https://doi.org/10.1038/nbt0907–981}. Выходит, крысам из экспериментальной группы могли давать только такую смесь, в которой было также некоторое (неизвестное) количество ГМ-сои (мы знаем, что ГМ-соя там все-таки была, так как в исходной работе это проверяли лабораторными методами, которые могут показать присутствие в образце целевого гена {Ermakova I. Influence of genetically modified soya on the birth-weight and survival of rat pups / По материалам симпозиума NAGS, 10 октября 2005 года / https://www.semanticscholar.org/paper/Influence-of-genetically-modified-soya-on-the-and-Ermakova/cbd198ecf6c628ca112984c7744e8ffaa0010f56}). Соя для второй группы крыс тоже была смесью нескольких сортов, среди которых ГМ-сорта не присутствовало (по заявлению автора). Но мы не можем судить, были ли две эти смеси эквивалентны по своим питательным свойствам и энергетической ценности.

Некорректным эксперты также считают решение исследовательницы содержать крыс в клетках по три, без возможности контролировать точное потребление пищи и соевых добавок каждой самкой. В одной клетке, например, могла оказаться крысиная эгоистка, которая каждый раз съедала большую часть пищи сама. То есть в группе, получавшей в качестве добавки к основному рациону ГМ- или обычную сою, могли оказаться животные, которые сои даже попробовать не успели. В стандартном эксперименте такого типа каждое животное помещается отдельно, а количество потребленной им пищи строго учитывается.

Перейдем к самцам, о которых из статьи {Ermakova I. Influence of genetically modified soya on the birth-weight and survival of rat pups / По материалам симпозиума NAGS, 10 октября 2005 года / https://www.semanticscholar.org/paper/Influence-of-genetically-modified-soya-on-the-and-Ermakova/cbd198ecf6c628ca112984c7744e8ffaa0010f56} нам известно очень мало. Сказано лишь, что самок из всех групп оплодотворяли два самца, которых поочередно помещали в каждую клетку к самкам: сначала на три дня первого самца, потом на три дня второго. Все, что мы знаем о самцах из оригинала статьи: они были одного возраста и их не кормили соей. Но если самец жил с самками трое суток, а самки имели свободный доступ к сое, то как можно гарантировать, что самцы никогда не пробовали сои? В том числе ГМ-сои? Что если вообще все смерти детенышей во всех группах – следствие того, что их папы, а не мамы, когда-то попробовали ГМ-сою? Эксперты задают и еще один вопрос: что если самцы, как более сильные и крупные, в дни зачатия имели доступ к сое и съедали большую ее часть, мало что оставляя самкам?

В ответ на вопрос, сколько всего животных участвовало в эксперименте, исследовательница отвечает, что было 48 самок, которые использовались в пяти разных экспериментах {Marshall, A. GM soybeans and health safety – a controversy reexamined. Nat Biotechnol 25, 981–987 (2007). https://doi.org/10.1038/nbt0907–981}, причем в каждом эксперименте соевая добавка была разная – например, в первом давали целую сою, во втором разведенный в воде порошок сои. Однако среди опубликованного можно найти только одну статью (ее мы и разбираем выше). Даже на официальном сайте Ермаковой[329] в полном перечне ее работ[330] есть только эта статья. И в ней говорится, напомню, всего об 11 самках, которые участвовали в эксперименте. Но представим, что где-то существуют и остальные данные по всем пяти экспериментам. Тогда разделим 48 на 5 – в каждом эксперименте получится около 10 самок или меньше (примерно сходится с первым известным числом 11). Далее учитываем, что в каждом эксперименте самок делили на три группы: 10/3. То есть в каждый раз в каждой группе потомство приносили около трех самок (что все еще не дает нам возможности использовать методы статистического анализа из-за слишком маленьких выборок). Далее автор объединяет результаты пяти различных экспериментов, в каждом из которых использовались разные пищевые добавки (где-то соевая мука, где-то размоченные бобы, где-то какой-то корм с примешанной соей), количество добавок при этом невозможно было учитывать из-за самого дизайна эксперимента. А затем делает выводы о вреде ГМ-сои. Больше того, вывод автора касается всей технологии генетической модификации: «Каким бы ни был механизм негативного влияния ГМ-растений на животных и их потомство, вывод может быть однозначным: использование ГМО в качестве продуктов питания является преждевременным»[331]. Напоминает историю Пуштаи и ГМ-картофеля.

Еще одно замечание экспертов основывается на стандартах токсикологических исследований в вопросах репродукции, согласно которым, в каждой из исследуемых групп должно быть как минимум 20–25 животных {Marshall, A. GM soybeans and health safety – a controversy reexamined. Nat Biotechnol 25, 981–987 (2007). https://doi.org/10.1038/nbt0907–981}. То есть в экспериментах Ермаковой при выбранном ею дизайне потребовалось бы минимум в 6–7 раз больше животных. Также нужно учесть, что каждая самка приносила разное количество детенышей, а значит, крысенок, у которого еще 10 братьев и сестер, получит от мамы ухода, внимания и, главное, молока, меньше, чем крысенок, у которого только 6 братьев и сестер, а это очень влияет на выживаемость. Поэтому для исследований такого рода принято уравнивать количество детенышей у всех самок, а также балансировать потомство по полу. Например, оставлять у каждой матери по 4 девочки и 4 мальчика.

Лабораторная линия крыс Wistar, которую выбрала Ермакова для своего исследования, хорошо изучена. Для нее установлены все возможные референсные значения. В том числе и нормальный уровень выживаемости детенышей. Он составляет выше 99 % на всем протяжении периода лактации[332]. То есть в норме погибает не более 1 % детенышей. Но даже в контрольных группах у Ермаковой эти значения доходили до 9 % – это очень высокий уровень смертности. Что может указывать на проблемы питания или содержания всех животных. Важно тут отметить, что саму оценку смертности необходимо производить не в произвольный день. Существует несколько стандартных методик для выбора дней, когда производят оценку смертности и показатели размера/веса и других параметров потомства. Например, для линии Wistar оценку выживаемости можно производить на 0, 4 и 21-й день {Aoyama, H. et al. A two generational reproductive toxicology study of 2,4‑dichlorophenol in rats. J. Toxicol. Sci. 30, 59–78 (2005). https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/16641544/}. Поэтому, чтобы делать выводы об отклонениях в развитии, необходимо проводить измерения именно в соответствующие контрольные точки. Но этого сделано в экспериментах Ермаковой не было. А потому мы не можем сравнивать вес и параметры самок в период беременности с референсными, и делать о них выводы соответственно.

Почему при наличии продуманных и проработанных стандартов дизайна экспериментов такого типа был выбран самостоятельно придуманный подход? Почему вместо обычного тестирования скоростного велосипеда новой конструкции автор предпочла разработать свой велосипед с квадратными приставными колесиками и штурвалом от самолета?

Перечислять все претензии к исследованию можно еще очень долго. В своих комментариях журналу Nature Biotechnology Ермакова также описывает, что ее группа выявила проблемы с репродуктивными органами, физиологическими параметрами и поведением детенышей, матери