— Ты мне всегда казался убежденным холостяком, который ведет именно такую жизнь, как ему хочется, и который будет продолжать жить именно так, что бы ни случилось.

— Ты верно меня обрисовала.

— Если не считать того, что ты почему-то очень привязался к моей дочери.

Дилан остановился около бортика и изумленно посмотрел на Лауру.

— Она и моя дочь тоже, — сказал он.

— И все же. Ты не был обязан это делать. Девочка явно мешает твоему привычному образу жизни.

Дилан оттолкнулся коньком и знаком попросил Лауру следовать за ним. Они ехали рядом некоторое время, потом он снова заговорил:

— Мой отец ушел из семьи, когда мне было семь.

— Ушел? Ты хочешь сказать…

— Он бросил семью. Мать, меня и мою девятилетнюю сестру. До этого он был по-настоящему хорошим отцом, отчего нам было еще тяжелее. Отец много времени проводил с нами. Я его боготворил. Но как-то утром он просто взял и ушел. — Дилан щелкнул пальцами. — Моя мать была потрясена. — Он грустно улыбнулся и заговорил о другом: — Посмотри на Эмму. — Девочка пыталась изобразить пируэт на льду. Она упала, какой-то мальчик помог ей подняться, и она храбро покатилась дальше. — Мне она кажется такой естественной. — Дилан улыбнулся. — Мы превратим ее в настоящую спортсменку. — Он посмотрел на Лауру и умерил свой пыл. — С твоего разрешения, разумеется.

Лаура расхохоталась.

— Если ты сумеешь получить ее разрешение, то мое получишь автоматически. — Она помолчала. — Так почему все же ушел твой отец?

— Прошло какое-то время, прежде чем все части головоломки встали на свои места, — ответил Дилан. — Оказалось, что в другом штате у него есть женщина и двое детей от нее. Его работа была связана с частыми разъездами, и отец вел двойную жизнь. Та, другая, женщина знала о нас. В конце концов ей надоело мириться с таким положением, и она предложила ему выбирать. Что отец и сделал. Мы проиграли.

— Он с вами больше не виделся? — спросила она с искренним сочувствием. — Ты хотя бы виделся с ним по праздникам или…

— Отец бросил нас и никогда больше не возвращался. Мы узнали о нем от его двоюродного брата. Мой отец уже умер. Скончался в пятьдесят лет от сердечного приступа. Надеюсь, я не в него: у меня нет ни болезни сердца, ни его непорядочности, ни его двуличия, ни его лживости. — В голосе Дилана прозвучали горькие нотки. — Теперь ты понимаешь, почему я не мог оставить своего собственного ребенка без отца? Тем более если я могу помочь ему?

— Да, понимаю, — откликнулась Лаура.

— Я ненавижу своего отца и тем не менее храню его коллекцию ружей, потому что это единственное, что у меня осталось от него. Оружие я тоже ненавижу. — Он рассмеялся, но Лаура услышала боль за этим вымученным весельем.

— Нелегко это — расти без отца.

— Нет, не очень, — Дилан пожал плечами, словно отказываясь от ее сочувствия. — Я стал сильнее, только и всего. Но я бы предпочел приобрести эту силу другим путем, а не сражаясь с той обидой, которую оставил в моей душе отец.

Лаура задумалась над собственной жизнью. Она потеряла мать в том же возрасте, что и Дилан отца. Хотя в этой потере обвинять было некого. Отец научил ее любить науку, и она никогда не ощущала пустоты. Он бросал ей вызов, подталкивал, вдохновлял, иногда контролировал, но никогда не бросал.

— А Эмма понимает, что случилось с Рэем? — неожиданно спросил Дилан. — То есть, я хочу сказать, она знает, что такое смерть?

— Хизер говорит, что дети начинают осознавать, что такое смерть, всю ее необратимость, годам к семи. Так что я не думаю… — Лаура вдруг ощутила себя совершенно беспомощной. — Честно говоря, Дилан, я не имею ни малейшего представления о том, что она понимает, а что нет, что ее пугает, о чем она думает, потому что она со мной не разговаривает.

Дилан взял ее под руку.

— Эмма заговорит, — сказал он с такой уверенностью, что Лаура позавидовала ему. — Раз она уже говорила с Сарой, то сейчас это просто вопрос времени.

Какое-то время они катались молча, и Лаура ощущала приятное тепло его руки.

— Я собираюсь привезти Сару на следующее занятие у Хизер, — наконец призналась она. — Хотя мне кажется, что это нечестно по отношению к Саре. Я боюсь, что это собьет ее с толку, огорчит.

— Знаешь, ты слишком беспокоишься о других людях. — Неожиданные слова Дилана смутили Лауру. — Ты беспокоишься о том, чтобы не запятнать память Рэя. Ты беспокоишься о том, что используешь меня. Ты беспокоишься о Саре, потому что тебе кажется, что ты ее огорчаешь. Видишь ли, и я, и Сара, мы можем отвечать за себя, за то, что мы делаем или не делаем.

Лаура никогда не думала о себе так, ее внимание к другим людям казалось ей совершенно естественным. Нет, он все-таки не понимал сути проблемы.

— Ты отвечаешь за себя, согласна, — ответила она. — Но Сара во многом ничуть не лучше ребенка. Она не может сказать: «Нет, извините, я не хочу идти с вами». Она даже не поймет, о чем я ее прошу. — Голос Лауры предательски дрогнул. Дилан сжал ее локоть.

— Ты очень славный человек.

Никто и никогда не называл Лауру славной. Ей на память пришли строчки статей, написанных о ней. Ее описывали как «блестящего астронома», «преданного своему делу ученого», «не знающего усталости, упорного наблюдателя за небом». Славная? Дилан просто плохо знает ее.

— Я думал о твоем отце и Саре, — нарушил молчание Дилан. — Возможно, они действительно встретились во время круиза. Возможно, Сара лечила твоего отца, но ведь она была медсестрой на корабле.

Лаура остановилась.

— Правильно! Сара могла даже спасти ему жизнь, необязательно во время круиза.

— Поэтому твой отец считал себя обязанным ей.

— Я все равно никогда ничего не буду знать наверняка. — Лаура обреченно вздохнула и снова оттолкнулась коньком ото льда. — Сара не сможет вспомнить.

Она посмотрела на Эмму — девочка явно устала. Пора собираться домой.

— Прости меня, тогда вечером я тебе помешала своим телефонным звонком.

— Ты нисколько не помешала.

— Просто ты говорил, что в твоей жизни нет женщины.

— Я этого не говорил. Я сказал, что ни с кем не связан. Никаких серьезных отношений. Ни одной постоянной, единственной женщины.

— Вот оно что… Значит, ты встречаешься со многими женщинами?

— Со многими — это громко сказано. — Он рассмеялся.

— А они не возражают, что ты встречаешься с кем-то еще? — спросила Лаура. — Или они об этом не знают?

— Они все знают, — уверенно ответил Дилан. — Этого принципа я придерживаюсь всегда, чего бы мне это ни стоило.

Честность была его несомненным достоинством. Дилану можно было доверять.

— И ты права, — продолжал он, — некоторых женщин это не устраивало, поэтому они просто отвечали мне отказом, когда я приглашал их куда-нибудь сходить в следующий раз.