Ещё один часто встречаемый топоним – это «дэрэ», который обозначает глубокую балку, расщелину в горах или урочище. Обычно по таким местам устраивают тропы, по ним удобно преодолевать горные кряжи, минуя тяжёлые перевалы. Эти урочища – своего рода дыры в горах, по которым ходят люди, текут ручьи и реки и передвигаются звери. Но «дыра» – это русское слово. И оно как нельзя точнее обозначает суть горных оврагов и балок. А «дэрэ» – это уже определение, термин, производное от первичного слова. Хотя, конечно же, не исключено, что и у татарского и древнерусского слова единый источник возникновения.

Очень популярный в Крыму топоним – «кая» (кале), который с тюркского (и татарского) переводится как «скала». Всем известны такие названия как Мангуп-Кале, Ильяс-Кая, Куш-Кая и другие. Но «кая» (ская, кале) очень похоже на «скала» или «скеля», которое и у русских, и у татар значит одно и то же. Снова, заимствование из одного древнего источника? Вполне может быть…

Тут же пошло перечисление древних топонимов Крыма, которые чаще всего относят к тюркскому языку, но читаемые и хорошо понимаемые именно по-русски: гора Хлама (холм, скопище камней), гора Кильце-Бурун (кольцо + оборона), урочище Ховалых (где ховались, прятались от врагов), гора Лапата (разлапистая), гора Каланых (коло них, то есть около них), гора Кала Фатлар (коло судьбы, где ларь), село Календа (коляда, календарь)… Наверное, этот перечень можно ещё долго продолжать. Всё это – очень точные русские слова, раскрывающие суть каждого места и их значение, понятные лишь на русском языке.

И вообще, когда многим из сидящих в зале стало близко моё понимание топонимики Крыма, они стали читать карту Крыма по-русски (древнерусски) (речь о старых названиях), как настольную книгу.

На встрече клуба «Чаир» разгорелась горячая дискуссия о первичности тех или иных топонимов. Версий было несколько, как и их приверженцев. И в конце нешуточных споров кто-то из участников привёл очень интересные сведения. Почерпнуты они у одного известного историка, который давно занимается исследованиями происхождения русов. Так вот, этрусы, о которых мы уже говорили, называли себя расенами. Причём тавров они же называли таврисками (таврусами?). У тавров был тотемный знак, своего рода герб, который внешне напоминал трезуб и назывался тавр (тавра).

Позже татары, которые оселились в Крыму, стали использовать этот знак как свой родовой, называя его «темге». Может быть, таким образом они подчёркивали своё единство с таврами, ибо являлись одной из ветвей этого народа?

Здесь нелишне вспомнить, что киевский князь Владимир (креститель Руси) имел свой родовой знак (герб) в виде трезубца, который после обретения Украиной независимости стал её национальным символом.

Может быть, трезубец (тавр) примирит всех нас, показывая на то, что мы некогда получили в наследство один и тот же символ. И у нас изначально был один, общий язык, который соответствовал силе и знаниям, которые скрывает трезуб…

Но закончилась презентация моей книги весьма неожиданно. Кто-то из зала воскликнул: «Так что ты предлагаешь?»

– В смысле? – не понял я.

– Какие действия должны последовать с нашей стороны?

Я растерялся. Мне предлагалось звать всех «на баррикады». Но, честно сказать, ни к чему подобному готов я не был. Поэтому и не знал, как ответить вопрошавшему. Спасибо, выручил меня Джамаль, один из учредителей клуба «Чаир». Он просто сказал:

– В основе всего стоят чаиры. Это та первооснова, та вотчина, из которой стала развиваться Русь и вообще многие народы. Насколько я понимаю, как утверждает наш автор, первый чаир возник на массиве Бойко. Так ведь?

Я согласно кивнул головой.

– Так и есть…

– Так вот, – продолжил Сергей Валентинович, – основной деятельностью нашего клуба «Чаир» является пропаганда и восстановление древних чаиров, которые произрастали в Крыму. Думаю, никто не будет возражать, если я предложу простое, но приемлемое для всех решение: высадить на плато массива Бойко новый сад. Это и будет новый чаир, который символически подхватит эстафету от древних чаиров, высаженных здесь же в прошлом.

Я с благодарностью посмотрел на Джамаля. Он, по существу, спас меня, предложив простое, но вместе с тем всех устраивавшее решение. Действительно, посадить деревья там, где некогда росли древние сады Таргитая – очень яркий и символический жест. Возможно, он как-то повлияет на ситуацию в мире. Но, по крайней мере, с воскрешением в Крыму чаиров – так уж точно. А это, учитывая их магическую силу, не так уж и мало.

По прошествии короткого времени мы совершили первое, разведывательное восхождение на массив Бойко. Затем последовало ещё одно. Требовалось точно определиться с местом, которое бы соответствовало духу и сути древнего чаира – вотчине первых русских царей.

Мы остановились на большой поляне, правее которой находился мощный источник родниковой воды (что немаловажно!), а также буковая роща с огромными деревьями, кроны которых вздымались до самого неба. Сразу за ними на небольшом холме находился храм Спаса, развалины которого сохранились до наших дней благодаря неусыпным заботам археологов.

Слева от поляны и чуть выше по рельефу местности располагалось плато горы Сотира (Сотера). Тоже непростое местечко – гора в переводе с греческого значила «Спаситель», что соответствовало названию храма.

А чуть ниже по склону, в расщелине, таилось место, где сохранялся Крест Господень. Другими словами, Крест Спасителя. И вот в таком духовном окружении нам и предстояло разбить свой сад.

Собственно, к самой посадке деревьев мы приступили уже поздней осенью. Тогда уже и источник с водой вновь ожил. Да и любопытных людей, шастающих по горам, поубавилось. Мы выбрали ясный осенний день и группой из семи человек двинулись в горы. Со мной кроме Джамаля шли другие члены клуба «Чаир», а также специально приглашённые мною для такого случая Николай, с которым я исследовал чаиры Южного берега, и Аня, работница Никитского сада, которая прежде занималась чаирами. С нами шла ещё одна девушка из Севастополя, которую звали Оксаной. Она была настоящим энтузиастом возрождения в Крыму чаиров. Нетрудно догадаться, что Оксана и Аня быстро подружились и всю дорогу болтали, находя немало общих тем.

Что же касается меня, то я, несмотря на то что приходилось тащить на плечах саженцы и лопату, всё время порывался петь. Эту особенность я заметил за собой ещё во время предыдущих восхождений на массив Бойко. Всё время хотелось петь, песню за песней. Безудержно, во весь голос. Хорошо, что мои спутники воспринимали такое чудачество достаточно спокойно. Иногда даже кто-то старался подпевать… Но когда поднимаешься вверх по крутой тропе, дыхание сбивается и много не напоёшь.

Уже на плато мы быстро принялись за работу. Часть ямок были выкопаны заблаговременно, так что с посадкой управились достаточно быстро. С собой мы принесли саженцы зимерика, кизила, алычи, лещины и вишни, а также несколько яблонь и груш. Они-то и послужили основанием будущего сада. Мы договорились, что ещё саженцев 20−25 посадим весной, и тогда новый чаир будет полностью сформирован. Учитывая, что не все деревца приживутся, со временем некоторые из них надо будет заменить.