Гейбриел нахмурился. Он, конечно, заметил, что Лин вела серьезную беседу с леди Кармантл, но чтобы они могли образовать союз? Это исключено. Ему следовало тогда спросить Лин, а он был слишком занят, пытаясь найти способ поскорее уложить Лин в постель, и не хотел тратить время на мелочи.

– Она здорова?

– Вы хотите сказать, что она вам не писала? О, этого я и боялась. – Раскрыв веер, леди Кармантл энергично махала им перед своим глубоким декольте. – Наверное, мисс Рен не хочет, чтоб вы узнали ее местонахождение.

– Если Жаклин не в Бате, то где она?

Кэтрин закрыла веер и перебирала тонкими пальцами его кружева.

– Почему я должна обмануть ее доверие?

Гейбриел фыркнул:

– Мадам, когда дело касается доверия, боюсь, вы неспособны его оправдать.

– Вы будете вечно попрекать меня прошлыми грехами? – Кэтрин опустила взгляд. Прямо кающаяся грешница. – Вы можете сбежать, поиграть в пирата, когда это вас устраивает, а потом вернуться хозяином поместья. Вы можете измениться, а другим такая роскошь не позволительна?

– Кэтрин.

Назвав ее по имени, он совершил ошибку. Возможно, это было мальчишеской глупостью, но тогда он любил ее, и последние угольки, тлеющие в золе прошлого желания, на миг вспыхнули. Леди Кармантл до сих пор еще красавица, но это холодная красота. И она – не его Лин.

– Если вы когда-то хоть немного любили меня, скажите, где она.

– Это непросто…

– Тогда позвольте мне упростить для вас дело, мадам. – Гейбриел прижал баронессу к каменной стене, его пальцы сомкнулись на ее горле. – Если Жаклин пожалуется, что вы обманули ее доверие, вы можете сказать, что вас принудили раскрыть ее местонахождение. И не беспокойтесь насчет убедительности, потому что это будет правдой.

– Вы же не причините… – Кэтрин широко открыла рот, когда он перекрыл ей доступ воздуха.

– Я убил немало людей, – охотно признался Гейбриел. – Конечно, по возможности я этого избегал. Но мы, пираты, идем по пути наименьшего сопротивления. Если можно уйти с добычей, не совершив смертного греха, мы так и поступаем. И все же порой убийство и нанесение увечий неизбежны, если кто-то не подчиняется нашим требованиям. Некоторым просто нравится убивать, как всегда говорит Мериуэзер.

Кэтрин попыталась освободиться, но когда он еще крепче сжал ей горло, она перестала брыкаться и царапаться, чтобы глотнуть воздуха сквозь оставленную щель.

– До сих пор я не убивал женщин. Хотя, полагаю, это не слишком отличается от убийства мужчин, – философски заметил он. – Возможно, это легче, поскольку женщина не пытается в ответ убить меня.

Ее лицо стало белым как пергамент, и Гейбриел ослабил хватку, чтобы дать ей вздохнуть. Она дышала, словно форель, выброшенная на берег.

– Вы действительно приехали узнать о моих племянницах? – Она едва заметно кивнула. – Вы же стараетесь причинить вред мне или Жаклин, не так ли, мадам?

Ее губы двинулись в беззвучном «нет». Он еще немного ослабил хватку.

– Хорошо. А теперь, где она?

– Лондон, – прохрипела Кэтрин. – Письмо было из Лондона.

Проклятие. Из всех мест, где она могла скрыться, Лин почему-то выбрала именно это. Он был уверен, что не говорил ей, чем грозило ему появление в столице. Или это все-таки сорвалось у него с языка, и Лин рассчитывала, что он не последует за ней?

Когда Гейбриел освободил леди Кармантл, она бессильно опустилась на колени.

– Я довольно хорошо знаю Лондон. Там любой может затеряться без следа. Где Жаклин остановилась?

– Думаю, у своей матери. Куда еще она могла пойти? Изабелла Рен не из тех, кто избегает внимания, ее не слишком трудно разыскать, – слабым голосом ответила Кэтрин, массируя горло.

Жалость и угрызения совести образовали холодный комок вины у него в желудке. Гейбриел всегда презирал мужчин, которые грубо и жестоко обращались с женщинами, и сам теперь стал таким. Мери прав, он вообще не соображает.

– Прошу прощения, Кэтрин, – тихо сказал он и протянул руку, помогая ей встать. – Я не должен был так с вами обращаться.

– Вы прощены, Гейбриел, – сказала она, разглаживая двумя руками платье. – Я знаю, вы – человек сильных чувств, а такие люди склонны к поспешным действиям. Ведь в конце концов это любовь ко мне заставила вас бежать в море.

– Вы думаете, я бежал в море из-за вас? – Он приподнял ее подбородок, чтобы она смотрела на него. – Я был мальчишкой, я был обманут другом и невестой, которым безоговорочно доверял. Меня больше терзал гнев, чем оскорбление. Я бежал, чтобы удержаться от убийства Хью. Но теперь, оглядываясь назад, я думаю, что это было ошибкой.

– Гейбриел, если вы намерены бежать с ней, я могу только сомневаться в вашем здравомыслии. Вы не имеете права опять покинуть свой дом, не имеете права все бросить. Вы же не хотите сказать мне, что эта женщина, это ничтожество, так много для вас значит.

– Я уже не мальчик, боящийся собственного гнева. Я мужчина, который не боится, если это необходимо, дать ему волю. И я не бегу. – Повернувшись, Гейбриел зашагал к выходу. Теперь, когда вместо Бата он едет в Лондон, ему надо уладить несколько дел с Мериуэзером. Но что бы ни сказал его друг, он поедет. – Я бегу к единственному дому, какой хочу иметь. А если кто-то попытается встать между мной и Жаклин, да пощадит его Бог. – Гейбриел остановился и взглянул на баронессу: – Потому что я не пощажу его.

Дейзи очень расстроилась, когда дядя Гейбриел уехал, не попрощавшись, но потом обнаружила нечто такое, что вытеснило у нее из головы все мысли о дяде.

Однажды ночью, еще до отъезда мисс Жак, ей показалось, что она слышит постоянное крадущееся движение за стеной. Когда Дейзи поделилась секретом с Гиацинт, сестра грубо ее обозвала и сказала, что это просто могла быть мышь. Но Дейзи была уверена, что не ошиблась. Кто-то намного более крупный, чем мышь, медленно двигался за стеной.

А раз там кто-то был, значит, и Дейзи могла туда попасть. Она провела доскональное исследование, ползая вдоль плинтусов, надеясь почувствовать дуновение воздуха, ободрала себе локти, храбро встретила гнев миссис Би по поводу испачканной на коленях юбки, зато добилась чего хотела.

Обнаружив на прошлой неделе потайную дверь в неиспользуемой комнате служанки наверху, Дейзи заставила Гиацинт взять назад свои грубые слова и привлекла сестру к поискам. Но из-за длинной паутины, коснувшейся лица Гиацинт, когда она этого не ожидала, маленькая дурочка помчалась обратно в их безопасную комнату.

– Нет, Дейзи, я больше не пойду, – сказала Ги. – Недостойно заниматься исследованиями в темноте.

То есть Гиацинт просто-напросто испугалась.

Но любознательная Дейзи не боялась. Каждую ночь, убедившись, что сестра крепко спит, она зажигала свечу и проскальзывала в темный лабиринт. По звукам за стеной она пыталась определить, где находится. Мистер Мериуэзер спорил с отцом Юстасом в гостиной, а миссис Бидли отдавала приказы служанкам на кухне. По голосу Тимоти она определила его комнату и сделала поразительное открытие, что он делит свою комнатушку со служанкой Мэри. Судя по тяжелому дыханию и стонам, то, чем они там занимались, видимо, требовало больших усилий.