Как кошка, которая всегда приземляется на лапы, я всегда приземляюсь на жопу. Есть, конечно, шанс ее отбить, но уж лучше жопу, чем голову. Особенно если голова и так не в порядке, как у меня, например. Ну вот, я отряхнулся и выпрямился, покачал головой и заметил, что забор рухнул по всему периметру. В доме одно за другим стали загораться окна, а Лесси начал на меня лаять.

– Ну, хороший мальчик, – сказал я, протягивая руку, как обычно обращаются с собаками. Он подошел и невозмутимо тяпнул меня за палец.

Когда я уже протянул руку, чтобы ухватить его за ухо, задняя дверь открылась, и из дома вышел чувак в клетчатом халате и тапочках. Он показался мне знакомым. Собака побежала и начала прыгать около него.

– Кто? Что? Кто ты, черт тебя дери? – сказал он. И по голосу я понял, что этот тот парень с кладбища, которого я видел пару дней тому.

– Ну, – сказал я, пытаясь вспомнить, что я тогда ему гнал. Но я не помнил. Помнил только, что нужно было избавиться от него как можно скорее, пока он не наткнулся на База. Хуй знает, как мне это удалось. – У тебя столбы заборные неправильно вбиты, – сказал я. Наверное, этого было мало. – Поэтому упал весь забор, а не одна секция. Ты их недостаточно глубоко вбил.

Он жался и мялся, как будто не знал; то ли ему выйти и что-нить со мной сделать, то ли уйти в дом. А такое сомнение пацан может попользовать, выжать досуха. – Эта собака, – сказал я, показав на дворнягу, которая теперь терлась мордой, об халат хозяина, – твоя, да?

– Бэзил? Да, он м… а что? Что тебе нужно от Бэзила?

– Если ты его хозяин, то ты по уши в дерьме. Понимаешь, собака не отвечает за свои действия. Она считает, что весь мир у нее в миске, и такого понятия, как собственность, не существует.

– Погоди секунду. Э… – Он засунул голову в дом и сказал: – Ма, оставайся там, Потом опять повернулся ко мне и спросил; – Что он в этот раз натворил?

– Что он натворил? Не говори мне, что ты не знаешь. Это…

– Откуда мне знать-то? Я не знаю, чем он там занимается. Он не… Он ведь не начал опять кусать за задницы? Людей то есть?

– Ну, если честно, то начал. Он укусил меня. И еще кое-что.

– Твою мать, – сказал он, оглядываясь, чтобы убедиться, что мать его не слышит. – Ну что я могу сказать, мистер? Извини уж, что так вышло. Это худший пример собаки как друга человека на этой земле. Ему уже четырнадцать. Я б его давно закопал под теми розами, если б не мамаша. Это ее собака. И ей кажется, что Бэзил ничего плохого сделать не может. Он даже меня однажды за жопу укусил, так она сказала, что я это заслужил.

Он подошел поближе и прошептал:

– Когда папаня покинул эту грешную землю, она вышла и нашла щенка, который родился в тот самый день. В тот день, когда умер папаша. Ну, короче, Бэзил – это папаня и есть. То же имя и все такое. Мамаша у меня верит в переселение душ и прочую фигню. Типа, что посеешь, то пожнешь.

– Охуеть не встать, – сказал я, покосившись на Бэзила с уважением. – А ты что про это все думаешь?

– Про переселение душ? Да фигня все это. Но иногда я смотрю на него, и у меня мурашки по спине бегают. Понимаешь, он ведет себя как папаша. Похож на него, вплоть до…

– Чего? Уха, что ли?

Он оглянулся и подошел ближе:

– Он тогда еще щенком был. Однажды возвращаюсь я домой, а у него голова забинтована. И что ты думаешь? Остался без уха. Без того же, что и папаша.

– А как папаша ухо-то потерял?

– Так же, как и этот. – Мы оба посмотрели на дом: из окна кухни на нас смотрела старушенция, мы оба вздрогнули. Я так точно.

– Слушай, друг, – сказал я. – У тебя никаких проблем не будет, если ты поможешь мне разобраться с тем, что он еще сделал.

– А что еще?

– Он меня ограбил. Гоп-стоп, в натуре. Подбежал сзади. Появился из ниоткуда, пока я себе спокойно шел. Подбежал и укусил меня за задницу. Я заорал, типа, от боли. И уронил то, что нес. Коробку. А Бэзил схватил и унес, пока я пытался просечь, что к чему. Я его с тех пор ищу. Поэтому здесь и оказался.

– Коробку, говоришь?

– Ага.

– Какая коробка?

– Ну, он была… квадратная, да. И довольно маленькая, собака может взять в зубы. Но не слишком. Да, и тяжелая еще. Вполне можно отбить палец, если пнуть. А ты че, знаешь, где она?

Он скрестил руки и быстро глянул через плечо. Когда он повернулся обратно, жевал губу и смотрел вниз.

– А что, че-то ценное?

– А тебе-то что?

– Эээ… Эта штука… Она у меня была.

– Да ну? И где она теперь?

– Ну, я… – Он отступил назад. – Слушай, мистер, ты б то же самое сделал. Откуда мне было знать? Он…

– Кто? Что?

– Спокойно, мистер, – сказал он, поднимая руки. – Сюда раньше еще один кекс пришел, вот. Где-то в полдесятого – в десять. Сказал, что собака убежала с его коробкой, и он проследил за ней досюда. Ну, он, типа, казалось, приличный такой чувак. Я и отдал ему. А что было делать? Ты б то же сделал.

Но я его уже не слышал. Даже не видел его. Я видел только себя, как я сижу за стойкой в «Хопперз», в дорогом костюме, с сигарой, киваю пацанам и лапаю всех девах, до которых могу дотянуться. Но теперь все это исчезало. Картинка исчезала.

– А что там было? Бутылка виски или еще что? А? Может, Библия? Что-то ценное? Я больше ничего не могу придумать. Ну, что скажешь?

– А как тот чувак выглядел, а?

– Ну… – Он улыбнулся, думая, что сорвался с крючка. Ну, он, собственно, и сорвался. Если бы я его отпиздил, хреновину бы это мне не вернуло, так, нет? Я ж не отморозь какая-нибудь. – Он был такого примерно роста, волосы у него. И длинные брюки.

– Длинные?… А волосы какого цвета?

– Не помню. Темные.

– Какого роста?

Он снова поднял руку, только разница с прошлым разом была в фут где-то.

Мы еще постояли, я придумывал вопросы, а он дрожал в своем халате. Но это было бесполезно.

– Извини за забор, – сказал я.

– А, забор, – ответил он. – Забей. Ты ж с этим уже ничего не сделаешь. К тому же ты прав. Столбы недостаточно глубоко вбиты. – Но я уже уходил.

Я остановился как раз перед упавшей секцией забора, услышал, что он еще что-то говорит.

– Чего?

– «Регал»! – снова закричал он. В соседних домах на верхних этажах начал загораться свет. – Он курил «Регал».

– Точно?

– Да, абсолютно. Точно, как и то, что моя мамаша жива и ее не сбил автобус, как ты тогда сказал.

Я видел с другой стороны улицы, что в машине Финни никого нет. Я оглядел парк, может он где ссыт или срет за кустом. Но и там его не было. На улице было пусто, никакого движения. Даже кошки какой-нить. Или одноухой собаки. Я дернул дверь со стороны водителя.