очень.

— Поняла. Армейские ревуны чуть позже достану. Знаю одну воинскую часть. У них и свинчу ночью.

— Поставь простой сигнал. Очень тебя прошу, а то все завидуют.

— Пошли их!

— Вы тут долго будете препираться? — старательно пряча улыбку, грозно сказала Анна. — Макс, представь нам своего друга.

Этого дружка особо и не пришлось представлять. Увидев двух очаровательных девушек, Жан распустил все свои помятые дорогой перья и стал заливаться соловьём. Француз, одним словом. Им только баб и жареных лягушек подавай.

Когда мы подошли к дверям небольшого ресторанчика, то случилась первая неприятность… Нас не захотели пускать, мотивируя отказ тем, что все места заняты. Но мы видели через стекло, что пустует большая часть столиков.

— Это из-за меня… — вздохнула Анна. — Понять их можно: проклятая как-никак.

— Бывшая проклятая, — не согласился я. — Об этом уже вся столица знает.

— Всё равно. Не с боем же прорываться?

— Верно. Пойдём в другое заведение — тут их много. Но оставлять такое хамство без наказания нельзя.

Тут же я мысленно связался с невидимым духом-хранителем.

— Такс… Помнится, ты очень жалел, что деликатесов тебе мало перепадает?

— Почему жалел? И сейчас жалею. С таким бессердечным хозяином и похудеть недолго.

— Сочувствую и готов исправиться. Теперь каждую ночь тут столоваться будешь. Выбирай только самую дорогую жрачку. Особо не переедай, но в обязательном порядке понадкусывай всё.

— Прям всё-всё? — оживился Такс.

— Естественно. Как в вагоне-ресторане.

— За Аньку мстишь? — понял всё дух.

— Ага. Заодно и денег срубим в виде моральной компенсации.

— Сделаю!

Закончив бессловесный разговор, снова переключился на здоровенного швейцара, перегораживающего своей тушей вход.

— Жаль… Очень жаль. Просто передайте своему хозяину, что вас посетила сама Анна Достоевская. После исчезновения проклятия в ней проснулся Дар утихомиривать грызунов.

— У нас приличное заведение, и отродясь их не было! — свысока посмотрел на меня верзила в ливрее.

— Ну-ну… Пойдёмте, ребята, поищем менее тесную забегаловку.

— Ты чего задумал? — сразу же шепнула мне на ухо Аня, как только мы отошли от ресторанчика на приличное расстояние.

— Такса задумал… — также тихо ответил я ей. — Дома поговорим.

Но наши злоключения на этом не закончились. Ещё в четырёх ресторанах внезапно не оказалось мест. Около дверей пятого Такс честно предупредил.

— Максимилиан, я столько не осилю.

— Ничего. Будешь ужинать по графику. Сегодня у одних, а завтра у других. В конце концов, не Ворониных же объедать. Они теперь наши друзья.

Пятое по счёту заведение своим внешним видом реально напоминало забегаловку. Дверь неказистая, наспех окрашенная. Вывеска «У Дато» простенькая, маленькая и не привлекает никакого внимания. Вместо сверкающих панорамных окон чуть ли не бойницы с занавесками в клеточку.

— Нас тут не отравят? — с сомнением посмотрел Кирилл на меня.

— А я откуда знаю? Ты же специалист по ресторанам. Но тут, надеюсь, не откажут. Дела идут у местного хозяина явно не лучшим образом, чтобы от клиентуры отмахиваться. Жрать уже очень хочется, так что привередничать не будем.

Я первый вошёл в дверь и осмотрелся. Чистенько. Всего шесть массивных столиков, накрытых сияющими белизной скатертями. Перегораживающая вход на кухню барная стойка, облокотившись на которую стоит упитанный черноволосый мужчина с орлиным носом.

— Захадытэ, маладые люди! — сразу же оживился он, поправляя на голове бандану, заменяющую поварской колпак. — Кушать хатытэ! По глазам вижу, как хатытэ! Дядя Дато всэх накормыт! Шашлык, хачапури, пхали, долма! Харчо толко что сдэлал! Такой харчо, что сама царица Тамара не пробовала!

— Это он на каком языке говорит? — спросил Жан. — Я половины слов не понял.

— Грузинское Автономное Княжество, — пояснила за меня Анастасия. — У них очень вкусно готовят, так что нам, кажется, повезло. Дядя Дато, а вы сацебели делать умеете?

— Канэчно, красавыца! Толко падаждат надо.

— Отлично! — расцвела Воронина, взяв старшинство над нашей группой. — Обожаю с детства. Но ждать что-то не хочется. Тогда… Харчо, разумеется, пури…

— Маладэц, красавица! — довольно перебил её повар. — Именно пури, а не какая-то там лепёшка! Скидку тэбэ за такие слова сдэлаю.

— Спасибо. Шашлык… Барашек молодой?

— Барашек толко таким и бывает. Это же не старый, вонючий, жилистый баран, умерший своей смэртью и которым даже волки брэзгуют.

— Ну и зелень. Кинзы побольше, — добавил Кирилл. — Запить… «Пиросмани»?

— Эй! У меня совсэм праздник сегодня! — окончательно расцвёл повар. — Люди знают, что хотят!

Через полчаса мы за обе щёки уплетали блюда дяди Дато, смотревшего на нас с отцовской любовью в глазах. Даже Жан, который поначалу с сомнением отнёсся к еде, не отставал от других, особенно выделив вино и найдя его не хуже французских.

— Уф… — первой отвалилась на спинку стула Настя. — Реально, как в детстве! Давно так вкусно не ела!

— Ты жила в Грузии? — спросила Анна.

— Нет. Просто когда жили в Перми маленькими, отец нас с Кириллом часто брал к себе в воинскую часть. У них был повар грузин и творил истинные чудеса.

— В Перми? — внезапно растеряв акцент, поинтересовался повар из-за стойки. — А фамилия у твоего отца какая?

— Такая же, как и у меня. Воронин.

— Полковник Савелий Тихонович Воронин?

— Вы знаете его?

Вместо объяснения Дато, несмотря на свои немаленькие размеры резво перемахнул через стойку и, подбежав, обнял ошалевшую Настю.

— Ай! Дочка! Какая большая стала! Не узнал! Ни тебя, ни Кирилла!

— Отпустите! — пропищала полузадушенная девушка. — Кто вы такой⁈

— Тот самый повар и есть! Не помнишь⁈ Ты ещё хачапури по-аджарски яичным хлебушком называла!

— Было… Ничего себе! Только что-то вы на того себя не очень-то и похожи.

— Старый потому что. Потолстел, облысел за десять лет и пять ранений. А раньше стройным красавцем был. Как там полковник? Живой? Воюет?

— Живой, но не воюет, — за сестру ответил Кирилл. — Здесь теперь поселились. А папа в отставке… Выгорел…

— Жаль. Я вот тоже списан. После второго ранения меня в тыл перевели, но отпросился к Чистильщикам. У них остатки здоровья и оставил. Но полковника Воронина никогда не забуду! На себе меня сломанного тащил. Жизнь спас.

— Мы передадим, дядя Дато.

— Обязательно, Кирилл! Всегда Савелий Тихонович будет тут желанным гостем. Правда, я только открылся, и всё красиво сделать денег нет, но накормлю так, что больше ничего у других есть не захочет. И напою, конечно! Грузин без вина друзей за стол не сажает!

— Эй, черножопый! — внезапно раздалось от