измученным она еще никогда его не видела. Она взглянула на Нари, которая тихо всхлипывала в стороне.

– Я… тоже…

– Мы сбились с ног… Прости, что нас не было рядом.

Рия не могла говорить, стараясь восстановить дыхание. Она держалась за бок, который измучила колющая боль, и лишь иногда кивала, давая понять, что она слушает.

– Как ты, Рия? – спросил Суван и отвел взгляд, понимая, каким глупым оказался вопрос. От волнения он совершенно не знал, что говорить.

– Я – жива, – стараясь дышать ровнее, произнесла Рия, сползая по стене на пол и обхватив колени руками. – Пожалуй, пока этого должно быть достаточно.

Суван подсел к девушке поближе и произнес:

– Нас разбудили ночью звонком и рассказали об исчезновении Випассна из храма, – постарался объяснить он. – Рия, мы бросились в твою комнату, чтоб сообщить тебе, спросить вашего совета. Когда мы пришли, Нари уже искала тебя, но вас и след простыл…

Монах не старался обвинить в чем-то Рию, а скорее пытался попросить прощение за то, что его не оказалось рядом. Обнимая маленького Випассна, не останавливаясь, плакала Нари, ощупывая его руки и ноги, шею, осматривая царапины, проверяя, нет ли сильных ушибов и переломов. Монахиня, то и дело кланяясь, нашептывая молитву. Слезы текли по её щекам, но это были слезы облегчения.

– Только вот обнаружили еще одну пропажу сегодня ночью, – произнес Суван. – Из монастыря Ват Пхо пропал монах. Я и не сразу понял, что он и есть А-Вут, что он последовал за тобой… Как же я слеп… Как же бестолково слеп!!!

– Наронг, – улыбнувшись, произнесла Рия, лишь подтверждая слова Сувана. – Преданный служитель этого храма, – иронично добавила девушка, вспоминая слова учителя.

– Поверить не могу, что подверг тебя опасности, – признался старший монах. – Он не просто расспрашивал о тебе, я сам многое рассказал ему, Рия. Прости меня.

– Ты ни в чем не виноват.

– Я очень виноват перед тобой…

– Мама мне всегда говорила, что лучше поверить и разочароваться, чем не довериться из-за страха честному человеку.

Бессменно молчаливый Тассна кивнул и причмокнул губами, вкушая едва сказанную мудрость.

– А знаешь, что самое ужасное во всем этом?

– Нет, скажи мне.

– Что я жал руку убийце, – и он крепко зажмурил глаза.

– Ты не один, Суван, – Рия повернулась в сторону старшего монаха, желая обнять его, но вовремя вспомнив о запрете прикосновений, опустила руки. – Я же встречалась с А-Вутом. Притом не один раз, но так и не узнала его.

– Даже животное на четырех ногах спотыкается, Рия… Ты говоришь о своих снах? – непонимающе спросил Суван.

– В своих снах – да, лишь его силуэт.

– Тогда ты не могла знать.

– Это не все. Однажды я уехала в Бангкок писать отчет в редакцию. Сквозь стекло кафе на меня уставился проходивший мимо таец. Я помню его, словно видела вчера, эти коротко остриженные темные волосы, ожесточенный взгляд, сходящиеся к переносице брови. Я не знала его, но чуяла, как его ненависть колючей проволокой обвивает все мое тело. Он сверлил мои зрачки, и я чувствовала его так же, как, я уверена, и он ощущал меня. Видела его запястье, но не придала значения треугольному шраму, выглядывавшему из рукава его темной рубахи. Он нашел меня много раньше, чем ты ему обо мне рассказал. Поверь, это не твоя вина.

– Ты не могла знать, ты тогда не могла знать…

– Даже когда я увидела его в храме, он уже сбрил волосы и брови, чтобы стать похожим на монаха. Я не узнала его и тогда, хотя мне показалось странным то, что он споткнулся о ступеньку. Те, кто живут в храме много лет, должны знать каждую дорожку на своей территории, – закончила девушка и провела рукой в сантиметре от плеча главного монаха, мысленно кладя ему руку на плечо в знак утешения.

– Спасибо, Рия. Как видишь, ты себя недооцениваешь. Твоя интуиция работает на опережение. Ты старалась намекнуть, что «Наронг» выглядит подозрительно нервным для обычного монаха, но мы тебя не услышали, – и Суван замолчал, виновато отводя взгляд. Позади них с ноги на ногу переминался молчаливый Тассна, кивая в сторону Рии. Суван тут же очнулся и вновь спросил: «Скажи мне только, карта у него?».

– Я отдала ему Атлас, прости, – и Рия стыдливо отвела глаза, взглянув на малыша, что болтал о чем-то по-тайски с Нари. И, глядя на него, Рия понимала, что сделала бы так снова, и снова, и снова…

– Нам нужно забрать её, – решительно произнес Суван и бросился к двери.

Рия понимала, что может остановить его лишь одним предложением, ведь ей было известно капельку больше, чем остальным. И рассказывать всего она пока не собиралась, стратегически утаивая информацию. Последние события научили ее тому, что всему своё время. Сувану во что бы то ни стало нужно было догнать убийцу любимой женщины и взглянуть ему в глаза, и не Рии было решать, останавливать его или нет. Она позволила Сувану выйти, затем молча поднялась и побрела за ним, понимая, что сможет оказать решающее влияние на все происходящее в дальнейшем. Решение лежало у нее в кармане.

Дверь распахнулась, лицо овеял ночной воздух. Во дворе суетливо бегали другие монахи. Новости разлетелись по территории монастыря.

– Нари, позаботься о ребенке, – сказал старший монах женщине. – Тассна, нам нужно найти, куда скрылся А-Вут.

– Я с вами, – бросилась за ними следом Рия.

– Ты и так слишком много сделала, – и старший монах жестом показал, что девушке стоит остаться.

– Я же чувствую его, ты что, забыл? Я должна идти с вами. Тассна положил руку на плечо Сувана и кивнул головой, показывая, что Рия права, и им еще пригодится её помощь.

– Ладно, – согласился старший монах. – На этот раз ты ведь будешь не одна, а с нами. Только очень тебя прошу, – и он остановился, подбирая слова, – не ищи опасностей сама.

– Договорились, – произнесла девушка, спеша показать мужчинам, в каком направлении скрылся А-Вут.

Суван и Тассна быстро шли вперед. Она подумала, что ходить за спинами этих двоих уже начало входить в привычку, и усмехнулась.

Троица выбежала за ворота храма и оглянулась по сторонам: пустые улицы ночного Бангкока, кое-где шли туристы, слепили фары проезжающих машин. Найти А-Вута не представлялось возможным. Тассна показал рукой на стоящих поблизости таксистов. Понятно, что храм Ват Пхо оставался жемчужиной Бангкока даже ночью, а потому здесь назначали встречи, сюда приезжали, чтобы взглянуть на него ночью, отсюда уезжали, и, конечно, таксисты даже ночью не упускали возможности заработать. Все поняли ход мыслей монаха и побежали к ближайшему такси.

В машине дремал, слушая радио с закрытыми глазами, Водитель-таец. Суван настойчиво постучал в боковое окно. Водитель тут же проснулся и радостно улыбнулся, и надеясь на прибыль, поспешил опустить стекло. Суван и Тассна поприветствовали мужчину, а затем старший монах задал несколько вопросов на тайском. Рия нервничала, оттого что не понимала ничего из сказанного, но по реакции Сувана видела, что ответы таксиста его не удовлетворили, а значит, тот ничего не знал.

– Благодарим вас за помощь, – сказал старший монах и отошел от такси с хмурым видом.

Тассна безмолвно достал сигареты, предлагая одну своему другу.

– Ему ничего неизвестно? – уточнила Рия, надеясь хоть на какую-то подсказку.

– Нет, – извиняющимся тоном произнес Суван. – Я описал А-Вута так, как описывала ты: темная рубашка, брюки, телосложение, рост, возможно, в руках тубус. Но он не видел никого похожего выходящим из храма. Хотя клянется, что последние два часа простоял здесь, ведь у него не было работы.

Тем временем к водителю подошли два туриста и стали торговаться, стараясь хоть немного сбить цену. Они хорошенько погуляли и немало выпили, едва ворочая языком они говорили на ломаном английском. На одном из них была оранжевая футболка, и он уверял, что познает богатую культуру Таиланда, а потому заслуживает скидки. Рия наблюдала за двумя мужчинами, невольно слушая их разговор. Тассна осматривался по сторонам, надеясь