– Ты веришь, что хандра передается по наследству? – Сэр Николас Спенсер спрыгнул с лошади и бросил поводья конюху. Взглянув на хмурое лицо приятеля, он последовал за ним к двери. – Молчишь? А что хандра заразна, веришь?

Баронет едва поспевал за графом.

– Отвечай, Стенмор, черт тебя подери! Я сыт по горло твоим обществом и чувствую, что твоя хандра передалась мне.

– Прекрати, Николас! Сейчас не время это обсуждать.

Николас устремил взгляд на открытую дверь. На мраморных ступенях стояли два управляющих и экономка.

– Надо было предупредить меня, что это неудачное время для дружеского визита.

– Я предупреждал, и не раз.

– Возможно. Но я твой самый преданный друг, Стенмор, и считаю своим долгом не обращать внимания даже на твои угрозы. Моя святая обязанность – досаждать тебе все время, пока тебя будет одолевать хандра.

– Избавь меня от своей опеки.

Пропустив мимо ушей его ответ, Николас обменялся любезностями с экономкой, в то время как граф обратился к управляющим. Лондонский свет гудел как улей, только и было разговоров о тех, кто собрался в Хартфордшире. Леди Нисдейл, сквайр Уэнтуорт, леди Уэнтуорт, лорд Стенмор, его недавно отыскавшийся сын. Прошел слух, будто даже лорд Норт выразил намерение наведаться туда. Ну и, разумеется, эта таинственная миссис Форд, о которой ходило столько слухов. Все представлялось какой-то забавной суетой, от которой в обычных обстоятельствах Николас держался бы подальше. Однако накануне он встретил Стенмора и заметил, что его друг в подавленном состоянии.

Итак, Николас Спенсер напросился к приятелю в гости и вместе с ним приехал в деревню.

– Мастер Джеймс и миссис Форд уже поужинали, милорд, – ответила миссис Трент, когда Стенмор спросил о них. – Мальчик уже спит, а миссис Форд я видела в библиотеке. Она читала.

Филипп что-то шепнул на ухо Стенмору.

– Не желаете ли отужинать, милорд? – спросил Дэниел. – Я могу попросить Гарри...

– Нет необходимости. Мы с сэром Николасом останавливались в новой таверне по другую сторону Сент-Олбанса.

– Ужасная дыра, – вставил Николас. – Если не ошибаюсь, там служит поваром один из братьев Гарри.

Филипп снова наклонился к графу:

– Полагаю, милорд, миссис Форд ждет вашего возвращения.

Услышав слова управляющего, Николас вскинул брови и перехватил взгляд Стенмора, устремленный в сторону библиотеки.

– Дэниел, будь любезен, проводи сэра Николаса в его комнату.

– Зачем так торопиться? – Николас передал плащ и шляпу управляющему и направился в библиотеку. – Идешь, Стенмор? Я провел столько времени в седле, что теперь отчаянно нуждаюсь в глотке твоего лучшего порта, прежде чем удалюсь на покой.

– Я велю прислать бутылку тебе в комнату. Поравнявшись с баронетом, Стенмор наградил его свирепым взглядом.

– Как бы не так! – Николас обернулся и обнаружил, что ни экономка, ни управляющие не сдвинулись с места. Он понизил голос: – Ты не можешь прятать ее вечно, мой друг. Потерпи, старик. Ты меня представишь, и я тотчас удаляюсь.

– Не суетись, Николас. Успеешь завтра познакомиться.

Николас остановился у входа в библиотеку и положил руку на щеколду. Его поразило выражение лица графа, обычно спокойного и невозмутимого.

– Черт побери! Она тебя околдовала.

– Ерунда!

– Бог мой, теперь я увидел это собственными глазами. Кто бы мог подумать!

– Николас!

Не обращая внимания на угрожающий тон хозяина, Николас толкнул дверь и шагнул за порог. И когда следом за ним вошел Стенмор, с дивана поднялась женщина.

– Милорд!

Женщина была необычайно красива. Золотистые волосы струились по плечам. Полные губы, высокие скулы, красивая грудь.

Он вновь перевел взгляд на ее лицо. Было в нем что-то знакомое.

Николас уже видел ее на портрете, на вилле великого актера Дэвида Гаррика в Хэмптоне.

Представшая перед ним в этот момент женщина была точной копией актрисы, за которую некогда поднимали тост короли, – волшебной и несравненной Дженни Грин.

Ребекка не сразу заметила в библиотеке еще одного мужчину.

– Миссис Форд, позвольте вам представить самого негоднейшего из друзей. Сэр Николас Спенсер.

Ребекка присела в реверансе, в то время как Николас поднес ее руку к губам.

Гость не сводил с нее глаз, и это вызывало тревогу. Хотя в его взгляде не было даже намека на похоть.

Сэр Николас был одного роста с графом. Его сломанный нос и длинные вьющиеся волосы, перехваченные на затылке черной лентой, придавали голубоглазому великану вид распутника. Он тоже был красив, но за изысканными манерами скрывалась неукротимость дикаря.

– Николас зашел, чтобы быть представленным, – произнес Стенмор. – Он только что заверил меня, что безумно устал после многочасовой дороги, и уже уходит...

– Ваша красота меня потрясла, миссис Форд, – произнес Николас с легким поклоном, перебив друга. – Это как глоток воды для уставшего путника. А Стенмор прячет такое сокровище в глуши, лишая друзей вашего общества.

Ребекка залилась румянцем и украдкой взглянула на Стенмора. Он сверлил сэра Николаса уничтожающим взглядом. Ребекка потупилась.

Для сегодняшнего вечера она явно выбрала не то платье. Теперь, когда она решила уехать, желание предстать перед Стенмором во всей красе было безнравственным. И в наказание на нее обратил внимание другой мужчина.

– Она еще краснеет, обольстительница.

– Прекрати, Николас! – предупредил Стенмор. – Твой язык превратил тебя из простого зануды в повесу, что, впрочем, соответствует истине.

– Ничего не могу сказать о характере сэра Николаса, милорд, но ваш гость вовсе не зануда. – Встретившись взглядом с графом, она повернулась к Николасу. – Я покраснела, сэр, лишь потому, что не привыкла к комплиментам. И не могу должным образом на них ответить. Тем более что столь высокие похвалы в мой адрес не соответствуют действительности. Так что проблема не в сэре Николасе, а во мне и моей неискушенности.

Николас приложил руку к сердцу.

– Клянусь, мадам, в моих комплиментах нет ни капли надуманности. Они идут от чистого сердца. Я искренне восхищен вашей красотой.

Стенмор подошел к Ребекке и покровительственно обнял ее за талию.

– Хватит, Николас, не злоупотребляй моим терпением.

Снова поклонившись, сэр Николас обратился к Ребекке:

– Надеюсь, утром мы продолжим наше знакомство, поэтому я избавлю этого тирана от моего присутствия. Так что насчет утра, миссис Форд? Могу ли я просить об удовольствии находиться в вашем обществе, чтобы прокатиться верхом или прогуляться пешком по дикому парку его сиятельства? – Ребекка хотела было ответить, но баронет поднял руку. – Прежде чем вы отвергнете мое приглашение, даю вам слово чести, что оставлю свой болтливый язык дамского угодника и буду говорить только правду.