– Если кто-то и следит за вами, то уйти от наблюдения проще простого, – сказал он.

– А кто может следить? – удивилась Лена.

– Ну, это на всякий случай. Надеюсь, что никто.

Конечно, это походило на манию. Но, с другой стороны, адвокат заботится об их безопасности, и спорить или доказывать что-то Зворыкины не стали. Лена хотела как-нибудь незаметно сообщить Валерию Ивановичу, что ей удалось разговорить его подругу, но не рассказывать же об этом при Асе. И все же завязала разговор о том, что пыталась определить, кто мог так подставить ее мужа. Призналась, что ей это не удалось, поскольку у них нет врагов и завистников, так как зла никому не делали и завидовать им нет оснований. Близких друзей тоже нет – разве что школьные подруги и пара коллег Николая, которые иногда приходят в их дом.

– Теперь вот и вы с Асей, – закончила Зворыкина, – хочется надеяться, тоже считаете нас друзьями.

Ася кивнула первая, а потом и Валерий Иванович, который не видел реакции своей подруги.

– У нас, кроме вас, никого нет, – признался он.

Лене стало немного стыдно, что она совсем недавно подумала о его скрытности и подозрительности. А потому она вернулась к тому, с чего начала.

– Кто-то решил избавиться от моего мужа: Коля наверняка знает кто, но почему-то не хочет об этом рассказывать.

– Я следователю рассказал, – подхватил Николай, – как было на самом деле, но он не поверил. Даже в протокол не занес. Я ведь просил инвестиций у Пышкина, Володя отказал, но потом сообщил, что есть человек, который готов выделить средства, но за это войдет в долю вновь образованного предприятия. Пышкин дал номер телефона, по которому мне ничего толком не ответили, кроме того, что они инвестициями не занимаются. Потом перезвонил некий господин, у которого будто бы родственник работает в фонде содействия предпринимательству… С этим родственником я встретился: он оказался армянином, неряшливо одетым и плохо говорящим по-русски. Армянский родственник пообещал свести меня с кем-то под мои гарантии поделиться. Каждый раз после очередного звонка или встречи я связывался с Пышкиным, но он отвечал, что этих людей не знает, и даже советовал перестать этим заниматься, если у меня какие-то сомнения. Следователь звонил ему и просил о встрече, но Володя подтвердил лишь то, что я вам сейчас рассказал и, соответственно, что показал на допросе. Номера телефонов, по которым я звонил и о чем-то договаривался, были проверены, все они оказались оформленными на других людей – кто-то постоянно жил за границей, а парочка номеров принадлежала недавно умершим. Главным свидетелем являлся Белканов, который утверждал, что хотел участвовать в тендере на строительство скоростной автотрассы, подал заявку, а потом ему позвонил некто, представившийся сотрудником комитета по инвестициям, и сказал, что решение будет положительным, если Белканов передаст их представителю пять миллионов евро. Белканов, по его собственному утверждению, никогда не давал взяток, всегда действовал честно и в этом случае после некоторых раздумий решил вывести нечестных чиновников на чистую воду, а потому сам позвонил в прокуратуру. Мне же, опять-таки по телефону, предложили подойти в определенное время в определенном месте к автомобилю с указанным номером и получить запрашиваемую мною сумму. Деньги мне должны были передать наличными, так как они сэкономлены на других проектах и не учтены в бухгалтерских документах. Когда меня взяли, Белканов дал показания, от которых он не отказался, но сообщил, что со мной он ни о чем не договаривался и о деньгах я с ним никогда не говорил – ни по телефону, ни в машине… Вот и все.

– Это не все, – возразил Валерий Иванович. – Следствию и без того ясно, что Белканов не сумасшедший и никогда не будет просто так, по какому-то звонку, передавать незнакомому человеку чемодан денег. Вы хоть и наивный человек, но не до такой же степени, чтобы брать из чьих-то рук этот чемодан. В характеристике, данной вам институтом, сказано, что вы выдающийся ученый, изобретатель, автор научных работ и статей, но имеете один недостаток – стараетесь не участвовать в общественной жизни.

– В какой жизни? – не понял Зворыкин.

– В общественной. Выяснилось, что вы отказались стать доверенным лицом директора, когда он выставлял свою кандидатуру на выборах в городское законодательное собрание. Сослались при этом на отсутствие свободного времени.

– Так у меня и нет этого времени, а в нашем институте полно людей, которые счастливы были потусоваться с руководством на митингах и встречах!

– Директор института был знаком с Белкановым? – поинтересовалась Лена.

– Нет, – ответил Николай, – я бы знал. На все важные встречи меня обычно приглашают.

– Я думаю, они встречались в других местах, – произнес Валерий Иванович, – иначе как объяснить, что ваш институт, имея доли в некоторых ваших патентах, переуступил их Белканову?

– Я этого не знал, – сказал Николай.

– А честный бизнесмен даже не видел вас и вряд ли помнил фамилию, но когда я встретился с ним и объяснил – он понял, что лучше тихо замять это дело, а если не получится, поискать другие возможности…

– Поэтому мы здесь, – догадалась Лена. – Но, судя по тому, что я услышала, сам Белканов может оказаться ни при чем. Кто-то за что-то вымогал у него деньги. Про тендер он приплел, потому что эта выдумка самому ему показалась очень правдоподобной – может, есть люди, которых он боится настолько, что не уточняет, за что и кому должен передавать пять миллионов евро…

И вдруг она вспомнила:

– А с неким Гребенюком он был знаком?

– Вероятно. Скорее всего, у них были общие дела, но Гребенюк – не первое лицо во всех этих комбинациях.

– Первое лицо – Кондаков, – уверенно заявила Лена, – и есть что-то, что его связывает с Гребенюком. Вернее, кто-то…

Она посмотрела на своего собеседника и продолжила:

– Если вам неприятно, то можем об этом не говорить.

– Вы же и так все знаете, что уж скрывать. Гребенюк был владельцем фирмы, где трудилась моя бывшая жена. Она тогда сказала, что он дал денег для операции Вики без всяких условий, но я-то знал этого человека, видел, как он смотрит на нее… Потом уж она рассказала, как было на самом деле. Рассказала после того, как кто-то, скорее всего сам Гребенюк, сообщил ей, что у меня роман с девушкой – помощницей начальника управления. Это была ложь, но Инна поверила, устроила скандал, с какой-то злобной радостью призналась, что всегда знала, какой я подлец… Ну, и так далее. Я ушел тогда из дома, чтобы не оправдываться. Через какое-то время вернулся. Но ненадолго, потому что вскоре произошло похищение моей дочери и ее подруги. Гребенюк не мог это организовать. Он был трус, и потом, зачем ему так мучить девочек? Кондаков наверняка тоже не организовывал это преступление. Некий олигарх, не вылезавший из Европы, тоже не вникал в подробности. Был кто-то, контролирующий все это, – тот, кто стоял рядом и остался незамеченным. Исполнителей убрали, и ничего выяснить не удалось. Но теперь мне кажется, что этот человек снова появился. Появился не случайно, и он знает вас.