бы очень странно. Если у вас дома есть чайный сервиз, попробуйте поставить такой опыт самостоятельно. Сравните хотя бы по 10 параметрам каждую чашку с остальными. Даже если ваш сервиз выпущен на одном заводе и все чашки относятся к одной партии, где никаких различий быть не должно, что-то да обязательно найдется.

Важно также обсудить, как учитывалась смертность крыс для формирования выводов о повышенной смертности в какой-либо группе. В статье (и это установленная практика) постоянно упоминается, что по правилам этичного обращения с лабораторными животными до окончания эксперимента гуманным способом усыпляли тех крыс, чье состояние здоровья могло снижать их качество жизни. Критериями для оценки являлись: потеря 25 % массы тела, увеличение опухолей до размеров, превышающих 25 % от общей массы тела, кровотечения или ухудшение психического состояния (прострация). Выжившими считались все крысы, оставшиеся в живых в момент окончания эксперимента[350]. К этому моменту крысам было 26 месяцев (2 года эксперимента + период адаптации и возраст, в котором их получили из питомника). И здесь стоит задать вопрос: чему эквивалентен этот возраст и чего мы вообще ожидаем от животного, которое его достигло? По данным сравнительных исследований[351], для крыс линии Спрэг—Доули в возрасте 20–21 месяца наступает порог 90 %-ной выживаемости (а средняя продолжительность жизни для них 29–30 месяцев). Это значит, что после 21 месяца количество проблем со здоровьем у этих крыс будет ожидаемо расти. Переведем эту ситуацию на человека, чтобы лучше понимать, что происходит в исследовании: по данным ВОЗ на 2019 год, ожидаемая продолжительность здоровой жизни чуть менее 64 лет, при этом средняя продолжительность человеческой жизни чуть более 73 лет[352]. Это значит, что в среднем человек проживет намного больше 64 лет, хотя с каждым годом вероятность смерти от естественных причин будет становиться выше, а качество жизни может становиться ниже. Иными словами (и утрируя), для крыс в возрасте 26 месяцев мы ожидаем примерно такое же состояние здоровья, какое будет у человека к 68 годам. Однако человек со своими болячками продолжает жить и доживает в среднем до 70 с лишним лет. Крысы же такой возможности не имели – при ухудшении состояния здоровья их усыпляли и считали в общем показателе смертности (а позднее авторы даже сознаются, что опухоли просто оценивали по массе, а не по их стадии[353]. То есть животных усыпляли до наступления последних стадий развития рака. Пока они еще были в том состоянии, в котором могли прожить довольно долго). Но это неверный подход, особенно для таких маленьких выборок, ведь мы как бы искусственно увеличиваем число смертей в ситуации, где каждый «плюс один» это не погрешность, а весомые 10 %. Для получения более чистого результата (насколько он возможен при таком малом количестве животных в каждой группе) следовало сократить длительность эксперимента, например, до 20 месяцев, когда мы ожидаем, что данные крысы не должны испытывать проблем со здоровьем, связанных с естественным процессом старения.

История с этим исследованием – это во многом наглядная демонстрация того, как серьезно на самом деле регулирующие и отвечающие за здоровье населения организации в XXI веке относятся к любым потенциальным свидетельствам опасности пищевых продуктов. Одним из первых отреагировало Европейское управление по безопасности пищевых продуктов (EFSA): «Многочисленные проблемы, связанные с дизайном и методологией исследования означают, что нельзя сделать никаких выводов о возникновении опухолей у тестируемых крыс»[354]. Также управление запросило у авторов разъяснения относительно целей исследования, использованного экспериментального протокола и методики статистического анализа. В ответ авторы опубликовали еще одну статью, где обещали представить ответы на критику[355]. Но ответы вышли довольно странные: например, на претензию, что использованный протокол не подходит для оценки опухолей, авторы отвечают, что их исследование и не было направлено на исследование возникновения опухолей, а лишь на оценку токсикологических параметров. Но погодите, а как же выводы оригинальной статьи, где про эти опухоли было четко написано?

На вопрос об отсутствии многих данных, на которых авторы строят свои выводы, новая статья обещает некоторые данные «представить в следующих работах», а другие данные призывает считать нерелевантными, поэтому авторы просто отказывают в их представлении[356].

На предъявленные претензии к использованным статистическим методам авторы и вовсе отвечают, что статистика не «говорит правды, а лишь помогает интерпретировать результаты»[357]. Давайте последуем их совету! – откликнулись ученые. Например, основываясь ровно на тех же опубликованных данных исследования Сералини, биолог и популяризатор науки Александр Панчин делает следующий вывод: «ГМО увеличивает продолжительность жизни самцов крыс»[358]: «В некоторых группах крыс, которые ели ГМО, смертность достигала 10 % для самцов, то есть была в три раза ниже, чем в контроле. […] Группами с 10 %-ной смертностью были группы крыс самцов, которые получали 22 % и 33 % ГМО кукурузы в корме, а также группа самцов, которые не получали ГМО, но получали максимальную концентрацию гербицида R в воде». Вот что получается, если интерпретировать статистику так, как хотелось бы любому автору. Обвиняя статистику в искажении «реальных данных», в какой-то момент авторы сами признают, что все это «не позволяет делать какие-либо выводы о смертности, связанной или не связанной с потреблением ГМ-корма (или “Раундапа”)»[359]. Но обратила ли общественность внимание на эту невнятную попытку дать задний ход?

Заключение по итогам рассмотрения статьи и предоставленных позднее данных таково: авторы делают выводы на основании исследования, качество которого это сделать не позволяет[360]. При таком дизайне исследования, в частности, невозможно сделать выводы о разнице в частоте возникновения опухолей в разных группах. Принимая во внимание оценки государств-членов и ответы авторов на критику, EFSA считает, что данное исследование имеет недостаточное научное качество для переоценки безопасности (как ГМ-кукурузы, так и вещества «Раундап»).

Но давайте все-таки скажем это еще раз: да, статья не дает повода пересматривать предыдущие выводы регуляторов, но работа за ней и не настолько плоха, чтобы просто выбросить ее в корзину. Перед нами обычная проходная статья, которая в нормальной ситуации могла бы просто лечь одним из кирпичиков для будущего большого и качественного метаанализа. Проблема вообще не в статье, а в способе ее продвижения и подачи. В манипуляции мнением читателя путем публикации шокирующих фотографий, в заинтересованности сторон в определенных выводах, в продуманной кампании, направленной против ГМО в целом. Так не делается наука. Так не работают ученые. Так работают специалисты по пиару и продвижению. И отдадим им здесь должное, все получилось на высочайшем уровне. Спустя 10 лет крысы Сералини надежно встают перед глазами потребителя, старательного выбирающего