– Получается, – спокойным тоном продолжил адвокат, – что единственное доказательство услышанной нами версии – ваша честность.

– Так и есть.

– Вы были близкими друзьями с Лаки Мэрри?

– Ну, близкими – это громко сказано, но мы дружили.

– Вы друг Лаки и единственный живой свидетель заключения пресловутого договора. Вам не пришло в голову, что мисс Куин могла бы выплатить вам вознаграждение из причитающихся ей полутора миллионов долларов? Ведь именно это она и предложила в обмен на показания?

Чем черт не шутит. Почему бы не попробовать грубую игру? В конце концов, в подобном улаживании проблемы нет ничего особенного. Ральф – трус, если надавить на него посильнее на публике, может дать слабину.

– Я… – Ральф аж заикаться начал от возмущения. – Я никогда ничего подобного не просил… – Ошарашенное выражение его лица свидетельствовало о полной искренности.

Жаль! – подумал Легри. Могло получиться.

Поднялся адвокат истца.

– Мой коллега безосновательно обвиняет свидетеля в продажности, это недопустимо!

Судья Картерон кивнул, соглашаясь.

Робин Легри улыбнулся и сел.

Слово взял судья:

– Документы, предоставленные нам лейтенантом Дином из Девятого отряда рейнджеров, более чем ясны: два джипа везли личные вещи солдат, и шестого июня немецкий снаряд попал в одну из машин на побережье у Шато-ле-Дьябль. – Картерон пошелестел бумагами и продолжил: – В распоряжении суда имеется и предсмертная записка Оскара Арлингтона: «Я трус. Мой ровесник погиб вместо меня на пляже в Нормандии. Я впервые в жизни решил проявить мужество, покончить с этой лживой жизнью». Эксперты подтвердили подлинность почерка и подписи Оскара. Адвокат Легри не нашел ни одного специалиста, который утверждал бы обратное. Записка настоящая.

Робин оглянулся на зал, пытаясь выдернуть из обивки еще одну нитку. Все эти люди пришли посмотреть матч-реванш, но вели себя весьма сдержанно.

Судья Картерон перешел к событиям в Блю-Хилл, к несчастному случаю с Аланом Ву.

Добро пожаловать в самую грязь, подумал Легри. Будь внимателен, Робин, попробуй ухватить полезную деталь.

Управляющий отелем, прямой сухопарый тип, давал показания очень уверенно. Он заявил, что Оливер Сноу, ночевавший в его заведении 6 мая 1964-го, – это Оскар Арлингтон. Эксперты проанализировали почерк в регистрационном журнале отеля «Гамильтон» и уверенно опознали подпись покойного сына сенаторши. Все доказательства били прямо в цель, и Робин думал уже не о деле, а о нитке, которая никак не желала вытягиваться из обивки, – вот же гадина! Адвокат снова оглянулся, надеясь увидеть приятное лицо. И увидел. Лицо Алисы Куин. Держалась она с достоинством, а уж красива была до невозможности. И почему он представляет интересы старой дуры Арлингтон, а не этой блондинки-мечты?! Уж тогда бы он точно выиграл двадцать пятый процесс подряд. Приглядевшись повнимательней, адвокат понял, что за маской невозмутимости женщина скрывает печаль. Но ведь она победила, это очевидно уже сейчас. Возможно, красавица думает, что окончание процесса лишит ее последнего смысла существования, навсегда закрыв дверь в прошлое. Ладно, это не его проблема. Легри попытался выстроить аргументы, но мысли разбегались, он никак не мог сосредоточиться.

Судья продолжал перечислять факты. За все время, что он говорил, Эмилия Арлингтон ни разу даже не моргнула.

Адвокат Алисы Куин учился вместе с Ником на юридическом. Блестящий профессионал, Джонс согласился работать бесплатно, в память о «старых добрых временах» и ради прекрасных глаз истицы. Когда ему дали слово, он упирал на договор, на полтора миллиона долларов, утверждал, что Алана Ву сбили намеренно, и сделал это Оскар Арлингтон. В конце своей речи он намекнул на подозрительный характер цепочки несчастных случаев с Алисой Куин и Ником Хорнеттом, но, конечно же, не стал возлагать ответственность на покойного сына сенаторши.

Снова настал черед Робина Легри вступить в игру. Ради спасения того, что можно было спасти, он решил забыть о деньгах и попытаться дезавуировать обвинения в убийствах. Недоказанных убийствах.

– Оскар ушел из жизни, – начал он. – По своей воле. Оставил формальное объяснение: старый военный долг. Но нам дано узнать только чужую версию этой истории, взгляд на нее других людей. Солдат, которые завидовали его богатству и происхождению, которые не понимали, что он – другой. Проще сказать, они его не любили. А это ведь все равно что предоставить в суде слово адвокату только одной стороны. Мы никогда не узнаем, насколько правдива эта история, не исказило ли ее коллективное бессознательное. А также время. Останется неведомым, не пал ли Оскар жертвой интриг или травли, а может, и шантажа…

В зале засвистели.

– Да-да, я настаиваю: Оскар находился во враждебном окружении. И лучший тому пример – Ральф Финн, единственный свидетель обвинения. Скажите, Ральф, вы были одним из тех, кого очаровал Лаки? Его адъютантом и другом? Но вы также были парнем, уставшим от войны, злым на весь мир, так, мистер Финн? Или мне называть вас Дрочилой?

В зале снова зароптали. Ветераны Девятого отряда сочли поведение законника подлым, забыв, что прозвище когда-то придумали именно они.

Робин постарался не встречаться взглядом с Ральфом Финном и Алисой Куин. Он умел быть жестоким, если этого требовало дело, но садизм не доставлял ему удовольствия.

– Оскар находился во враждебном окружении, – повторил он, – настолько враждебном, что когда старая история выплыла на свет, Оскар предпочел покончить с собой.

Публика снова загомонила. Это уж слишком – теперь ветеранов хотят обвинить в подстрекательстве к самоубийству! Судья внушительно откашлялся. И остался доволен произведенным эффектом. А Робин Легри продолжал:

– Мы говорим о войне. Кто вправе не то что судить – даже пытаться понять солдат? Но чьи воспоминания могут претендовать на объективность двадцать лет спустя? Я знаю одно – сейчас творится несправедливость. Оскар Арлингтон наказал себя сам, но шакалы не успокоились.

В зале уже кричали.

– Так не упустим же шанс, повесим на него все преступления. Лихач сбил Алана Ву? Это был Оскар! Из могилы он не подаст голос в свою защиту. Грузовик наехал на детектива три месяца спустя после смерти Оскара? Кто, как не он, восстал из небытия и снял машину с ручника посреди улицы? Может, и президента Кеннеди убил тоже Оскар Арлингтон?

Судья отчаянно стучал молотком, призывая публику успокоиться.

– Нет никаких улик, указывающих на Оскара Арлингтона как на убийцу. Ничто не доказывает, что шестого мая шестьдесят четвертого года они с Аланом Ву встретились. Следующую ночь Оскар провел за шесть миль от бывшего однополчанина. Как тысячи других людей. Тысячи людей, севших наутро за руль и выехавших под дождь… И даже если Оскар Арлингтон виделся с Аланом Ву в Блю-Хилл и говорил с ним, потом они могли мирно расстаться. И Оскар вернулся в отель…