Да плевать мне на него! — воскликнул Шалок. — Он в прошлом. Мы — будущее! Брат, я знаю способ, как нам попасть в недоступный мир.

Все снова замерли истуканами. И те, кто стоял, и те, кто только что смог подняться. Видимо, такого эффекта и ожидал Шалок. Выдержав долгую театральную паузу, дух продолжил:

— Да, вы не ослышались. Я знаю, как этого добиться. Но для этого вам всем придется кое-что для меня сделать.

— И что же? — осмелев спросила Посива.

Шалок всегда казался ей безумцем, но возможность попасть в мир, где духи смогли бы жить припеваючи, купаясь в переизбытке энергии, управляя всем миром и не таким миром, как их собственный, который ничего кроме серого тумана не содержал… И пусть эстеты говорят, что энергетические структуры бесконечно прекрасны. Это только тот, кто не видел «Игру престолов» в режиссерской версии мог наслаждаться видами фракталов. Лишь тот, кто не читал «Королей вкуса», мог довольствоваться жалкими объедками серого тумана. А она хотела жить на полную катушку. Воплотиться в самую красивую женщину мира и перепробовать все плотские удовольствия за тысячелетия, отпущенные ей в таком виде, а потом снова стать духом и перевоплотиться в мужчину. Испытать все то же самое, но с другой стороны. Как можно было устоять перед таким соблазном?

— Сущую малость, сестра, — ответил Шалок, подойдя к ней вплотную. — Сущую малость. Всего-то, отдать мне всех своих адептов добровольно. И не противиться, когда тот, кто грядет, посетит мир людей.

— Но как? Один дух — один род!

— Мне удалось путем экспериментов добиться покровительства над вторым родом. Думаю, можно и продолжить, — усмехнулся Шалок.

— А кто грядет? — тихо спросил кто-то из-за спины, Посива не заметила кто это был.

— Разрушитель, — коротко ответил Шалок.

— Но ведь это разрушит их мир! — удивленно воскликнула Посива. — Да и мы состаримся и умрем без жертв от наших адептов.

— Возможно, сестра. Все что ты сказала, лишь возможно. Зато нам будет открыт путь в мир, где полно энергии. Единственный известный нам мир, где жили и вымерли динозавры. Мир, за которым вы так любите наблюдать. Он станет не просто открытым для нас. Мы захватим его полностью, подчиним себе, и сможем властвовать там безраздельно. Никто не сможет нас остановить!

— Ты безумен, брат! — выступил вперед Висток. — Это убьет нас. И никто не сможет попасть туда. Может быть ты, но не мы. Я не согласен!

— Мы обещали хранить мир людей. Обещали защищать его, а ты предлагаешь разрушить, — произнесла Посива. — Стрибог завещал нам этот мир. Да и Шанс поставлен здесь для этого. Он по просьбе деда хранит равновесие между нами и следит за сохранностью мира.

— Вижу, дорогая сестра, что этот змей ШаньШи, все же влез тебе в голову, — усмехнулся Шалок. — И только ли в голову?

— Он не влезал! — воскликнула Посива. — В отличии от тебя, он не владеет ментальным контролем, — прошипела она. — Но тебе не удастся подчинить нас своей воле. Мы не люди!

— Остынь, сестра! Я еще не сказал, что сделаю, если вы не согласитесь на мои условия. После этого я вам дам пару минут на размышления.

Духи замерли. Все уставились на Шалока, брата, который вздумал угрожать сразу всем.

— Если вы не согласитесь на мое предложение, то просто-напросто умрете, — спокойно заявил Шалок, разглядывая грудь Посивы, через вырез в платье.

Посива вдруг почувствовала себя голой, но ей вместо того, чтобы одеться захотелось скинуть с себя платье. Она почувствовала, как холодок страха забирается под тонкое дымчатое облачение и струится вверх по позвоночнику.

— Говоришь, не люди? — как ни в чем не бывало спросил Шалок.

— Ах ты ублюдок! — воскликнула Посива.

— Еще раз повторю свое предложение, — не слушая ее, произнес Шалок. — Вы отдаете своих адептов мне добровольно и прямо сейчас. И не вмешиваетесь в то, что будет происходить в мире. Иначе! — он выделил это слово голосом, отделив предложение от угроз. —