Честно, я растерялся. Женские слезы всегда вносили в мою душу некую разбалансировку. А как плачет Алиса, я и вовсе не мог видеть, не страдая душой и телом. И что предпринять, как повести себя, понятия не имел.

– Златовласка… – заикнулся я, но она меня перебила.

– Как она так может?! – воскликнула Алиса, глядя на меня даже не несчастными, а измученными глазами. – Это же ее муж, которого, я думала, она любит! А оказывается, она никогда его не любила!.. – голос ее зазвучал глухо, потому что лицо она уткнула в ладони, пряча от меня и глаза, и слезы. Правда, последние принялись сочиться сквозь пальцы. – Она его никогда не любила, – затрясла Алиса головой. – Никогда! А он ее!.. – последние слова потонули в рыданиях, и разобрать их у меня не получилось.

Да и для меня они стали последней каплей в чаше всего – терпения, воздержания, равновесия… и много чего еще.

– Все, хватит! – решительно произнес я, сохраняя лишь видимость спокойствия. – Иди сюда! – обнял Алису и прижал к себе.

Рыдания душили ее, тогда как я искал ее губы, плохо отдавая себе в том отчет. Даже сообразил уже тогда, когда она отвечала на мой поцелуй, а я чувствовал соленый привкус ее слез во рту. Но даже это казалось мне крышесносным.

А потом я подхватил ее на руки, не переставая целовать, и понес в спальню. Она разве что бросила на меня удивленный взгляд, но и на него я не обратил внимания, вновь приникая к ее губам.

***

Вино лишь немного вскружило мне голову, самую малость. Легкое опьянение наложилось на всю ту слабость, что накопилась в душе, усиливая ее в разы, делая меня вялой и податливой. Но совсем не потому я с не меньшим жаром отвечала на поцелуи Савелия, а потому что казались они мне безумно приятными и заставляли забывать обо всем. В один миг я из жалеющей себя и оплакивающей любовь к матери превратилась в похотливую самку. Он искал мои губы, в то время как я не могла насытиться его. И я прекрасно понимала, куда и зачем он меня несет, но ничего не хотела говорить или делать, чтобы помешать ему.

В спальне Савелий опустил меня на кровать и на секунду завис надо мной, вглядываясь в глаза. Я понимала смысл этой короткой передышки – он давал мне возможность к отступлению, хоть весь вид его и кричал, что отступить мне он не даст, что будет целовать до тех пор, пока не капитулирую. Я же этой возможностью не воспользовалась, уж не знаю почему, и вскоре мои губы опять оказались в жарком и ненасытном плену его губ.

Меньше всего Савелий годился на роль того, с кем планировала провести ночь, но именно с ним мне и ужасно хотелось это сделать. Да я сама цеплялась за его плечи, когда он гладил мое тело. Пока через одежду, но оставался лишь крошечный шаг, когда мы сольемся в единое целое, лишившись оной. И тело мое вело себя странно в жажде все более откровенных ласк. Не узнавала себя, когда изгибалась, чувствуя на себе горячие и сильные руки мужчины.

Желание было обоюдным и плохо контролируемым.

Мы раздевали друг друга одновременно. Я слышала, как трещит одежда под нашими руками, и не понимала, чья. Да и плевать было на одежду, которая летела на пол, в разные стороны. В моей голове плескались вполне конкретные желания – чтобы ничего нам не мешало, и желание прижаться к горячему обнаженному мужскому телу, запах которого сводил меня с ума, заставлял хотеть его с каждой секундой все сильнее. И каждый участок моего тела Савелий одаривал ласками – немного грубоватыми от стремительности, но такими возбуждающими, что сил терпеть уже не оставалось. И все это он проделывал в тишине, нарушаемой лишь нашим прерывистым дыханием, которое на этот миг стало единым целым.

Я забыла о предательстве матери.

Из моей головы вылетели мысли об отце.

В этот момент я и себя плохо помнила.

Осталось лишь обнаженное желание и ожидание того, когда этот мужчина проникнет в меня, наполняя собой, доводя до точки кипения.

Он тоже едва сдерживался – я это видела, но вел себя настолько умело, целуя каждый сантиметр моего тела, что достоин был восхищения. Впрочем, длинная прелюдия мне была не нужна, и Савелий словно почувствовал это. В какой-то момент он рухнул на меня, уткнувшись лицом в мою шею, и пробормотал:

– Больше не могу!.. Ты делаешь из меня маньяка, – прижался губами к моей шее, и на короткий миг мне показалось, что сейчас он вопьется в нее зубами, чтобы испить всю мою кровь до капли.

Но даже это сейчас я готова была ему позволить. Кто знает, может только так мне и станет легче.

– Это именно то, что мне сейчас нужно, – с трудом справилась я с дыханием и сердцем, что билось где-то в горле.

Руки мои крепко обхватили Савелия и прижали к себе что есть силы. Ноги я раскинула так широко, чтобы ему было удобно, чтобы никаких преград между нами не осталось.

– Потерпи еще чуть-чуть, Златовласка, – улыбнулся мне Савелий и быстро прижался к губам.

Он скатился с меня, и сразу же прохладный воздух спальни коснулся моей кожи, разгоняя по ней толпы мурашек. Но одиночество мое длилось недолго – ровно столько, сколько понадобилось Савелию, чтобы надеть презерватив.

Все это я видела словно в тумане. И виной тому был не только полумрак, царящий в комнате, но и мое возбужденное сознание.

Нетерпение мое росло и достигло пика, когда Савелий вновь накрыл меня своим телом и одним толчком проник в меня.

Да! Именно так все и должно было произойти! На всю длину и до основания, даря чувство насыщения, удовлетворяя мою жадность. Он ритмично задвигался во мне, заключенный в двойное кольцо моих рук и ног. Я же не выдержала и застонала, а потом и вовсе перестала себя сдерживать, не в силах контролировать собственное возбуждение, что нарастало с каждым толчком его во мне.

И кончили мы одновременно.

Наши финальные стоны слились в один. Тела стали одним, и пот смешался, погружая нас в амбре страсти и секса.

Мы еще какое-то время лежали, обнявшись, в попытке выровнять дыхание.

Меня совершенно не смущала тяжесть мужского тела, что впечатывала мое в пушистый матрас.

Я наслаждалась новыми для себя ощущениями, понимая, что никогда раньше у меня не было такого секса. И столь полного удовлетворения я еще ни разу не испытывала.

Больше ни о чем не хотелось думать. Остался только этот миг и то, что было после него в ту ночь.

Савелий на руках отнес меня в ванную, где мы снова ласкали друг друга. Под водой ласки наши стали более откровенными, уж не потому ли, что она смывала с нас запах страсти, а мы всячески старались его восполнить…

– Ты самая удивительная девушка, – пробормотал Савелий, когда мы лежали в постели, под теплым одеялом, и он крепко прижимал меня к себе спиной.

Его дыхание шевелило волосы на моей макушке. Собственное же тело мне казалось легким до невесомости.

– Я обычная, – отозвалась я, чувствуя, как улыбка трогает губы.