дверь, со звоном отскочил и улетел куда-то под диван. Солнечные блики и его сопроводили.

– Старый козел! – заорал что есть мочи Стас в спины отца и сына.

Они как раз выходили за его ворота.

– Суки! Суки! – завыл он, обхватывая голову руками.

Шумно дыша, он добрел до кресла у панорамного окна. Рухнул в него и, прикрыв глаза, принялся считать. Нет, не овец и не облака. Он просчитывал риски. И чем больше их просчитывал, тем сильнее тревожился.

Где-то как-то он просчитался. Только вот где и как?!

Видимо, чтобы его окончательно добить, позвонил Веня.

– Вениамин Сергеевич, приветствую, – будто бы обрадованно воскликнул Стас, стараясь, чтобы голос звучал деловито и собранно. – Сам хотел вам звонить.

– Что хотел? – лениво шамкающе отозвался толстяк.

– Проблемы, – коротко отрапортовал Стас.

– Даже так? – вроде и не удивился Веня. – Даже не одна? А сразу несколько?

– Да.

Стас с силой зажмурился, изо всех сил желая, чтобы Веня неожиданно, прямо вот сейчас, в сию минуту, взял и помер. От внезапного инсульта, инфаркта, тромба или сенной лихорадки. Пофиг вообще! Просто пусть он исчезнет и избавит Стаса от необходимости объясняться.

– Ну, ну… Докладывай, чего замолчал? – голосом живее всех живых потребовал Веня.

– Во-первых, я не смог найти человечка, который спихнул мне паленую тачку. Караулил в тот вечер четыре часа под забором – бесполезно. Как сквозь землю!

– Может, у ментов?

– Блин… – Стас до боли прикусил губу. – Вот об этом я и не подумал! И звонил несколько раз. Блин! Попалился теперь!

– И что же, ты этому человечку со своей трубы звонил? – усомнился Веня.

– Хотя да! Чего это я туплю? – Он вымученно хохотнул.

– Да, тупишь. И все чаще в последнее время. Это настораживает, Стасик.

Веня закашлялся, долго, надсадно. А Стасу снова в голову поползли грешные мысли о внезапной кончине его мучителя. Может, он подавился чем? И помочь некому, а?

– А что второе, дорогой? – откашлявшись, спросил Веня.

– Мне сейчас нанесли визит брат и племянник Зои.

– Что хотели? Картинку забрать?

Вот помнит, гад! И забывать не стремится! Точно глаз свой жиром заплывший на нее положил. И черт с ней. Запросит – он ему ее подарит. Если уж совсем край будет.

– Нет. Не в картине дело. А в колье.

– Это в котором?

– Которое Зойка хотела на аукцион выставить. Вроде хотела, – тут же поправился Стас. – Брат мне ее об этом рассказал. Вениамин Сергеевич, вы же помните? Разговор у нас с вами шел о нем?

Он не помнил: говорил или нет об этом с Веней. Но лучше было подстраховаться.

– Помню. Знаю. Заказ важного человечка до сих пор не отменен. Так что брат тебе сообщить решил?

– Что ожерелье официально в розыске. Что не может быть продано, выставлено на аукционе, заложено в ломбард и так далее. Зойка его завещала племяннику. Он вступит в права наследования. И будет его хозяином, если оно найдется. Но… Сами понимаете, после завещания будет сложно его сбыть.

– Его для начала надо найти, – сурово оборвал его нытье Веня. – Найдешь, озолочу. И не я один! В авторитете будешь, сам понимаешь.

– Понимаю. – Стас принялся кусать кулак. – Только не понимаю, с чего вообще поиски начинать. Был уверен, что колье у племянника. Он вошел в квартиру первым. Мог шифр от сейфа знать. Мог в сейф залезть.

– Ляпе он снес подделку, – перебил его Веня. – Это уже стопроцентная информация. Тоже не дешевая игрушка. Одних бриллиантов на тысячи долларов. К слову, ее-то тоже не нашли – игрушку эту. И менты руками разводят. Танцы с бубнами пока у них одни. Никакой конкретики.

– Уж не знаю: плохо это или хорошо, – выдохнул Стас с печалью.

– Ну да, ну да. И так и так скажешь. Ты слушай, Стасик…

Веня принялся что-то пить: громко, жадно. Отдышался и промямлил:

– Ты мне адресок твоего клиента с тачкой продиктуй. Сами поговорим. Без посредников.

– Так нет там никого, – попытался он возразить.

– Ты не дождался, а нам может повезти. Диктуй адрес…

Глава 22

– Совершенно точно колье забрал убийца Зои.

Узкие черты лица Илюхина Ивана Григорьевича исказила гримаса боли. Ему было жаль сестру. Не хватало ее. Племянник тоже печалился, но не так сильно. Он после ее кончины становился богатым наследником. Единственным.

Чем не мотив?

– А зачем ее ему убивать, если она и так все ему решила оставить?

Этот мотив Иван Григорьевич сразу отмел, стоило Гороховой озвучить свои подозрения вкрадчивым голосом.

– Ожидание могло затянуться, – возразила она и очень ядовито ухмыльнулась.

– Послушайте…

Иван Григорьевич стянул с переносицы очки, долго и нудно протирал стекла мягкой черной тряпочкой, извлеченной из футляра. Потом тряпочку убрал, футляр спрятал в кожаную сумку размером с портмоне, вернул очки на место – на нос. И, минуя взглядом Горохову, уставился на Илью.

– Мы здесь за тем, чтобы помочь вам!

– Нас запутать? – снова вставила Валентина. – У нас такая стройная версия, а вы, Иван Григорьевич, все нам исказили.

Илья пока ее не одергивал. Пока она озвучивала правильные вещи. Ему тоже визит отца и сына не очень-то показался. Стоило им зачитать завещание и убедиться, что Арсений является единственным наследником, а посему и мотивированным, так они сразу суету принялись разводить.

– Ваша версия, товарищ капитан, весьма и весьма условна, – сухим трескучим голосом отреагировал Иван Григорьевич на выпад Гороховой. – Вы уцепились за моего сына, даже не попытавшись проверить остальных членов нашей семьи.

– Проверяли. У всех алиби. И на ночь убийства, и на утро, когда тело вашей сестры было обнаружено, – покивала с недоверчивой гримасой Валя.

– А Эльзу? Эльзу вы тоже проверяли?

– Да, – последовал краткий ответ. – У нее алиби. Ее мать подтвердила, что она весь вечер была с ней.

– А то, что она была хорошо знакома со Стасом Никулиным, вам это известно? – возмутился Иван Григорьевич и обратил свой гневный взгляд на Носова, ища поддержки хотя бы у него.

Пока что Илья и Горохова выступали против него единым фронтом. То есть не верили его доводам.

– Это логично, – пожал плечами Носов, примкнув к оппозиции в лице товарищей. – Он был любовником вашей сестры. Наверняка Зоя Григорьевна их знакомила.

– Но Эльза об этом не упомянула, когда вы нас допрашивали в Зоиной квартире. Разве вы не помните? Она первой одернула свою мать, которая заикнулась о любовнике. Почему?

Носов, Илья и Горохова переглянулись между собой. Их этот вопрос тоже заинтересовал. Почему было не сказать, если водила с ним знакомство?

– Она подвозила его неоднократно. И Никулин признался. И Арсений видел. Скажи, Арсений!

Иван Григорьевич призывно глянул на сына, рассеянно следившего за