– Вы помните сон, который был у вас в прошлую ночь, Сэм? – спросила Таня Якобсон.

Сэм почувствовала, что краснеет.

– Нет… я… я думаю, что прошлой ночью мне не снились сны. Во всяком случае, я…

Она беспомощно озиралась по сторонам. Нет, не так. Все было не так. Она увидела девушку-американку, та ободряюще кивала, побуждая продолжать.

«Ах ты, обманщик проклятый, мать твою», – подумала она.

ЧТО ВЫ ХОТИТЕ, ЧТОБЫ Я СДЕЛАЛ? ПОСОВЕТОВАЛ ВАМ ПОЙТИ И ПОВИДАТЬСЯ С КАКОЙ-НИБУДЬ ЯСНОВИДЯЩЕЙ? С МЕДИУМОМ? ОТПРАВИЛ ВАС В ГРУППУ ПО ИЗУЧЕНИЮ СНОВ? Я ЖЕ ХОЧУ ПОМОЧЬ ВАМ, А НЕ СДЕЛАТЬ ВСЕ ЕЩЕ ХУЖЕ.

Сэм увидела, как Сади ерзает на своем пуфике, а ее глаза слегка сузились. «НЕЧЕГО ОТНИМАТЬ СТОЛЬКО ВРЕМЕНИ, – как бы говорила она. – МНЕ НАДО РАССКАЗАТЬ ВАЖНЫЕ СНЫ».

– На прошлой неделе… м-м-м… – Сэм запиналась. – Ночью в прошлый вторник мне приснился один сон, который… который, кажется, сбывается. Во всяком случае, часть его.

– А вы не хотели бы познакомить нас с его содержанием?

Сэм рассказала им свой сон про станцию подземки «Хампстед», чувствуя себя очень глупо оттого, что рассказывает его этим равнодушным физиономиям и голым стенам. Она закончила, Таня Якобсон сидела на своей диванной подушке, раскачиваясь взад-вперед с закрытыми глазами, а Сади скорчилась на своем пуфике, попыхивая сигаретой и стряхивая пепел в жестянку, принесенную с собой. Сэм интересовало, поверил ли кто-нибудь хоть одному сказанному ею слову.

Когда она замолчала, никто не вымолвил ни слова. Девушка-американка откинулась назад и пристально смотрела в потолок, мужчина в мешковатом джемпере уставился в стену перед собой.

Таня Якобсон несколько раз глубоко вздохнула, открыла глаза.

– Хорошо, Сэм, самое главное, что бы мне хотелось, – это чтобы вы общались свободно.

– Простите? – не поняла Сэм.

– Чтобы вы рассказали мне все, что приходит вам на ум в связи с этим сном.

– Повторение, – уточнила Сэм.

– Повторение?

– Да. Ну, поездка сюда… все было в точности как мне снилось. Моя поездка к вам сюда походила на видеозапись этого сна.

Таня внимательно посмотрела на нее с каким-то безучастным выражением лица.

– Отойдем на мгновение в сторону от этого сна. В нем происходит многое. Нет ли иной причины, из-за которой вам приснилась станция «Хампстед»? Может быть, вы когда-нибудь жили там? Или знаете кого-нибудь, кто обитает в настоящее время?

– Нет.

– Это было очень кинематографично, – внезапно сказала девушка-американка. – Первая часть очень в духе Бунюэля[12]. А потом, когда вы спустились по этим ступенькам, вроде в какой-то туннель, я вспомнила… знаете что? Фильм «Третий человек».

Антея, распрямившись в своем углу, подняла руку.

– Канализация, – медленно произнесла она, четко выговаривая слово по слогам, как на уроке дикции.

– Канализация? – эхом отозвалась Таня Якобсон.

– Канализация, – повторила Антея. – Гэйл неверно запомнила. Это были не туннели, а канализация.

– Я не чувствую связи с тобой, Антея, – сказала Таня.

– О бог мой! – Голос Антеи стал громче и высокомернее. – В том фильме. «Третий человек». Они там спускались в канализацию, а не в туннели.

Она опустила голову и снова свернулась в кольцо.

– Это был хороший фильм, – заговорил Барри, не открывая глаз. Он поскреб свою левую ногу пальцами правой ступни. – С Орсоном Уэллсом.

– И с Джозефом Коттеном, – сказала девушка-американка.

– Влагалище, – хрипло проговорил мужчина в мешковатом джемпере. – Я получил образ влагалища. – Он выпрямился и сцепил руки, уставившись на Сэм. Его лицо, возможно, когда-то было приятным, но теперь на нем словно застыло озлобленное выражение. – Вы спускаетесь вниз, внутрь этого влагалища, и находите там нечто ужасающее. Там тот мужчина, который хватает вас, тащит в темную комнату, где нет никакого света, и пытается задушить и изнасиловать вас. У меня такое ощущение, что вы ненавидите мужчин.

– А ты не думаешь, Клайв, что это могло быть прежнее существование? – спросила Таня Якобсон.

Он нахмурился, потом откинулся назад и засунул руки в карманы.

– Прежнее существование, – повторил он. – Хм-хм.

Таня Якобсон отвела голову назад, потом опять наклонила вперед:

– А знаете, что приходит в голову мне? Сон Сэм состоит как бы из нескольких разных снов. Путешествие. Покупка билета. Сошествие вниз по тем ступенькам… Итак, сошествие вниз, как вы понимаете, я связываю с прежним вашим существованием. Вроде обратного рождения.

Сэм попыталась извлечь смысл из этого словесного нагромождения. Она пристально смотрела на гравюру с мальчиком, разглядывающим безделушку. Он тоже казался озадаченным.

– Вы имеете в виду, что она направляется обратно, в лоно своей матери? – спросила девушка-американка.

Таня трижды резко мотнула головой, словно пытаясь вытряхнуть воду из своих волос.

– Она направляется вниз, в своего рода туннель, а потом внезапно ее втягивают в эту темную комнату. А при рождении это было бы наоборот. – Таня пристально смотрела на Сэм. – При рождении вы сначала находитесь внутри лона, а потом движетесь по туннелю, ну а потом врач или кто там… принимает роды, вытаскивает вас наружу. – Она хлопнула себя по груди. – У меня сильное ощущение, что вам снятся сны о возвращении обратно, в материнское лоно. Там, внутри, замечательное и безопасное место, вы не должны там ничего делать. Там приятно, тепло и уютно. Это хорошее место, чтобы сбежать туда. Никаких травм там, внутри. Никаких предвидений. Вы улавливаете связь, Сэм?

– Я не уверена, – ответила она нерешительно.

– Каким было ваше рождение, Сэм? Травматическое? Кесарево сечение или что-то в этом роде? Или же оно было нормальным?

Сэм пожала плечами:

– Я не знаю. Я никогда… – Она умолкла, и Таня ободряюще улыбнулась.

– Это сильный шок – рождаться на свет, – заметила Таня. – Он никогда не оставляет нас и продолжает постоянно возвращаться к нам в наших снах.

«Далеко, – подумала Сэм. – Слишком далеко от мишени».

– Нет, – извиняющимся тоном сказала она.

– Вы знаете этого мужчину? – спросил Барри. Его глаза все еще были закрыты.

Знаю ли я Слайдера? Да Слайдер ли это был? Лук? Бог мой, неужели я и в самом деле хочу влезть во все это? Так поэтому ты и находишься здесь. Я знаю. Однако…

– Нет. Не знаю, – вслух сказала Сэм.

– Он мог быть вашим предубеждением, – предположила девушка-американка.