Наконец, почти в три часа дня, она подъехала и, выйдя из своего «вольво», с удивлением поглядела на меня.

– Кейт? – Она заморгала, словно не веря своим глазам. – Что ты здесь делаешь? Что стряслось?

– Все хорошо, – заверила я ее и сбежала по ступенькам крыльца, чтобы помочь ей занести в дом продукты.

– Так почему же ты приехала, дорогая? Я, конечно, рада тебя видеть.

Мы обнялись, и невольно я отметила, что Джоан похудела – или это опять-таки мое воображение? Я уже придумываю ей рак, лишь бы не признавать свои сны чистой воды фантастикой?

– Давно не было с тобой связи, – пояснила я, вытаскивая с заднего сиденья несколько пакетов и упаковку из восьми бумажных рулонов. – Сегодня у меня работы нет, я и решила заглянуть и проверить, как ты тут.

Она внимательно посмотрела на меня, потом вытащила оставшиеся пакеты и захлопнула дверцу, подтолкнув ее бедром.

– Лапонька, все у меня хорошо. Просто не было пока времени отзвонить тебе. Извини.

Я вошла следом за ней в дом, все внутри выглядело как обычно. Я поймала себя на том, что оглядываюсь в поисках примет тяжелой болезни: пузырьков с лекарствами, грелок, посуды, сваленной в раковине, потому что у хозяйки нет сил ее помыть. Но ничего такого не было. Занеся пакеты в дом, я отлучилась в ванную и там проверила аптечку: нашла только препараты от простуды, изжоги и суставной боли. Я идиотка.

Когда я вернулась на кухню, Джоан доставала тарелки из посудомойки.

– Что-нибудь выпьешь? Чаю со льдом, например?

– Неплохо бы.

Я продолжала присматриваться к Джоан, пока она вынимала из буфета стаканы, клала в них лед, доставала из холодильника кувшин холодного чая.

– Устроишься в гостиной? – Она протянула мне стакан. – Сейчас закончу и присоединюсь к тебе.

– Может быть, помочь? – предложила я.

– Ой, лапонька, я прекрасно справлюсь сама, спасибо. Иди отдыхай.

В гостиной меня настигло старое воспоминание: на этом самом диване мы с Патриком сидели бок о бок тринадцать лет назад, в тот вечер, когда объявили его родителям о помолвке. Джоан сияла улыбкой от уха до уха, отец тут же предложил взять на себя свадебные расходы. Патрик поцеловал меня в щеку и приподнял мою руку, показывая им обручальное кольцо: я вспомнила, как засверкал бриллиант, поймав солнечный луч.

Я посмотрела на свою левую руку: теперь на безымянном пальце место кольца Патрика заняло кольцо Дэна. И рука моя выглядела старше: проступили вены, появились морщинки. Время неумолимо, хотим мы того или нет.

– Кейт? – Голос Джоан прервал мои мысли, я подняла голову и увидела, как пристально она глядит на меня. – У тебя точно все хорошо?

Я кивнула, и она расплылась в улыбке, но тревога так и не ушла из ее глаз.

– Мне показалось, ты где-то далеко…

– Вспомнился тот день, когда мы с Патриком приехали к вам рассказать о помолвке, – призналась я.

Джоан вздохнула и села напротив меня.

– Кейт, мне нужно с тобой поговорить.

Сердце застучало, я подалась ближе. Вот оно. Я так и знала. Сейчас она скажет, что у нее рак.

– Хорошо, Джоан, – вслух сказала я. – Я тоже готовилась к разговору.

Она кивнула, сделала глубокий вздох и приступила.

– Кейт, – очень серьезно проговорила она, – я подумала, наверное, это неправильно, что мы с тобой по-прежнему так близки.

– Что? – заморгала я.

Она опустила глаза.

– Потому-то я и не отвечала на твои звонки. С тех самых пор, как ты рассказала мне о своих снах, я стала думать, какое место я занимаю в твоей жизни. Мне кажется, тебе нужно отпустить Патрика и жить своей жизнью, и вот что меня беспокоит: ты слишком заботишься обо мне, это мешает тебе освободиться.

– Джоан. – Я чувствовала, как дрожит мой голос. – Я не «слишком забочусь». Я тебя люблю. Ты – мама моего мужа.

– Но ведь его давно уже нет. Конечно, конечно, я всегда буду любить тебя, как родную дочку. И всегда буду благодарна тебе. Патрик был с тобой счастлив. Но не думаю, что тебе полезно общаться со старухой вроде меня.

Неужели она решила со мной порвать?

– Ты вовсе не старуха, Джоан. И я не по обязанности к тебе приехала. Я здесь потому, что люблю тебя. Очень люблю.

– И я тебя, – ответила она. – Но мне не кажется, что Дэну так уж нравится наша дружба.

– Он ничего не имеет против, – возразила я, хотя и чувствовала, что привираю.

Джоан грустно покачала головой:

– Не хочу превращаться в обузу для тебя, Кейт. И Патрик не хотел бы, чтобы я на тебе повисла. А еще Патрик не хотел бы, чтобы память о нем стала для тебя бременем. Ты же это понимаешь, правда?

– Понимаю, – сказала я. – Но ни ты, ни Патрик для меня не бремя.

Помолчав, Джоан кивнула:

– О чем ты хотела поговорить, Кейт? Ты сказала, у тебя ко мне какой-то разговор.

Мои тревоги мне самой казались смешны, и все же я сказала:

– Хотела спросить, давно ли ты делала маммографию.

Джоан явно удивилась:

– Маммографию? Наверное, какое-то время с тех пор уже прошло, но у меня все в порядке. Что это ты вдруг, Кейт?

Не могла же я признаться, что причина – в моих снах. Тем более после такого разговора не могла. Поэтому я выпалила:

– У моей хорошей знакомой только что диагностировали рак груди. И вот… я подумала о тебе.

Лоб Джоан пошел складками.

– Очень жаль твою подругу.

Я покачала головой:

– Обещай мне, что пройдешь проверку не откладывая. Договорились?

– Кейт, честное слово, я совершенно здорова.

– Пожалуйста. Обещай. Сделай это для меня.

Она снова внимательно на меня поглядела.

– Хорошо, я сделаю маммографию.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– И скоро.

– Да.

Кажется, я ее напугала.

– И ты правда чувствуешь себя вполне здоровой? – не отставала я.

– А ты, Кейт? Ты-то хорошо себя чувствуешь?

Я поспешно кивнула.

– Все прекрасно, – заверила я ее. – Лучше некуда.

Все такой же пристальный взгляд.

– Похоже, ты не высыпаешься, лапонька. Постарайся получше отдыхать, хорошо? Расслабься хоть немного. И не беспокойся обо мне. Скоро у тебя свадьба, это же самое счастливое время в жизни.

– Ну да, – сказала я. Только вот счастлива я по большей части в снах, с твоим сыном.

* * *