– Воды…

Выросший из-под лежака «кенгуру» подал стакан холодной воды.

Иван выцедил половину, вернул стакан.

Киб бесшумно исчез.

Итак, это был сон, чёрт побери!

Иван лёг навзничь, вспоминая подробности видения. Чертовски реальный, но сон. Или просыпается подсознание, подсовывая осознаваемые файлы в виде снов? И был бы это первый сеанс, а то уже четвёртый. Значит, процесс начался?

В потолке каюты мигнул сиреневый глазок, мяукнул будильник: семь часов утра по корабельному времени. Пора вставать. Но этот сон… битва неизвестных разумных с такими же неизвестными. Где и когда это было? У какой звезды? Спросить бы у Вестника… да где Вестник, а где «Дерзкий»?

Будильник мяукнул два раза.

– Слышу, слышу, встаю, – буркнул Иван, спуская ноги с лежака и ощущая, как его плавно повело с боку на бок: корабль совершал маневр.

Мысли свернули в другую колею: надо посоветоваться с капитаном, рассказать сон. А потом можно и с Вересовым пообщаться, тем более что мужик он хоть и суровый, но не высокомерный и не чванливый, не то что Шнайдер.

Иван улыбнулся, вспоминая недавние случайные встречи с оператором экспедиции после визита Елизаветы: Шнайдер перестал вести себя вызывающе, но, похоже, затаил недобрые чувства.

– К чёрту! – вслух проговорил молодой человек.

На обычные утренние процедуры и глоток кофе потребовалось двадцать минут. Иван натянул дежурный уник, пробежался из жилого отсека в пост управления, не пользуясь движущейся дорожкой.

В рубке царила тишина. Дежурил первый навигатор, Андрей Нарежный, закупоренный в своём ложементе по макушку, да прохаживался между ложементами экипажа, заложив руки за спину, поглядывая на экраны, капитан Бугров. Остальные члены экипажа отсутствовали.

Иван не удивился присутствию капитана. У него давно создалось впечатление, что Бугров не покидает зал поста ни на минуту.

Бросив взгляд на сияющую под лучами Амфитриты алмазную арку Кольца Невесты, перечеркнувшую тёмно-фиолетовую, с синим отливом, полусферу Нимфы (она была повёрнута к кораблю ночной стороной), Иван подошёл к Бугрову.

– Виталий Семёнович, разрешите обратиться?

– Не спится? – остановился Бугров. – До спуска ещё больше часа.

– Я сон видел…

Светлые глаза капитана пронзили голову оператора двумя скальпелями, ощупали его мозг и отпустили.

– Присядем.

Бугров занял свой командирский ложемент, вырастил второе – «гостевое» кресло, хотя у Ивана имелся свой рабочий модуль.

– Прежде, чем ты поделишься сном, выслушай замечание. Я знаю, что у тебя с оператором группы Вересова начались разборки.

Иван смутился, но взгляда не опустил.

– Нет никаких разборок, командир, честное слово. Курт цепляется к каждому моему слову по одной простой причине: он почему-то вбил себе в голову, что я навожу мосты к Елизавете… э-э, Клод-Сантуш.

В глазах Бугрова всплыли и погасли весёлые огоньки.

– А ты не наводишь?

Иван вспыхнул, покраснел, сделал усилие над собой и сказал с максимальной искренностью, на какую был способен:

– Она красивая… умная… и да, мне нравится. Но он вообще прямо кидается, как… пантера.

– Веди себя сдержанней, лейтенант. Нотации читать не буду, но мы далеко от Земли, и на корабле не должно быть никаких конфликтов. Существует такая вещь, как корпоративная солидарность.

– Классик говорил иначе, – криво ухмыльнулся Иван.

– Не понял. Что за классик?

– Оскар Уайльд.

– Ты читаешь Уайльда?

– Не только…

– Похвально. И что он говорил?

– Всегда прощайте своих врагов. Ничто другое не раздражает их так сильно. Курт, конечно, не враг мне, но…

– Никаких ехидных шуток, лейтенант, никаких подначек и афоризмов! Веди себя достойно.

– Слушаюсь, – пробормотал Иван, пряча обиду. – Хотя я ничего такого…

– Закрыли тему. Теперь сон.

Иван, запинаясь, пересказал свои утренние сновидения. Выжидательно посмотрел на капитана.

Бугров покивал каким-то своим мыслям.

– Ты прав, процесс пошёл. Хотя ничего конкретного ты пока не вспомнил: когда произошла битва, где, в каком районе Галактики или вообще за пределами Галактики, как далеко от Земли.

– Мне не удаётся контролировать сновидения, – виновато сказал Иван. – Это же не слипар[23], программу не сменишь.

– Проконсультируйся с госпожой Сантуш. Она не только ксенопсихолог, но и врач, имеет опыт психиатра.

– Хорошо, – кивнул удивлённый предложением Иван, стараясь не показать, как он рад совету. – Обязательно проконсультируюсь. Вересов тоже просил сообщать ему, если я что-нибудь поймаю.

– Разумеется, ты обязан это делать. Единственное, с чем не соглашайся, если он вдруг предложит, так это лечь под пси-сканер.

– Ни за что в жизни! – клятвенно пообещал Иван.

Бугров улыбнулся, резко меняя каменный рельеф лица.

К Ивану он давно относился как к родному, и тот это чувствовал.

Бросив взгляд на водяной шар Нимфы, Иван поспешил обратно в жилой отсек.

Вересов выслушал сообщение Ивана внешне невозмутимо.

– Вам нужно разработать методику подъёма сведений Вестника со дна психики в сферу сознания, – сказал он. – Примерно как нефть через скважину закачивают из подземных хранилищ в ёмкости наверху.

– Если бы это была нефть, – невольно усмехнулся Иван.

– Проконсультируйтесь с Елизаветой. Она не только ксенопсихолог, но и психиатр в прошлом. Вместе вам будет легче, – Вересов наметил улыбку, – добывать полезные ископаемые из вашего подсознания.

– Слушаюсь, товарищ полковник! – вытянулся Иван, в глубине души обрадованный и удивлённый совпадением хода мыслей капитана Бугрова и начальника экспедиции. Впрочем, его это вполне устраивало.

Сразу после этого он решил было последовать совету обоих и навестить ксенопсихолога, но в это время его вызвал на мостик Бугров и начался длинный напряжённый рабочий день для всей команды «Дерзкого», сосредоточившейся на главной цели экспедиции – поиске Вестника Нимфы.

4

Поскольку места расположения масконов были определены заранее, Вересов решил направить на их исследование сразу два катера, не считая дюжины беспилотников, летающих и подводных. В экипаж первого «голема» вошли трое: сам Вересов, Шнайдер и Посохин.

Пилотом второго назначили Ивана, а к нему присоединились Елизавета и Ядогава.