– Гутен таг, герр Топп, – сказал он холодным тоном.

Командир «Тирпица» стоял у большого глобуса. Резко повернувшись, он процедил.

– Да как вы посмели? Это возмутительное пиратство!

– Да ну? – усмехнулся Эйтингон. – А операция «Ход конем» – не пиратство? Вот когда крейсера с линкором топят гражданские суда, вот это возмутительно! А мы всего лишь солдаты, захватившие, образно говоря, вражескую крепость. Знаете, наш великий полководец Суворов говаривал, что нет крепостей, которые не смог бы взять русский солдат. Ну вот, я лишний раз убедился в его правоте…

Топп был невысок, но плотен и кряжист. Все в нем дышало большой физической силой и какой-то первобытной свирепостью – резкие черты лица, крепкий подбородок, бычья шея.

– Когда вас поймают, – прорычал капитан линкора, – то вздернут на рее! Я лично позабочусь об этом!

– Сначала пусть поймают. И… знаете что, герр Топп? Боюсь, что до вас не дошла одна весьма наглядная истина – мы с вами в одной лодке! На одном линкоре. Не доходит? Хорошо, объясню. Скажите, что сделают ваши друзья на берегу? Что им прикажет фюрер? Особенно когда мы станем приближаться к Кольскому полуострову? Не догадываетесь? Так я вам подскажу! Прикажет бросить против «Тирпица» все силы, лишь бы потопить корабль. Неужели вам это не ясно? Гитлер ни за что не позволит, чтобы его единственный линкор попал в руки русским унтерменшам! А то, что при этом погибнет и его экипаж, Адольфа ни вот на столечко не взволнует. Напротив, еще и злорадствовать станет – не уберегли мой кораблик, так поделом вам!

– Не вам судить о решениях вождя немецкой нации! – произнес Топп напыщенно.

– Ваш вождь – болтун и истеричка! Тоже мне, стратег нашелся, на Русь попер. Сколько он уже этих самых немцев в гроб положил? А? Захапал себе Европу – вот и сидел бы в своем Берлине и не рыпался! А Россия – не Европа, между европейцами и нами существует одна большая разница – русские не сдаются!

Тут капитан корабля набросился на «проклятого большевика» с кулаками. Боксировать он умел, но мало что разумел в восточных единоборствах: Эйтингон отшагнул, присел и отбил правую руку Топпа приемом ниндзюцу – не просто блок выставил, а ударил по локтевому суставу.

Топп вскрикнул от боли, замахнулся левой, и Наум нанес тройной удар – ребром левой ладони по горлу, костяшками правой – под нос и левой ладонью – в подбородок.

Капитан отлетел на ковер, сипло перхая, давясь слезами и хлюпая носом, из которого сочилась кровь.

– Остынь, ариец долбаный, – холодно сказал Наум.

Подойдя к шкафчику, где обнаружил початую бутылочку «Мартеля», он плеснул себе и капитану. Бокал для Топпа Эйтингон поставил на стол, а свой погрел в руке и выцедил, жалея, что нет лимончика.

– Выпейте, полегчает. – Усевшись в кресло, он продолжил: – Да вы радоваться должны, что «Тирпиц» оказался в наших руках! Сколько уже лет вся эта мощь отстаивается во фьордах! Пушки линкора еще ни разу не выстрелили по вражескому кораблю. А если бы «Тирпиц» остался в составе Кригсмарине, то так бы и не поучаствовал ни в одном морском бою.

– Еще не все потеряно, – ощерился Топп.

Он сел, утерся и залпом выпил коньяк.

– Уже, Топп! Уже – и все. Неужели вы не видите, что творится на фронтах? Скоро, очень скоро весь ваш хваленый вермахт покатится назад, будет драпать до самого Берлина! Вам известно, капитан, что англичане собирают огромные пятитонные бомбы «Толлбой» специально для того, чтобы расхреначить «Тирпиц»? И они бы его уничтожили, но тут появились мы и спасли ваш корабль, герр Топп.

– Я должен сказать вам спасибо? – съязвил капитан.

– Потом скажете, – отмахнулся Наум.

От выпитого на душе потеплело, и он позволил себе пооткровенничать.

– Небось с теми же англичанами мечтали сразиться? А, герр Топп? А вас запрятали в самый глубокий фьорд, чтобы вражеские снаряды, не дай бог, не поцарапали такую дорогую игрушку фюрера. Да вам уже и не успеть – война кончается, и не в пользу Германии. Если кто и будет тягаться с Англией и ее Королевским флотом, так это мы, русские.

– О как! – восхитился Топп. – Вы же союзники!

– А вы взрослый человек и должны понимать, что для Черчилля союз со Сталиным – вынужденная мера, – парировал Эйтингон. – Да и не спешат англичане особо помогать нам. Бомбят мирные немецкие города или воюют в африканской пустыне – боятся, что Роммель перейдет Суэц и приблизится к нефтяным промыслам Ирака. И выжидают, наблюдая со своих гнилых островов, как немцы бьют русских, а мы колошматим вас. И чем больше народу поляжет с обеих сторон, чем больше обессилеют Советский Союз и Германия, тем Англии лучше. Они там надеются подмять и нас, и вас. Позиция гиены, которая кружит вокруг льва, терзающего буйвола. Правда, британцы живут прошлым, забывая, что империя их давно захирела и захилела, они отступают на обочину, пропуская вперед Америку. За океаном тоже сволочей хватает… Поразительно! Англия с Америкой – это враги и нам, и вам, между Германией и Россией прямо-таки напрашивается союз, но вы посмотрите только, как все повернулось, вывернулось, извратилось… А жаль. Ну, ладно, герр Топп, оставляю вас. Посидите тут, подумайте. Если я буду нужен, вызовите охранника.

Капитан поморщился, но ничего не сказал, тяжелым взглядом провожая уходившего Наума.

За дверями его ждал Пупков. Едва захлопнулась дверь, как у Виктора вырвалось:

– Не нравится мне положение на корабле!

– Что именно?

– Да как-то все спокойно. Немцы служат прилежно, все нашим показывают и не обманывают. Везде порядок, спокойствие и полное послушание. Даже матросы в носовом кубрике, что колотили тараном в дверь, угомонились. Не нравится мне это! Тут же не шпаки гражданские собрались, а военные моряки! Ну, пускай там матросы неблагонадежные, могут и с русскими вась-вась, а офицеры что же? Ты, конечно, все хорошо сказал про войну, так неужели ж они вот так вот взяли и прониклись? Все? Не верю!

Эйтингон задумался.

– Полагаешь, что-то зреет?

– Не знаю! Вот, прошелся туда-сюда, присмотрелся. Немцы поглядывают как-то… как-то не так. А только что я вижу? То, что есть на самом деле, или то, что сам себе напридумывал? В головы-то им не залезешь, мысли не прочтешь. О чем они думают? А черт их знает!

– Вот что… – медленно проговорил Наум. – Напридумывал ты или нет, неважно. Нас тут слишком мало, чтобы весь корабль под контролем держать. Сделаем так. По одному не ходить, только группой, хотя бы по двое. Немцев использовать по минимуму, только там, где без них никак. Переборки разделяют корабль – надо будет их перекрыть и у проходов выставить часовых.

– Правильно, – кивнул Пупков, – чтобы все вместе собраться не могли.

– Именно. А по очереди мы их задавим, если что. Усилим охрану на мостике и в машинном. Турищев, слыхал?

– Так точно!

– Действуй.