Эрик тоже сидит чуть в сторонке от других детей. Сидит, вытянув ноги перед собой. Он отличается от остальных уже заметнее: его рот слегка приоткрыт, взгляд рассеянный, лицо какое-то вялое, совершенно застывшее. Может быть, он чем-то болен, думает Урса. Агнете в младенчестве тоже слегка отставала от других детей. Но потом, несмотря на телесные недуги, ее разум сделался острым и ясным. Может быть, так же будет и с Эриком.

Марен вынимает из своего свертка большой кусок ткани и иголку с уже вдетой ниткой. Все вокруг что-то шьют, штопают, вышивают. Кирстен принесла сапоги – большие, будто мужские, – они стоят перед ней на низенькой табуретке, и она пришивает к ним меховую опушку. Урса понимает, что ей тоже надо было взять с собой рукоделие.

– Вам нужна помощь? – спрашивает Урса у Марен, и та удивленно глядит на нее. Наверное, вспоминает ее горе-стежки, когда они шили куртку, думает Урса. Но Марен понимает, что Урсе надо чем-то себя занять, и дает ей кусок ткани поменьше, наверное, чехол на подушку, и толстую иглу, которая так и норовит выскользнуть из пальцев.

Урса очень остро осознает, что все украдкой поглядывают на нее, пока она вдевает нитку в иголку, ищет среди лоскутков подходящий, чтобы поставить заплату. Но как только она собирается сделать первый стежок, дверь опять открывается.

Входит какая-то женщина с худым злым лицом, в сопровождении двух детей. Сразу следом за ней входит еще одна женщина, с маленькой девочкой, у которой точно такие же голубые глаза и тонкие губы. Все вмиг умолкают, даже резче, чем когда пришла Урса. Кирстен отодвигает табурет с сапогами и встает, скрестив руки на груди.

– Ты чего здесь забыла?

– Я и не знала, что ты в этом доме хозяйка, Кирстен Сёренсдоттер. – Женщина со злым лицом держит в руках две корзинки, одну из которых протягивает фру Олафсдоттер. – Я пришла не с пустыми руками.

Фру Олафсдоттер не берет у нее подарок. Она словно подхвачена неким невидимым течением: бледная, даже как будто испуганная. Она украдкой бросает взгляд на полку у камина, где стоят камни и маленькие костяные фигурки. Гостья поджимает губы и ставит корзинку на стол. Заметив крестик у нее на шее, Урса понимает, что это одна из тех набожных женщин, с которыми так активно общается ее муж.

– Мы с Зигфрид пришли провести время вместе со всеми. И побеседовать с госпожой Корнет.

Лишь через пару секунд, через пару ударов сердца до Урсы доходит, что госпожа Корнет это она. Она еще не привыкла к этому имени: оно до сих пор кажется ей чужим, неудобным, как швейная игла в неумелых пальцах – и таким же острым.

– Со мной?

– Что тебе от нее надо, Торил?

Марен ерзает на скамье, и Урса замечает откровенную неприязнь у нее на лице.

– Это тебя не касается, – говорит Торил.

Урса прикасается коленом к колену Марен, чтобы ее успокоить.

– Что вам угодно, фру..?

– Кнудсдоттер. – Торил хмурится. – Я думала, что ваш муж рассказал вам обо мне.

– И обо мне, – говорит Зигфрид. – Он хотел, чтобы мы составили вам компанию.

– У нее есть компания, – говорит Кирстен, обводя взглядом комнату.

Остальные женщины настороженно переглядываются, и Урса не понимает, чьего неодобрения они опасаются больше: Кирстен или Торил. Очевидно, что между ними идет борьба за главенство, хотя, с точки зрения Урсы, силы явно не равны. Она сама, не раздумывая, выступила бы за Кирстен.

– Он желает лучшего круга общения для своей жены, – говорит Торил, и Урса чувствует, как ее щеки горят от ярости. Ее разозлило вмешательство Авессалома. Зря она рассказала ему о своих планах. Торил стоит перед Урсой и как будто чего-то ждет. В конце концов мама Марен чуть сдвигается вбок, и Торил ставит на пол свою корзину и садится рядом с Урсой, хотя на скамейке и так уже тесновато.

Фру Олафсдоттер по-прежнему выглядит испуганной и напряженной. Она снова встает так, чтобы загородить собой полку, и Урса замечает, что она ставит на нее кувшин, чтобы закрыть костяные фигурки.

Зигфрид тоже садится и случайно задевает ногой стоящую на полу корзину Торил. Корзина падает на бок, из нее высыпаются кусочки кружева и катушки ниток.

– Извини, я нечаянно. – Зигфрид тянется, чтобы поднять опрокинувшуюся корзину. Торил сердито цокает языком. Несколько женщин поднимаются со своих мест и помогают Торил собрать рассыпавшиеся вещицы. Урса видит, что Кирстен и Марен остались на месте, и поэтому тоже сидит спокойно.

Дийна поднимает с пола игольницу и протягивает ее Торил, но та глядит исподлобья и игольницу не берет.

– Ты мне угрожаешь?

– Угрожаю? – Дийна фыркает и бросает подушечку в корзину.

– Я не забыла, как ты грозилась проткнуть мне язык, – говорит Торил, и по комнате проносится шепоток.

– Торил. – В голосе Кирстен явственно слышится неприязнь. – Она просто хотела помочь.

– Мне не нужна помощь таких, как она, – огрызается Торил.

Урса чувствует, как напрягается Марен. Дийна, кажется, собирается что-то сказать, но лишь поджимает губы, берет Эрика на руки и уходит, не попрощавшись. Дверь захлопывается за ней с громким стуком. Марен вздрагивает и, похоже, хочет броситься следом за Дийной, и Урса уверена, что только ее присутствие рядом заставляет Марен остаться.

Торил тем временем не торопится завести разговор с Урсой. Она просто сидит – как-то уж слишком близко, – штопает что-то из детской одежды. Сразу ясно, что она и вправду искусная швея: стежки ложатся ровно и аккуратно, тонкие пальцы работают быстро и ловко, швы получаются почти незаметными.

– Так что, Урсула, – голос Кирстен гремит, как колокол, в притихшей комнате, – чему вас уже научила Марен? Я вижу, вы сшили красивую куртку из тех шкур, что я принесла.

Марен сидит сгорбившись, втянув голову в плечи. Ей, наверное, неловко, думает Урса, что теперь все узнают об их договоре. Но слово сказано, и его не воротишь.

– Марен – замечательная наставница. Теперь у меня есть запасы флатбрёда, кажется, на годы вперед, и новая куртка.

– Ты сшила куртку? – фыркает Торил.

Она обращается к Марен поверх головы Урсы, которой хочется вжаться в стену и стать невидимкой. Марен не отвечает и продолжает сосредоточенно работать иглой, но Урса видит, что у нее чуть заметно дрожат руки.

– Да, – говорит Урса. – Марен мне помогала. Я не привезла теплых вещей из Бергена.

– Госпожа Корнет, я буду рада помочь вам с любым рукоделием. Это, можно сказать, мое основное занятие. Все в Вардё знают, что я шью хорошо.

Никто не торопится подтвердить ее заявление, и только Зигфрид подобострастно кивает.

– Благодарю, фру Кнудсдоттер, но меня все устраивает и так.

– Пожалуйста, называйте меня Торил. – Она придвигается еще теснее, хотя, казалось бы, куда уж ближе, ее острое колено упирается Урсе в бедро. – Ваш муж считает, что нам с вами надо встречаться почаще. Он считает, что, будучи из Бергена, вы нуждаетесь в более образованных собеседниках. Моя матушка приехала сюда из Тромсё…