Вообще-то я шутила, говоря «занюхивай», но Лерой шутки не понял, судорожно прижимая меня к себе. Ладно, потерплю хоть и щекотно. Терпение у меня закончилось буквально через пять минут, когда этот псевдобольной начал покрывать мою шею поцелуями, а его руки поползли мне под рубашку.

– Я сказала, занюхивай, а не облизывай, – оттолкнула я его. Все-таки он немного ослаб за сегодняшний день, иначе его поползновения мне бы не удалось так легко пресечь. – И не надо смотреть на меня такими голодными глазами, есть до утра тебе все равно нельзя.

– А тебя тоже до утра нельзя? – произнес он, не отводя от меня взгляда.

– А меня нельзя до свадьбы, – сказала я, отходя к двери. – Пойду кружку от бульона на камбуз отнесу.

– Так давай прямо сейчас поженимся, – в предвкушении вспыхнули глаза Лероя. – Капитан на своем корабле обладает достаточной властью, он может нас поженить, а в Сайларене сходим в храм.

– Лерой, мы уже это обсуждали, и ты согласился подождать до острова, – вздохнула.

Вот как еще ему объяснить, что замужество меня не привлекает? Прямо сказать, что никогда не выйду за него замуж? Тогда его ничего не будет сдерживать и до конца плавания из каюты он постарается меня не выпустить, применять против него магию мне не хотелось. Но если будет слишком досаждать, то заклинание сна должно на него подействовать.

Примерно такие мысли бродили у меня в голове, когда я относила кружку на камбуз, а на обратном пути дорогу мне заступил страдающий расстройством живота первый помощник. Вид у него был крайне злобный и бледный.

– Лечи, – приказал он, схватив меня за руку. Я смотрю, до него еще не дошло, что надо просить, а не приказывать.

– Пойдемте, – и я двинулась к лестнице, ведущей на носовую надстройку.

– Моя каюта в другой стороне, – не дал мне пройти мужчина.

– Ваша каюта меня не интересует, как не интересует ваше имя, родственники, и все, что с вами связано, – меня непреодолимо раздражал этот тип мужчин: самоуверенные, наглые, для которых что женщина, что корова, невелика разница. С каждым моим словом его рука на моем предплечье сжималась, а глаза полыхали ненавистью. Вот я и обзавелась первым врагом. – Мы сейчас поднимемся, и вы принесете мне свои извинения, тогда я вас вылечу.

– Если ты сейчас же не вылечишь меня, я выброшу тебя за борт, – его лицо нависло надо мной, он с трудом сдерживался, чтобы не ударить меня.

– Попробуйте, и ваша жизнь будет недолгой, но очень мучительной, – как можно равнодушнее ответила я, хоть внутри меня трясло от желания заехать ему по наглой морде.

– Ах ты, ведьма! – он замахнулся для удара, но его руку перехватил один из наёмников, тот самый, в котором я заподозрила мага. Высокий, с абсолютно непримечательной внешностью, даже слишком непримечательной, надо будет в качестве благодарности указать ему на эту ошибку.

– Вам надо отдохнуть, – спокойно произнес мужчина моему обидчику. Я ожидала от того вспышку ярости, или хотя бы споров, но нет, он покорно с остекленевшими глазами пошел в сторону кают-компании. Видимо, его каюта находится рядом с капитанской.

– Утром он не вспомнит этот разговор, – это уже мне, если не врет, то он маг-менталист, как бы самой не попасть под его воздействие. – Мое имя Орвид, дальше представляться нет смысла, вы ведь уже поняли, что мы не люди. Мне надо с вами поговорить, давайте поднимемся на бак.

Мы поднялись. Солнце почти опустилось за горизонт, окрасив в красноватые тона не только редкие облака, но и море. По правую сторону корабля, вдалеке, простирался берег, ветер был попутный, с магом на борту других и не бывает, значит, завтра мы пресечем границу между Империей и Союзом Владетелей. Только попав на чужбину, понимаешь, дома было не так уж плохо.

– Зачем вы провоцировали его? – спросил Орвид.

– Вы об этом хотели поговорить? – удивительно, сначала помогает, потом хочет поговорить обо мне.

– Нет, но вам надо успокоиться, а для этого надо выговориться, – по его виду не скажешь, что ему охота выслушивать меня.

– Не проще ли успокоить меня вашими методами, быстрее будет, – опять усмешка, взрослею, что ли.

– Я уже пробовал, не получилось, вы плохо поддаетесь воздействию. А если я буду давить сильнее, вы это почувствуете, но не думаю, что потом вы согласитесь мне помочь, – интересно, чем я могу помочь магу-менталисту, да еще и не человеку?

– Все-таки, почему вы повели себя так неосторожно? Вы же целитель, а не боевой маг. Он вполне мог вас связать, бросить в трюм, развернуть корабль к берегу и сдать в первом же населенном пункте властям и вас бы сожгли как ведьму. Неужели жизнь стоит такой глупой выходки? – он прав, прав во всем.

– Вы правы, не стоит. Я просто устала, очень. Устала, что меня воспринимают, как животное, племенное животное в лучшем случае. Даже отец считает, что я гожусь только на роль матери наследника нашего рода. Богиня не дала ему сына, так он очень хочет внука. Уже распланировал его жизнь на годы вперед. Кстати, мне уделяется в его планах только вынашивание и рождение. Вы когда-нибудь присутствовали при рождении ребенка? Нет? Следовало бы догадаться. Я думаю, если бы мужья принимали роды у своих жен, они относились бы к ним более уважительно. Я не понимаю, почему мужчины считают себя лучше нас, женщин? Чем этот мерзавец лучше меня? Я наследница древнего рода, мои предки все были магами, я получила хорошее образование и собираюсь продолжить его. Единственное отличие – он физически сильнее, но даже это ничего не значит, я щелчком пальцев могу остановить его сердце. Так кто из нас сильнее? Какое он имел право меня оскорблять? Объясните, почему я должна проглатывать оскорбления, не защищаясь? Почему должна смиренно выполнять навязанную мне волю, если моим мнением, желанием даже не интересуются?

– Если бы вы выглядели согласно вашему статусу, он и не подумал бы вас оскорблять.

– Да, да, вы еще скажите, что я своим видом ввела его в заблуждение, и просто обязана перед ним за это извиниться. Или, может, я задела эстетические струны его души, потопталась своим видом на его чувстве прекрасного? Ладно, оставим этот разговор, вы мужчина, вам меня не понять.

– Нет, почему же, я так понимаю, вы бы хотели признания своих талантов, восхищения поклонников? – на лице у него была невеселая усмешка, а в глазах грусть, наверное, вспомнилось что-то свое.

– Нет, я хочу, чтобы меня оставили в покое и не лезли в мою жизнь, – и ведь, правда, хочу.

– Есть еще долг перед родом, родителями, вы об этом не задумывались?

– Моя мать умерла при родах, а отец вспомнил обо мне только два года назад, когда понял, что сына у него никогда не будет. Я даже в родовом поместье ни разу не была, так что ему я ничего не должна.

Почему я все это рассказываю незнакомому мужчине? Магия? Или мне действительно надо было выговориться? Не знаю. Легче не стало, обида никуда не делась, но теперь я была уверена, что не сорвусь, что у меня хватит сил сдержать свои эмоции.