– Я ненадолго. Коля, – обратился он кМихееву, – можешь пойти со мной, если хочешь.

Михеев пожал плечами и поплелся следом за ним.

– Куда они? – спросил хмурый Ратников.

– Думаю, в аэропорт. – Артем повернулся к Вадиму:– У Болотова есть заграничный паспорт?

– Вы что, думаете, он захочет удрать из страны, каккакой-нибудь злодей из шпионского романа? – насмешливо спросил тот. –Паспорт у него, конечно, есть. Но ваше предположение – форменная глупость. Еслидаже вы правы… Я подчеркиваю – если… То Иван все равно придет посмотреть мне вглаза. Чтобы там ни было – предательство, убийство…

– Блажен, кто верует, – пробормотал Ратников исказал, обращаясь к Артему: – Позвоню-ка я своему дружку на Петровку…Неспокойно мне.

Он скрылся в кабинете, а Вадим с усмешкой сложил руки нагруди. Прошло полчаса. Потом сорок минут. Мрачная печаль слетела с лицаХабарова, как вчерашнее воспоминание.

– Монада, – внезапно сказал он. – Зло внутридобра, добро внутри зла. Раньше я это понимал, а теперь не понимаю.

Лиза нервничала, кажется, больше всех. Когда она наливаласебе очередную чашку кофе, пальцы у нее дрожали. Артем ободрял ее, как мог.

– Женская интуиция, – шепотом сказал он, когда водворе засигналила машина. – Я считаю, что это твоя заслуга, милая. Так чторадуйся.

– Я не чувствую никакой радости. Какая тут радость?Только страх и горе.

– Потом почувствуешь. Пройдет время, страсти улягутся…

Болотов вошел в приемную так, словно это было его решение –явиться сюда и расставить все по своим местам. Вадим тяжело поднялся емунавстречу. Иван встретился с ним взглядом, усмехнулся и отвел глаза.

Вслед за Болотовым в офисе появились явно взволнованные Коляс Димой и человек в штатском, которому посулили одновременное раскрытие трехубийств. Он был высоким, сильным, с круглым лицом и светлыми умными глазами.Коротко поздоровавшись с присутствующими, он пожал Ратникову руку и скромно селв глубине комнаты. Лиза незаметно привела записывающую аппаратуру в боевуюготовность.

– Меня собираются тут допрашивать? – капризноспросил Болотов, продолжая избегать взгляда друга детства.

Ему никто не ответил. Но вдруг подал голос превратившийся водин натянутый нерв Вадим:

– Тут уверяют, что ты убил трех человек. Ты уж скажи,будь другом, что это ошибка. Глупость какая-то. Ванька, не молчи.

Иван тяжело плюхнулся на стул, закрылся руками, спрятав вних лицо.

– Ты… – внезапно задрожавшими губами прошепталВадим. – Ты убил Любочку?! Посмотри на меня! За что ты ее убил? За что,ответь мне? Я прошу тебя ответить, слышишь? Нет, я не верю. Это недоразумение…Иван!

На его скулах плясали желваки, глаза превратились в узкиещелочки. Болотов внезапно сморщился, словно собравшийся зареветь ребенок, и,подняв голову, все-таки посмотрел на Вадима.

– Я не хотел. – Слова его, словно брошенный напробу мяч, покатились по комнате. – Я сам не знаю, как буду без нее… Уменя не было другого выхода. Это произошло случайно… – Он оглянулся начеловека в штатском и быстро добавил: – Я находился в состоянии аффекта.

Вадим хрипло рассмеялся, опалив присутствующих своей болью:

– А Ольгу ты за что убил? И Жанну? Ведь она была совсемеще девочкой! Ты ребенка убил. Ребенка!

Иван снова закрыл лицо руками и начал раскачиваться изстороны в сторону, время от времени издавая короткие жуткие стоны.

– Кто-нибудь может мне объяснить? – Вадимпотерянно озирался.

Лиза тихонько кашлянула.

– Когда вы увидели его с другой женщиной, –сказала она, – Болотов испугался. Испугался того, что вы расскажете сестрео его романе и она его бросит.

– Все равно не понимаю, – сказал Вадим. –Из-за этого же нельзя убить. Даже если бы Любочка ушла.

– Он не мог позволить ей уйти, – уже гораздоувереннее сказала Лиза.

– Почему?

– Потому что она была залогом его профессиональногоуспеха.

Иван перестал выть и, отняв руки от лица, со страхомвзглянул на Лизу.

– Ваша сестра, Вадим, была очень талантлива, –продолжала та, не обращая внимания на Ивана. – Она делала потрясающиевещи, это уже не я говорю, это говорят профессионалы. Думаю, ваш зять,препятствуя карьере жены, беззастенчиво пользовался ее идеями и находками. Онивсегда имели успех. Хорошо оплаченный, между прочим.

Иван злобно сощурился:

– Откуда вы узнали?! Вы… – Он сначала озлобился,потом вдруг снова потух и принялся шепотом причитать: – Я не хотел, это вышло случайно…

– Ты пользовался Любочкиным талантом? – грустноспросил Вадим. – Воровал идеи, а ее, значит, побоку пускал? А я тебеверил… Я думал, ты ее любишь…

– Я ее любил! – выкрикнул Иван злобно.

– И еще – завидовал ей, – добавила Лиза, неудержавшись.

– Ну и что? – вскинулся тот. – Можноподумать, из вас никто никогда не завидовал ближнему.

– Если любишь человека по-настоящему, то радуешься егоуспехам, – тихо сказал Ратников.

– Это если у тебя есть свои успехи, – сварливовозразил Болотов. – Тогда можно побыть добреньким!

– А вы удивляетесь, почему он не отпустил вашусестру, – грустно усмехнулась Лиза. – Ему было не просто невыгодно –невозможно отпустить Любочку. Развод означал для него конец карьеры или покрайней мере ее заметный спад. Развода нельзя было допустить. Поэтому вы,Вадим, узнав про любовницу, стали представлять для него угрозу. Вы могли всерассказать Любочке в любой момент.

– Почему же он не убил сразу меня? – с вызовомспросил тот.

– Я вообще не собирался никого убивать! –огрызнулся Иван. – Как ты не хочешь понять – это была случайность, ошибка,помутнение рассудка!!! – он сорвался на крик.

– Наверное, он действительно не хотел убивать, –спокойно согласилась Лиза. – Может быть, вы все-таки сами объясните, чтовас заставило действовать так, а не иначе?

Болотов будто обрадовался возможности выговориться.

– Я видел, что Вадька колеблется – сказать Любочке илине сказать, – быстро заговорил он. – И у меня родился план.Беззлобный, неопасный. Я решил чем-нибудь отвлечь Вадьку. Так запутать его всобственных неприятностях, чтобы он забыл о чужих. Но рычагов воздействия нанего было мало. Сама Любочка (это не подходило) да еще Ольга, с которой онхудо-бедно, но год вместе прожил.

Вадим сосредоточенно глядел на лихорадочно выдающегоинформацию Ивана, изо всех сил стараясь переварить открывшуюся правду.Некоторых слов он даже не слышал, повторяя про себя, словно заклинание: «ЭтоВанька убил мою Любочку».