Нелегко, подумал Коста, но промолчал. Дело Арканджело оказалось далеко не таким простым, как представлялось, и они все прекрасно это понимали. Произвольное самовозгорание. Испорченный ключ. Запертый в собственном доме Альдо Браччи и буйная толпа у него за дверью. Мысль о Браччи гвоздем сидела в голове. Несчастный брат Беллы определенно что-то знал, но, похоже, еще не решил, стоить ли делиться этим знанием с другими.

От размышлений Косту отвлекла Тереза.

– У Сильвио есть кое-какие идеи насчет этого так называемого произвольного самовозгорания. Он ведь лучше меня разбирается в химии. Я отправила ему материалы. Проверит, проведет анализ. Завтра, самое позднее послезавтра мы будем знать больше.

– Что за материалы? – спросил Коста.

– Ткани. Волокна. Образцы одежды Уриэля. Люди просто так не загораются. По крайней мере в этом мире. Да, там было жарко. Условия довольно необычные. К тому же Уриэль, как известно, плохо слышал и почти не чувствовал запахов. Кто-то, кто знал об этом, мог обработать фартук. Вот я объяснение. Физические законы везде одинаковы. Вопрос в том, чтобы их понять. Может быть… – Она замолчала, и мужчины посмотрели на нее. Чтобы Терезе Лупо не хватало слов – такое случалось не часто.

– Может быть что? – подтолкнул ее Перони.

– Может быть, я и ошибаюсь. Все это смахивает на колдовство. Или, точнее, на алхимию. Я тут почитала, как они варят стекло. И впрямь алхимия. Технология, уходящая в глубину веков. Если вам вдруг захочется построить такую же, как у Арканджело, печь, можете не сомневаться – власти просто погонят вас из города, как только узнают, какие именно вещества вы собираетесь использовать. Стекло – прекрасный материал, но как, за счет чего получаются все эти удивительные цвета и оттенки… Я бы лично возиться с такими, мягко говоря, материалами не захотела. Не исключено, что какая-то субстанция попала на одежду или фартук. Случайно. Или…

Она хитро подмигнула им, как бы говоря: дальше, парни, думайте сами.

– Но если кто-то смог представить дело как произвольное самовозгорание, не значит ли это, что он и сам знает все технологические хитрости?

Нику сразу вспомнилась треснувшая печь. Тереза, как всегда, попала в точку. Сделать предстояло еще немало.

– А еще Белла была беременна, – добавил Перони. – Это тоже твоя заслуга. Спасибо. Только вот ее братец вряд ли стал бы тебя благодарить.

– Да… брат… – пробормотала Тереза.

Коста подумал, что напарник уже рассказал ей о последних событиях.

– На первый взгляд Альдо Браччи наш главный подозреваемый. Главный и единственный. Мы знаем, что когда-то они с сестрой крутили любовь. Он и сам признался. Алиби ему обеспечивают сыновья, а на их слово я бы не полагался. Белла рассказала ему о беременности и о том, что Уриэль отцом быть не может, – вот вам и мотив. А репутация за Браччи закрепилась прочная.

Терезу рассуждения Ника не убедили.

– Будь я на месте Лео Фальконе, – с наигранной скромностью заявила она, – я бы сказала, что вы подгоняете подозрения под факты. Любовь они крутили тридцать лет назад, так?

– Вроде того, – подтвердил Коста.

– Я не специалист по инцесту или совращению несовершеннолетних, но как женщина скажу вам так: не складывается. С чего бы это им вдруг так приспичило повернуть часы назад? На мой взгляд, большинство в такой ситуации предпочли бы забыть прошлое и никогда не вспоминать детские глупости. Чувства не свечки, их нельзя достать из шкатулки и зажечь, чиркнув спичкой. Кстати, что нам говорит статистика? Как насчет инцеста среди сорокалетних? Исключая совсем уж дикие места.

– А здесь разве не такое? – проворчал Перони.

– Нет. Здесь мы имеем дело с замкнутым сообществом, – возразил Коста. – Это не одно и то же.

– Согласна. Здесь как-никак город. Кто-нибудь обязательно бы что-нибудь пронюхал. И тогда бы об этом знали уже все. И что-то уже давно бы случилось.

Перони вытянул шею. Впереди покачивался на воде знакомый желтый знак плавучей пристани Фаро. Но было и кое-что новенькое: два ярких голубых неоновых знака, возведенных на соседнем островке. Один, над мастерской, гласил: «Стекловарня». Другой, раз в пять больше, растянулся полукругом над входом в палаццо.

– «Палаццо дельи Арканджели», – прочитал, прищурившись, Перони. – Если не забыла, кое-что все-таки случилось.

– Знаю, только…

Начинать спор заново ей не хотелось, но Коста понял, что имела в виду Тереза.

Моторка вдруг дернулась и остановилась. Взвизгнула сирена. Из кабины донеслись громкие, сердитые голоса.

Коста привстал. От причала у мастерской отваливала куцая лодчонка Пьеро Скакки с застывшей на носу черной фигурой Ксеркса. Никакого груза видно не было. Скорее всего Пьеро доставил что-то на остров. Возможно, какие-то материалы для растопки печи.

Не обращая внимания на возмущенные крики из кабины Скакки развернул лодку в сторону Сант-Эразмо и дал полный ход. Задерживаться на острове фермер определенно не собирался.

– Эй, Пьеро! – крикнул Перони.

Его голос утонул в шуме мотора. Может, оно и к лучшему, подумал Коста. В разыгрывавшейся трагедии Скакки тоже играл какую-то роль. К тому же он жил в уединенном месте, где могли сохраняться привычки, изжившие себя, по мнению Терезы, на Мурано. И конечно, Пьеро располагал информацией о Мэсситере. История пятилетней давности, в которой, кроме англичанина, была замешаны и загадочным образом исчезнувшая парочка, Дэниэл Форстер и Лаура Конти, не выходила из головы. Тем более что теперь заложницей Мэсситера оказалась Эмили.

Вдалеке зазвучала музыка. Звуки ее вылетали из распахнутых дверей палаццо и разносились в теплом, неподвижном вечернем воздухе. Играл небольшой оркестр, в котором ухо Ника различало лишь скрипки. А вот мелодия казалась смутно знакомой. Вивальди?

Коста приподнялся на цыпочки. Железный мост и руки застывшего над ним ангела украшали белые баннеры. С выстроившихся в очередь у причала водных такси и частных катеров сходили на берег люди, одетые в карнавальные костюмы различных эпох и стилей: Ренессанса, барокко, елизаветинской Англии. На женщинах были яркие, пышные, длинные платья из шелка и бархата, плечи их окутывали мантии, в руках мелькали веера, на головах колыхались высокие, украшенные перьями шляпки. Мужчины изображали придворных, пиратов, солдат, некоторые представляли популярных персонажей комедии дель арте: Арлекина в лоскутном платье и с деревянным мечом, Чумного Доктора с Длинным хищным клювом, Пульчинеллу в высокой остроконечной шляпе и белом мешковатом костюме.

– Боже, – пробормотала Тереза, – это же Лео.

И действительно, подтянутая, сухопарая фигура инспектора тоже появилась на причале. Фальконе вырядился в темный старомодный военный мундир с золотыми эполетами и кистями. Грудь его украшали разноцветные медали.

– Вот же гад, – пожаловалась Тереза. – Он все заранее знал.