– Борь, ты правду сейчас говоришь?

– Абсолютно. Эм, выходи за меня замуж.

Она с недоверием смотрела на него. Впервые наблюдая, как глаза мужчины наполняются слезами, но не дают им выхода.

– Да, я согласна. Да.

Он крепко обнял её. Слегка вздрогнули мощные плечи. Она попыталась успокоить его и отстраниться. Но он не дал, всё сильнее сжимая её хрупкое тело.

– Не будем больше делать глупостей, обещай мне! Не стоит. Если тебе хочется поругаться, устроить истерику, вспомнить все мои грехи – просто посмотри на нашу дочку и прости меня, – звучал его глухой голос.

– И ты… сейчас поедешь домой?

– Нет.

Она замерла.

– Хочешь увидеть квартиру, где я ночевал, пока жил один?

– А почему бы и нет, – Эмме было интересно представить быт холостяка.

– Наконец-то тебе интересно. Поехали. Хочу, чтобы ты помогла мне собрать вещи.

Они приехали в его однокомнатную квартиру. В ней было достаточно чисто.

– Я ни разу не убирался. Честно. Просто когда живешь один, это ни к чему. Никто не мусорит. Но одинокие вечера очень холодные, голодные и противные.

Эмма прошла в комнату, открыла шкаф. Извлекла оттуда чемодан и стала укладывать одежду.

Борис подошел сзади и обнял жену за талию, наклонился, щедро орошая шею поцелуями.

– Борь, не надо. Ты ведь здесь был с кем-то? Я не хочу быть одной из них.

Он резко отстранился. Эмма не поднимала головы, боясь спугнуть такой хрупкий мир. Борис наклонился рядом и стал засовывать вещи в пакеты, как получится, сминая рубашки и брюки.

– Поехали скорее домой, – приглушенно сказал он.

Минут за пятнадцать они собрались. Эмма позвонила на работу – вечером была её смена.

– Марин. Можно меня сегодня кем-нибудь заменить?

– Приболела?

– Да, считай, что так. Но если честно… я увольняюсь. Марин, не хотела тебе говорить об этом по телефону. Но так получается. Я потом всё объясню.

– Э, стой! Как так? Не договаривались! Ты меня сейчас конкретно подставляешь!

– Марин. Я выхожу замуж. Медовый месяц, то да сё. А потом буду сама открываться.

– Обалдеть! Ты серьезно? Поздравляю! Вот это новость! Слушай, я в шоке. За кого? За Лёву?

– Нет, что ты! За Бориса Ржевского, – Эмма счастливо рассмеялась.

– Ничего не понимаю. Ну ладно. Потом расскажешь. На сегодня поставлю отпуск за твой счёт. А завтра днём жду для разговора. И ещё раз поздравляю!

Эмма нажала отбой. Следующий звонок няне.

– Добрый день. Мария Николаевна, не забирайте сегодня Лилю. Я не еду на работу. Мы с Борей сами её заберем.

– Хорошо. Завтра как быть? – няня, как всегда не задавала лишних вопросов.

– Завтра позвоню. Пока не знаю.

– Договорились.

Ещё одно дело решено. Эмма откинулась в кресле. Борис умело сломавший все её планы, вывел их на новый уровень. В голове опять крутилась одна работа. Франшиза. Зачем? Может быть, что-то совсем свое? Её детище! Её создание!

– Борь, а если я сама захочу открыться? Ну, без франшизы, самостоятельно, только моё детище. Как ты на это смотришь?

Боря, повернулся к ней, забыв о дороге.

– Эм, об этом я тоже много думал. В чём удобство? Тебе помогут, проконсультируют. А дальше видно будет. А пока… я думаю, нам стоит переключиться на другое детище. И Лиле будет веселее. Пока она маленькая, пока не большая разница в возрасте.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Да именно то. Давай подумаем о сыне?

– Это слишком неожиданно, – Эмма отвернулась к окну. Борис замолчал. Они медленно подъехали к детскому садику и припарковались. Вышли из машины.

Зашли и вместе заглянули в группу. Лиля бросилась к ним, как будто не видела неделю.

– Мамочка с папочкой пришли.

Попрощавшись с воспитательницей, стали одевать дочку. Энергия из ребёнка била ключом.

– А мы куда сейчас поедем? А на качели пойдем? А что будем потом делать?

Лиля, не понимая в чём дело, казалось, осознавала, что в лицах родителей что-то изменилось, успокоилось. Выйдя на улицу, она всё же решилась и подошла к папе, обняла его.

– Ты не уедешь сегодня?

Он поднял её на руки, потерся своим носом об маленький носик дочери.

– Нет, я никогда больше никуда от вас не уеду. Буду каждый вечер укладывать тебя спать, читать на ночь и петь песенки, как раньше.

Маленькие ручки девочки крепко оплели шею папы. Опять сжалось где-то в горле и стало трудно дышать. Эмма смотрела на них и думала о том, что больше ни за какие коврижки не хочет причинять боль этим людям. Как бы замечательно было, если бы и Борис думал тоже самое. Она будет делать всё, чтобы сохранить их хрупкий мир, который чуть не рассыпался по какой-то ужасной случайности.

Они шли к выходу, Лиля сидела на руках отца, словно прилипла к нему.

– Пап, я так соскучилась по тебе. Ты такой, такой… Я не хочу тебя отпускать.

– Доча… – Борис сглотнул и спрятал лицо на шее девочки, ещё плотнее прижав её к себе.

Эмме так и хотелось обнять их сзади. Подошли к машине и остановились.

– Лилёк, поедем домой?

Девочка слезла с рук и обняла маму и папу, стоящих рядышком. Эмма прошептала:

– А если Лиля не захочет брата?

– А мы её уговорим. Потом. Пусть отдохнет чуток. Ты же говорила: медовый месяц. Только все вместе, всей семьей.

Он открыл машину и, усадив родных, направился к дому. Вечер решили полностью посвятить общению с ребёнком. Благо, еда теперь всегда была в запасе, и тратить время на приготовление ужина не пришлось. Казалось, Лиля впитывала энергию любви, исходящую от успокоившихся родителей. «Теперь всё будет хорошо, теперь всё будет иначе», – хотелось верить Эмме. Она поглядывала на Бориса, тот чего-то ждал. Был слегка напряжен. Она погладила его по руке. Он, улыбнувшись, кивнул.

– Всё нормально. Просто дома с тобой и Лилей так хорошо.

– Мам, а можно я с вами сегодня буду спать?

Они переглянулись. Отказывать дочке не хочется, но и тоска друг по другу отозвалась в душах тонким пронзительным звоном.

– Лилечка, лучше мы с тобой будем спать, а не ты с нами, – Боря схватил дочку под руки и закружил по комнате. – А теперь пора ложиться. Работу и садик никто не отменял.

Они вместе отправились чистить зубы и переодеваться. Эмма быстро искупала дочку, привела её в детскую, где уже ждал Борис, развалившийся в маленькой односпальной кровати.