что она милая. И тело выглядит как прежде: те же длинные ноги и округлый живот, который был у нее всегда, так что же изменилось?

Она думает о Юнасе, вспоминает, как он говорил, что не может на нее вдоволь насмотреться. Конечно, это неловкая оценка подростка, но Эрика не может не думать о том, как он воспринимает ее сейчас.

Услышав звук автомобиля, который паркуется у отеля, Эрика выглядывает из окна. Женщина ее возраста выходит из синей «Мазды». В одной руке у нее ведро с бытовой химией, в другой – швабра.

Эрика возвращается к своему отражению в зеркале. Она сама вызвала клининговую компанию. Чем дольше дочь живет в отеле, тем очевиднее становится, что мать больше не справляется одна, но говорить об этом Эрика не хочет, чтобы не ранить ее чувства. Вместо этого дочь надеется, что благодаря заказанной генеральной уборке Мона поймет, как приятно было бы избавиться от всех тяжелых рабочих обязанностей.

Она переодевается и укладывает волосы, потом спускается в холл. Эрика очень хочет увидеть мамино выражение лица, когда уборщица закончит работу. Как мать обрадуется тому, что весь первый этаж наконец заблестит чистотой!

Из холла доносится гомон голосов. Дамы из книжного клуба привычно сидят за своим угловым столиком, еще несколько столиков кафе занято небольшими компаниями.

Эрика кивает, здороваясь с теми, кого знает, и подходит к Лине с Сабой, частично скрытых от чужих взглядов лестницей.

– Привет, моя любимая. Я только что разговаривала с папой, он передавал тебе привет. Мы можем позвонить ему вместе чуть позже.

– Гм, – отвечает Лина, не поднимая глаз.

– А что вы тут делаете?

Лина шикает на нее, приложив палец ко рту.

– Мы прячемся, – серьезным тоном объясняет девочка. – Ты же знаешь, как я хорошо умею прятаться.

Согнувшись пополам, Эрика заползает к Лине.

– А прячетесь от кого?

Девочка незаметно указывает на женщину, сидящую через два столика от них.

– Я думаю, она морская разбойница.

– Правда? Почему ты так решила?

– Потому что она в полосатой футболке. И еще расплатилась большущей кучей денег.

Эрика смеется.

– Не только морские разбойники носят полосатое, – объясняет мать дочурке.

Лина оборачивается к ней и морщит личико.

– Но у нее ведь карманы набиты золотыми монетами.

– Ладно, понимаю. Тогда она – однозначно морская разбойница.

Она щекочет Лине шейку, и дочка корчится от смеха.

– Я скоро пойду на встречу со знакомым.

– И будешь ужинать, – добавляет Лина.

– Точно. Но бабушка на месте и обещала, что вы будете вместе печь пиццу.

Лина пожимает плечами, а мать целует ее в щечку.

– Хорошо, – говорит Эрика. – До встречи вечером.

– Да-да, иди уже, наконец, – шепчет Лина.

Эрика взъерошивает ей волосы и украдкой обходит уголок, где заседает книжный клуб, но, подойдя ближе, замечает там что-то странное. Совершенно незнакомая ей женщина сидит, откинувшись и забросив ноги на стул. Незнакомка держит в руке чашку с чаем, а Дорис стоит у нее за спиной и массирует плечи.

– Здравствуйте, – неуверенно приветствует ее Эрика.

Мона выходит из кухни с тарелкой булочек:

– Привет. Какая ты красивая!

– Спасибо, – еле слышно отвечает она, кивком показывая на незнакомую женщину. – Кто это?

– Это Анна-Стина, – шепчет Мона. – Ее клининговая компания сюда прислала. Бедняжка весь день у нас тут все драила. У нее болит спина, и она ужасно устала.

– Но это же ее работа.

Мона с улыбкой ставит на стол булочки.

– Пожалуйста, угощайтесь, – обращается она к Анне-Стине. – Как ваша спина?

– Лучше, – бормочет Анна-Стина, откусывая большой кусок булочки.

Мона обходит прилавок, берет в руки швабру Анны-Стины и начинает мыть пол.

– Я сказала, что закончу уборку сама, чтобы она не думала, что может получить выговор. Ее начальник, похоже, настоящий тиран.

– Но, мама, я заплатила за уборку, чтобы тебе не пришлось делать ее самой.

– Да ладно, ничего страшного. Мне нравится убирать.

Вздохнув, Эрика замечает через окно, что к отелю неторопливо приближается Юнас.

– Мне пора. Имей в виду, что Лина сидит за лестницей – шпионит.

– Приятного тебе вечера, – кивает ей Мона. – Мы тут сами справимся.

Вид у Юнаса слегка небрежный: на нем шорты и неглаженая светло-голубая рубашка, подчеркивающая цвет глаз. Во взъерошенных волосах – угловатые солнечные очки, которые выглядят совсем как те, что он носил в юности, а на руке висит корзинка.

– Привет, – говорит он ей, откидывая в сторону волосы.

– Привет, – улыбается Эрика и показывает на корзинку. – Что там у тебя?

– Секрет.

Она протягивает руку, чтобы приподнять лежащий сверху плед, но Юнас успевает отдернуть корзинку.

– Даже не пытайся, – смеется он. – Ты всегда была не в меру любопытной, а ради твоего же блага любопытство проявлять не стоило.

– Просто ты всегда такой таинственный – у меня не оставалось другого выбора.

На мгновение между ними воцаряется тишина. Эрика смотрит в глаза Юнасу и переминается с ноги на ногу.

– Ну что, пойдем? – спрашивает он, кивая в сторону побережья.

– Ладно. Но тебе придется показывать дорогу, я же не знаю, куда мы направляемся, – задорно замечает она.

Они медленно идут на взморье, и по дороге Юнас перечисляет, что сказали дети про декорации, подготовленные Эрикой.

Декорации понравились всем, кроме Эльсы. Она решила, что замок слишком маленький.

Эрика возводит к небу глаза:

– Вот как? Тогда мне придется все переделать.

– Да нет, не надо. Она успокоилась, когда я пообещал разрешить ей взять с собой на сцену младшего братца. Он будет изображать ее белого скакуна.

– Вот, оказывается, для чего нужны младшие братья. Меня всегда интересовал вопрос об их назначении.

– Да, нам, единственным детям в своих семьях, не так легко это понять. Мы многого не знаем, – говорит Юнас, указывая жестом на волнорез.

– Думаю, там мы сможем присесть, как обычно.

– Как делали обычно, – поправляет его Эрика, – тридцать лет назад.

– Неужели и правда столько лет прошло? – вздыхает он. – Я ощущаю себя на двадцать, и ни днем старше.

Эрика искоса смотрит на Юнаса. У него жилистые руки и задубевшая кожа, но в движениях по-прежнему сквозит что-то живое, мальчишеское, и взгляд такой же озорной, как в молодости.

Юнас ведет ее к волнорезу и расстилает плед на том же месте, где они столько раз сидели раньше. Эрика снимает туфли, осторожно усаживается на камень и опускает ноги в воду.

– Холодная вода?

– Совсем нет. Мне нравится так сидеть, – говорит она, поворачивая лицо к солнцу.

Хотя они не виделись несколько лет, Эрика чувствует себя в компании Юнаса на удивление непринужденно. Кажется, будто они продолжили общаться с того места, на котором расстались, и все прошедшие годы не в счет.