Было много интересного в тот незабываемый визит Наталии Ильиничны Сац в Данию. Мы посетили домик Андерсена, побывали в Королевской опере. Наталия Сац блистала на международной встрече, открывая и закрывая ее, выступая с докладом на пленарном заседании.

Позже мы по-дружески встречались и на вилле посла, и в посольстве, где я попросил выступить Наталию Ильиничну перед коллективом, и она сделала это, как всегда, прекрасно, не упустив возможности сказать несколько добрых слов в адрес посла Советского Союза – представителя вечно молодого всемогущего комсомола. Мы расстались с Наташей в аэропорту. Тогда я не думал, что расстаемся мы надолго, на несколько лет.

Потом был Афганистан. В Кабул Наталия Ильинична не приезжала, но всегда по большим и не очень большим праздникам звонила, передавала сердечные поздравления мне, моей супруге – Жанне Павловне. И хотя прошло довольно много времени после нашей датской встречи, переспрашивала, передал ли я младшей дочери нежное послание, которое она своей рукой написала на открытке с видом Копенгагена.

Наша последняя встреча состоялась незадолго до ее кончины, в здании Министерства иностранных дел, куда по какому-то малозначащему поводу, но явно с желанием увидеться и поговорить приехала Наталия Ильинична вместе с Виктором Петровичем Проворовым.

В моем кабинете заместителя министра на маленьком столике в углу кабинета рядом с графином для воды стояла фотография Бориса Николаевича Ельцина, сделанная во время его посещения МИДа. Нам удалось в ходе его визита решить несколько принципиальных вопросов. Фотография гармонично вписалась в мидовский интерьер. Перед тем как уйти, Наталия Ильинична сказала:

– Этот портрет Ельцина мне нравится.

Я сказал, что готов немедленно подарить его.

– Не беспокойтесь, ему здесь хорошо. Точно такой будет и у меня.

Уж и не знаю, какими судьбами, применяя какую «технику и технологию», была сделана точная копия с этого портрета и люди из секретариата Бориса Николаевича Ельцина передали его Наталии Ильиничне.

Я вышел их проводить и никогда не забуду эту пару – Виктора Петровича Проворова, нежно держащего под руку Наталию Ильиничну; по-стариковски шаркая, они уходили по длинному мидовскому коридору. Я смотрел им вслед, и мне чудилось, что вижу их в последний раз.

Наверное, сейчас стоит сказать о том, что жизнь Наталии Ильиничны Сац была тесно переплетена с жизнью Виктора Петровича Проворова. Он был ее ближайшим соратником, другом, даже больше чем другом. Тридцать с лишним лет они практически не расставались. А познакомились весной 1963 года в туристической поездке в Германскую Демократическую Республику. Это была обычная туристская группа, но в ней оказались несколько писателей и Наталия Ильинична Сац.

Можно только мысленно представить, что чувствовала она, путешествуя по восточной части Германии, где познала когда-то большую европейскую славу после постановки оперы Верди «Фальстаф» со всемирно известным дирижером Отто Клемперером. Но обо всем этом и многом другом интересном рассказано в книге ее дочери Роксаны Николаевны Сац «Детективы одной судьбы».

Не очень часто, но всегда с трепетом пересекаю порог Московского, теперь и академического, детского музыкального театра имени Наталии Ильиничны Сац. Спасибо коллективу за то, что он бережно хранит память об этом выдающемся человеке. Хорошо работает, выдерживая конкуренцию с сильными театральными коллективами Москвы, отбивается от постоянных атак богатеньких продюсеров, желающих захватить уникальное здание театра и превратить его в еще одну развлекательную, не лишенную определенной завлекающей легкости площадку. Спасибо Роксане Николаевне Сац – защитнице театра для детей, такой же, как и ее мама. Да, судьбе было угодно, чтобы Роксана не стала актрисой, но почти всю свою жизнь после преподавания в обычной московской школе она работает в детском театре имени Н. И. Сац, и еще, мне кажется, только начинает открываться в ней замечательный литературный талант. Пусть ее вдохновляет последняя книжка мамы, которую она, добивая зрение, написала в свои 88 лет, – «Жизнь – явление полосатое». Так и хочется в конце пожелать всем обязательно прочитать и «Новеллы моей жизни», и «Жизнь – явление полосатое» Наталии Сац, и конечно же вещи, которые вышли из-под пера Роксаны Николаевны.

Но закончить повествование о Наталии Ильиничне невозможно, не обратив внимание на то, что особенно отличало ее и делало Человеком с большой буквы.

Наталия Ильинична умела увлекать и увлекаться. Она всю свою страсть, всю свою безмерную любовь отдавала делу – театру для детей. Создала их несколько – в Казахстане, в Москве. Она действительно стала выдающимся деятелем российской культуры, перед которой снимали шляпу многие великие люди.

Она не могла жить без увлеченности, она не могла жить без влюбленности и всегда наставляла своих более молодых подруг и товарищей: «Вы обязательно должны быть хотя бы немного влюблены».

Или вот еще черта, которая ее сильно характеризовала. «Я никого не боюсь», – часто говорила она, и это было правдой, как правдой является и бескомпромиссная твердость ее характера, неразделимая с неиссякаемой женственностью и красотой, которую почти не тронули годы.

Еще несколько слов об уроках Наталии Сац.

Когда она оказалась в одиночной камере Бутырской тюрьмы, то вместо того, чтобы сходить с ума, в отчаянии мерить эту свою «келью» бесконечными шагами, она написала письмо «В высшую инстанцию НКВД» с просьбой предоставить ей необходимые книги «для продолжения и пополнения моего образования», чтобы потом, когда наконец во всем разберутся, «я смогла бы приносить больше пользы, занимаясь любимым делом».

Как ни странно, ее просьбу удовлетворили. Об этом, созданном ею самой тюремном университете она вспоминала потом чуть ли не с благодарностью, а ее рукописный труд по анализу драматургии Шекспира стал основой сначала кандидатской, а затем и докторской диссертации по искусствоведению.

Она училась в ГИТИСе[7]. Наезжая в Москву, разом блистательно сдавала экзамены сразу за несколько курсов. Она училась всю жизнь.

Имея множество наград и титулов, она особенно гордилась профессорским званием и дипломом доктора искусствоведения. И это, наверное, потому, что высшее образование ей было получить очень трудно. Смерть отца, революция, необходимость рано начать зарабатывать и увлечение любимым делом мешали системному образованию. В 15 лет она уже возглавляла созданный ею первый в нашей стране и мире детский театр, а это вынудило ее оставить гимназию после шестого класса.

«Отсутствие возможности или запрет на что-то лишь удесятеряли мою энергию, мобилизовывали волю», – говорила она.

В работе с людьми у нее была интересная редкая особенность: за крупное и важное не ругать, даже если оно не получалось.

Она умела и любила выступать. Подчиняла себе любую аудиторию. Это с ее легкой руки спектакли в музыкальном детском театре, как правило, начинались и начинаются с заставки, когда еще