В советское время эти регионы еще отставали от Центра по обустроенности, но везде чувствовался подъем, и люди с уверенностью смотрели в будущее. Как им было не гордиться тем, что они обживают кладовую природных богатств России!

Буквально за несколько лет либеральные «реформаторы» добились, казалось бы, невозможного. Полностью разрушены горнодобывающая и рыбоперерабатывающая промышленность, убыточными стали добыча золота и алмазов.

Если бы можно было посмотреть сразу на все наши северные земли из космоса, мы бы увидели странное сочетание лихорадочной деятельности и оцепенения. Лихорадочно рвут на куски природные богатства Севера частники, которым «реформаторы» отдали на откуп (в смысле – на разграбление) нефтяные месторождения, лесные массивы, рыбные промыслы, золотые прииски. С нефтепромыслов снимают сливки, бросая более половины нефти в земле. Отравляются великие реки и озера Севера (а именно вода в XXI веке становится очень дефицитным природным ресурсом). Они настолько загрязнены, что осетр, например, там практически уже уничтожен, под угрозой гибели оказались нельма, муксун, таймень.

А почему ныне развернулась такая лихорадочная деятельность хищников? Потому что частники (среди которых немало фирм-однодневок, работающих по фальшивым документам) знают, что получили собственность незаконно, ее могут отобрать, а потому надо успеть выжать из нее все, что можно, и убежать за границу с наворованными капиталами. И создается впечатление экономического роста, что радует доверчивую власть.

А на всей остальной территории полумертвые города и поселки, остановившиеся или едва дышащие заводы. Остановилась знаменитая лесопилка Игарки, один из «валютных цехов» бывшего СССР, – город остался без работы, речной порт погиб, морской – на грани гибели. Полную катастрофу пережило жилищно-коммунальное хозяйство. Старый город, построенный в 30—40-х годах прошлого века, как и новый, появившийся в 50-х, надо просто снести, их составляют «дома-баяны», которые действительно напоминают растянутую гармошку, так как сваи, забитые в вечную мерзлоту, «поехали» в разные стороны. Но и в двух микрорайонах постройки 70—80-х годов дома часто «едут», на их стенах видны глубокие трещины. Дышат на ладан и все коммуникации, из кранов течет ржавая вода, и люди вынуждены ее пить. Многим спать зимой приходится в одежде и в шапке. И за эти «квартиры» надо платить очень дорого. Самые квалифицированные кадры из Игарки уехали, оставшимся ехать некуда и не на что. Сносить старые дома надо, но куда девать людей? Новое строительство администрация не приветствует, неизвестно, сохранится ли город вообще. Так Родина отблагодарила тех, кто ковал ее могущество, зарабатывал для нее валюту.

Замерла Колымская трасса, которую называли самой длинной улицей в мире, бывшая «дорога жизни» для края золотодобытчиков. Порушены процветавшие предприятия с их тепличным хозяйством и животноводческими фермами. Упадок начался сразу после того, как побывавший на Дальнем Востоке Егор Гайдар высказался против освоения удаленных районов путем их заселения и развития инфраструктуры, и предложил сделать ставку на вахтовый метод, который высвободит массу лишних людей. Это вызвало массовый отток населения с Севера. Работать стало некому, и колонии с мощнейшей производственной базой, оказавшиеся нерентабельными, были заброшены. Магаданская область, в 40—50-е годы добывавшая ежегодно до 80 тонн золота, теперь едва вытягивает 30 тонн – в основном из-за дефицита кадров. Много золота уходит подпольно, и неудивительно. На те 4–5 месяцев, пока идет добыча золота, даже многие работники правоохранительных органов уходят в старатели, а по окончании сезона их вынуждены принимать обратно на службу – других-то кадров нет.

Сейчас на Колыме (как и на Чукотке, и на Камчатке) обнаружены целые поселки, где жители числятся, а на деле их нет.

Поселок Мякит, делящий трассу ровно пополам и расположенный в месте потрясающей красоты, стало невыгодно содержать, людям предложили уехать. Теперь на месте столовой, общежития, гостиницы, гаража стоят пустые коробки домов, из которых выдрано все, что можно, все разбито, опоганено. Закрыта как нерентабельная прежде знаменитая грязелечебница в поселке Талое Магаданской области, и жители разъехались, кто куда.

Почти полностью вымер поселок Апрельск – один из центров Ленских золотых приисков. Почта пополам с магазином – вот и весь рынок труда в поселке. Лет десять назад руководство АО «Лензолото» взяло курс на «старателизацию». А старателям соцкультбыт ни к чему. За 12-часовой рабочий день они так намаются, что хотят лишь выспаться.

В особенно тяжелом положении оказались коренные народы Севера и Дальнего Востока. В советское время даже тогда, когда почти по всей стране были трудности с продовольствием, в поселках удэге тушенка, сгущенка, сахар, мука продавались без ограничений. Сегодня земли ненцев, хантов, манси, эвенков утыканы нефтяными и газовыми скважинами и разрезаны трубопроводами, загрязнены отходами нефте-и газодобычи. Оленям негде пастись, и их поголовье стремительно сокращается. Исчезает основной продукт питания коренных народов – рыба. А это уже ставит население на грань выживания. Несколько лучше до недавнего времени было положение нивхов и удэге, леса на территории их проживания были признаны заповедными. Однако сейчас и на эти леса идет наступление частников, уже прокладываются дороги для вывозки древесины. А без охотничьих угодий и рыбных промыслов эти народы не выживут. Президент Владимир Путин в своем выступлении в Салехарде вынужден был заявить:

«Я хочу вам напомнить, господа губернаторы и бизнесмены, что вы работаете на землях коренных народов. Делайте из этого выводы».

По словам (тогдашнего) президента, «на бизнесе должна лежать ответственность за территории, на которых он работает». А стране в целом необходима «грамотная и долгосрочная северная политика».

Увы, до такой политики нам еще далеко. Богатства Русского Севера в большинстве своем пока лежат втуне. Осваивается, в том числе иностранным капиталом, главным образом та их часть, которая уходит на экспорт. О доле иностранцев во владении российскими ресурсами будет сказано ниже.

В этих районах жизнь кипит, кое-что перепадает и рядовым труженикам. Неплохо обустроен Новый Уренгой, город посреди ямальской тундры, стоящий на «слоеном пироге» из четырех газоносных горизонтов, так что запасов газа здесь хватит не на одно столетие. Морозы здесь зимой доходят до 60 градусов, а летом, которое длится всего 35 дней, донимают тучи москитов. Но люди ухитрились и тут создать бытовой комфорт, хотя это и влетает в копеечку. К тому же здесь прекрасная рыбалка и охота. Население города превышает 100 тысяч человек – это вдвое больше, чем в столице округа Салехарде, и преобладает молодежь, рождаемость заметно выше, чем в остальной России. Тут есть аэропорт, речной порт, железная дорога, связывающая город с Большой землей, родильный дом, какому могут позавидовать многие московские, семь филиалов вузов, спортивные сооружения и клубы, культурно-развлекательный и деловой центры. Зарплата газовиков доходит до 40 тысяч рублей в месяц. В будущем предполагается избавиться от ветхих бараков, построить нефтегазохимический комбинат и многоуровневые паркинги и т. д.