– Хорошо, – она улыбнулась и покорно пошла за мной.

На «хёндай» отреагировала совершенно спокойно – просто средство передвижения, приятно. Девочка заметно нервничала и не знала, о чём со мной говорить. Но я деликатно открыл для неё дверь, ей было приятно. Сначала она очень стеснялась, но постепенно немного расслабилась. Я расспрашивал об учебе, о профессорах, сокурсниках. Конечно, поинтересовался, есть ли у неё парень, хотя ответ был очевидным – нет. Ей было приятно, что интересуюсь её жизнью, при этом не забывая делать комплименты и морально поддерживать.

Пока доехали, узнал о её учебе больше, чем мог бы рассказать о своей. Вышли из машины. Довёл девушку до подъезда. Как настоящий джентльмен, поцеловал руку и пожелал спокойной ночи, напомнив об обещанном ужине.

На следующий день настроение было вполне себе ничегошным. Съездил на работу. Позвонил Эмме – она говорила спокойно, будто ничего не произошло. Спросила, приеду ли сегодня к Лиле. Пообещал приехать. Немного разгрёбся на работе. Весь день в голове кружилась какая-то песня из прошлого. Сектор Газа. Чертовски приятно чувствовать себя молодым. После работы поехал за Лилей. Забрал её из садика. Весело погуляли. Пошли домой только, когда начался дождь. Эмма напоила нас чаем с плюшками. Стала много готовить – удивительные вещи творятся в этом доме в отсутствии папки. Почему при мне не успевала? Сели в большой комнате с дочкой, включили мультики. Эмма ушла. Слышно, как в соседней комнате с кем-то разговаривает по телефону. Решил не беспокоить её, да и самому не расстраиваться лишний раз. Уходить не хотелось. Кинуть студентку тоже нехорошо. Да и Эмме я, наверное, не очень-то интересен. Вон – сидит в соседней комнате и к нам даже не заглядывает. Чмокнул Лилю в макушку. Поднялся.

– Пап, ты куда? – на глазах её появились слезы.

– Я тут. Никуда не ухожу. К маме пойду, спросить – что будет на ужин.

– А, хорошо, давай скорее, я хочу тебя обнять, – она протянула ко мне ручки. Я поднял малышку и чуть сам не прослезился. Крепко поцеловал и опустил обратно на ковёр.

Тихо прошёл в соседнюю комнату. Там Эмма уже минут тридцать разговаривала полушепотом.

– Илюш, ну я не могу его сейчас выставить. Ты пойми, он же отец! Лиля к нему хотела, ждала несколько дней. Завтра, завтра увидимся как обычно. Провожу Лилю в сад и приеду. Ладно. Давай, потом созвонимся. Итак уже долго с тобой болтаю.

Она нажала кнопку и обернулась. Увидев меня, резко встала с ковра, на котором сидела. Подошла близко и шепотом произнесла:

– Всё слышал?

– Всё, что нужно.

Мы молча сверлили друг друга глазами. Я понял – мира ждать не приходится. И говорить нам не о чем. У неё Илья. У меня – Кристина.

Я вернулся к Лиле. Стал активно комментировать мультфильм. Потом сказал, что ей пора спать, но она заскулила – ещё рано. Как уйти так, чтобы не травмировать сердце дочери? Забрать её с собой? В холостяцкую квартиру? Эх, Эммочка, зачем ты разрушаешь нашу жизнь, и с каждым разом всё сильнее и сильнее?

Решил свалить всю вину на мать. Раз она такая, пусть и остается «плохим полицейским».

– Эмма, я хочу остаться на ночь.

Она расширила глаза, в них читалось: «Не делай из меня урода!», но я знал, на что иду. Оставаться там, где меня не ждут – не хочу. Хотя Лиле я нужен. Но сейчас всё зависит от реакции её матери.

– Нет. Тебя ждут.

– Мамочка, ну почему? – Лиля разрыдалась, вскочила и убежала в комнату.

Нет ничего хуже, чем слышать крик дочери и видеть её слезы. Я устремился за ней. Пусть Эмма живет, как хочет. А я не могу этого терпеть. У мамы же, видимо, железное сердце.

Я сел на край кровати в детской. Лиля плакала, гладил её по спине, прижимал, укачивал. Постепенно она заснула. Я аккуратно положил дочку на постель и укрыл одеялом.

Вышел в коридор. Эмма стояла у входа.

– Успокоил? Молодец. Спасибо. Спокойной ночи.

Не хотелось ничего отвечать. Просто оделся и вышел. Она сама всё сделала. Не нужен здесь, буду нужен в другом месте.

Позвонил Кристине, чтобы ни о чем не думать. Она сразу же ответила, что готова ехать со мной. Отлично. Забыться. Окунуться в новые эмоции, яркие события. И не думать о семье. Не решать ничего, никаких проблем. Пусть они остаются там, у Эммы. У меня всё будет хорошо. Только Лилю я заберу. А то не известно ещё, чему научит её этот новый мамкин ухажер.

В голову пришла интересная мысль: оставлю-ка я однушку Эмме. Пусть делает там что хочет и с кем хочет. А сам буду спокойно жить в нашей квартире с Лилей. Опять же для Марии Николаевны есть отдельная комната. Прекрасная мысль! Чудесная. Завтра же укажу Эмме её место, раз ей этот голодранец дороже, чем я.

Сидя на корточках рядом с Лилей, Эмма лепила маленькие комочки из первого снега и пыталась соорудить нехитрого снеговика для дочки. Ярко-красная шапка в белый горох, большой помпон на маленькой голове выделялись среди всех остальных детских головок на придомовой площадке. Малышня бегала и шумела, кто-то кидался белыми хлопьями, кто-то мастерил куличики. Мамы разговаривали, дети радовались, конец ноября одаривал редким солнцем и синими тучами, приносящими новогодние настроение. Москва потихоньку наряжалась в праздничные вывески и огни.

Эмма уже почти совсем успокоилась. Борис регулярно приезжал к дочери, не обделял их вниманием и деньгами. Общение с Ильей не переходило на какой-то новый уровень. Он не настаивал, а Эмма просто хотела отдохнуть от серьезных отношений. К чему торопиться, если и так всё устраивает? Конечно, при виде бывшего мужа сердце на мгновение замирало. Невозможно быстро разлюбить. Нет сил забыть всё то хорошее, что было между ними. Стёрлась обида. Ушли в небытие неприятные воспоминания. Борис остался отцом Лиле, добрым другом Эмме. Он никогда не рассказывал, где и чем теперь живёт. Она же не спрашивала, проглатывая вопросы и выставляя наружу только свою гордость. «Я женщина! Он должен меня добиваться! Счастье будет, придёт, постучит в дверь и всё наладится в нашей жизни. Сама не сделаю и шагу! Я слишком хороша. И готовлю теперь обалденно. Даже килограмм в весе прибавила, но, благо, он не мешает, ещё и форму аппетитную придает. С Лилей занимаюсь. Красивая, ухоженная. Так что – пусть видит и глотает слюни. Первая не подойду. Он виноват. А у меня с Ильей и так ничего нет. Просто друзья. Так что будь, что будет», – рассуждала она. Не мог Борис, к сожалению, прочитать её мысли. Оттого ходил отстраненный, с вопросом заглядывая в глаза бывшей супруге и пытаясь понять её игру. А игры-то никакой и не было. Просто аморфное ожидание возможного счастья. Ведь не может у такой шикарной женщины быть что-то не так, как заложено понятием «счастливого человека»?!

Она любовалась своей малышкой. На Лилю многие обращали внимание, такой цветущей симпатяшкой она была. Вот и сейчас к ним подошла молодая девушка в красивом голубом пальто, словно снегурочка, с длинной косой, сплетенной из светлых волос, не хватало только мешка с игрушками да пару зайчишек в помощники.