– Вот! Я же говорила! Говорила! – Мэрибэлл вскочила со своего места, встав рядом со взъерошенным рыжим парнем. – У меня такое же чувство!

– Сядьте, Мэрибэлл! И вы. Вы тоже. Как вас? Рут, кажется? Выпейте чаю. Паника лишь туманит разум, запомните, – поморщилась госпожа Марби. – После завтрака летим в Дан-Лан. Не откладывая.

– Поддерживаю, – кивнул лорд, решившись наконец отправить в рот крошечную розетку со взбитыми сливками. – Я, Рут, Венди, господин фамильяр и Энни сядем на борт «Богомола». Грегор останется в замке, присматривать за пленными.

– Нет, лорд Харди. Нам с трудом, но все же удалось связаться с феями в Дан-Лане. Сведения, конечно, обрывочные, полной картины пока нет, но очевидно то, что туман захватывает город. Лететь опасно. Но вы правы – мы немедленно возвращаемся! Наверняка нужна наша помощь.

– Лететь нельзя? Так что же вы предлагаете?

– Поезд. Тот самый, что нам удалось спасти. С помощью золотой пыльцы мы поднимем его в воздух при необходимости, но, возможно, прорвемся и так. Машинист в деревне ждет распоряжений. Думаю, так будет куда надежнее.

– И можно взять с собой изрядный запас артефактов, – кивнул лорд, соглашаясь. – Рут, мы должны подготовиться. За работу!

Глава 21

Я смотрела на низкий, приземистый, неуклюжий паровоз, одетый в облака пара. Утро выдалось серым и хмурым, но никто не жаловался: все дружно грузили вещи, намереваясь отправиться в Дан-Лан. На блестящем черном боку железного чудовища, чуда техники времени, в котором появилось это удивительное отражение, был нарисован лев. Из пасти хищника полыхал огонь. Видимо, эмблема компании или что-то в этом роде.

– Привет, – тихонько обратилась я к нему. – Тебе тоже… грустно, да? Тоже думаешь, как сделать так, чтобы призраки исчезли? Еще этот туман.

Ну вот, дожили. Я разговариваю с паровозом! Вернее, с нарисованным на нем львом. Хорошо еще, что меня никто не слышит. Венди в последнее время не отходила от старших фей, чувствуя себя наконец своей, мужчины были заняты погрузкой, а Букля помогал Руту пристроить «Богомола», так как парень ни за что не соглашался расстаться со своей машиной даже на день.

Я же оказалась предоставлена самой себе – впервые с того самого момента, как судьба свела меня с лордом Харди. Счастье, что она нас свела, вот только… Запас позитива, которым я щедро делилась с окружающими, как феи – золотой пыльцой, неожиданно иссяк. Может, реакция на зелья? Слишком много я их выпила за последнее время.

– Поднимай! Аккуратнее!

– Куда?

– Левее! Да не так!

Рут с помощью магии и машинистов пытался посадить «Богомола» на специальную платформу. Ничего не получалось, отправка задерживалась. Наконец помощник милорда сдался – сел на свой любимый аппарат, поднялся в воздух и плавно, аккуратно опустил его по месту назначения. Под ликующие восторженные крики мужчины принялись затягивать ремни, которые должны были удержать машину на платформе.

– А если… если мы опоздаем? Что тогда? – еле слышно спросила я неизвестно кого. – Если на город нападут, а почти все феи пришли нам на помощь. Что будет с жителями и королевой?

– Не переживайте так, Энн, – послышался за спиной голос, от которого на душе тут же стало тепло и спокойно. – Мы справимся.

– Лорд Харди? – Сердце радостно забилось.

Он здесь. Рядом. Значит, все будет хорошо. Обязательно!

– Больше всего на свете я хотел бы оставить тебя в замке, Энн. В безопасности.

Он подошел ко мне и крепко обнял. Я уткнулась мужчине в плечо, чувствуя, как туман уходит из сердца. Если бы с туманом, что захватил город, можно было справиться так же!

– Мы обязательно что-нибудь придумаем, Энни. – Маг осторожно поцеловал меня в макушку. – Найдем и обезвредим врагов.

– Доктора? – подняла я глаза.

– И его тоже, но он не один.

– Да. – Я нахмурилась. – Женщина, голос которой мы слышали тогда.

– Последние события не оставляют сомнений в том, что всем событиям предшествовала тщательная, продуманная подготовка, – кивнул лорд Харди. – Диверсии, вербовка, нападение на замок… Думаю, кто-то использует магию стихий.

– Но кто? И зачем?

– Найдем – спросим, – подмигнул мне лорд Харди и поцеловал – долго, нежно, отчего пусть на несколько мгновений, но я совершенно забыла обо всем.

* * *

Стук колес, пейзаж за окном бежит следом, небо с каждой минутой становится светлее. На какое-то время всем показалось, что никакого тумана и призраков нет вовсе!

– Удивительно! – Уилл улыбался, прихлебывая горячий чай. – Еще совсем недавно поезд был в плену густого тумана, а сейчас от всего этого кошмара не осталось и следа!

В купе нас было семеро: я, лорд Харди, Рут, Венди, Букля, Уилл и коротышка-фотограф. Мы пили чай, прислушиваясь к стуку колес. Каждый как мог поддерживал беседу и каждый при этом думал о своем. О том, что ждет всех нас там, в столице. О том, что ждет город и этот хрупкий, призрачный мир.

Отражение. Слово какое-то… зыбкое, что ли? В любое мгновение может исчезнуть. А если это всего лишь отражение сна, мысли или воспоминания? Что-то… несамостоятельное. Двойник. Маска. Обман. Разве может целый мир быть всего лишь отражением?

Эти мысли не давали покоя, и, держу пари, не мне одной. Букля мирно спал у меня на коленях – после общения с предками фамильяр потерял слишком много сил.

– Это было… страшно, – поежился фотограф. – Холодно. Пусто.

– Призраки знают, чем взять, – кивнул Рут. – Фантом питается страхом. Страх – это, можно сказать, его душа. Если призрака не бояться, он просто… Растает.

– А почему они слабеют, если о них рассказать? – спросила я, внимательно всматриваясь в лицо помощника лорда Харди.

Милорд рассказывал о том, что Рут попал в отражение Дан-Лана из мира, где взрослые детям не дают спать по ночам. Все для того, чтобы малыши собственными страхами и разыгравшимся воображением не притягивали монстров. Я попыталась представить себе подобный ужасный мир, и мне стало страшно.

– Неизвестность хуже всего. – Рут улыбнулся печально, едва уловимо. – Самые жуткие чудовища прячутся в темноте.

– А как… – начала было я, но запнулась. Наверное, не стоит спрашивать вот так, при всех.

Но Рут неожиданно заговорил так, словно ему самому давно хотелось все рассказать.

– Мой мир был безрадостен, Энни. Да я и не помню его совсем. Исчез ребенком – очнулся юношей.

– Ничего не понимаю. – Я посмотрела на нашего всегда веселого, бесшабашного рыжеволосого изобретателя. – Как это?

– Мир Рута был отражением, – пояснил лорд Харди. – А значит, был обречен, равно как и наш. Но если наш мир – отражение вашего, Энни, только другой эпохи, то мир, где дети в силу