– Извините, но отец зайти в школу не сможет.

– Это почему? – Очки Маргарита Рашидовны от возмущения запотели.

– Он живет в другом городе. У него другая семья.

– Вот как! – опешила учительница. – То-то, смотрю, совсем ты у нас разболтался! Только вид делаешь, что на уроке, а сам неизвестно где витаешь.

– Ну, мне-то известно, – парировал Митька.

– Интересно бы знать: где? – От любопытства знаменитая бородавка над губой Маргариты Рашидовны запрыгала, и пучок торчащих из нее жестких волосинок зашевелился, готовый, подобно алюминиевой рамке, тут же среагировать на поступившую информацию.

Митька усмехнулся. Учительница взвилась еще больше. Двойной подбородок так и трясся от негодования. Принялась «обкладывать» его эпитетами с ног до головы. Вот бы посостязаться с ней! Пожалуй, у Митьки бы похлеще получилось. Но доводить до белого каления учительницу не стал. Что с ней сделаешь? Только бы рот скорее закрыла. Пол-класса уж за ними наблюдает. И стал молча гипнотизировать учительницу спокойным взглядом. Она поперхнулась и замолчала. Эпитеты все еще держали ее в своем плену, но рот не открывался. Видно было, что хочет что-то сказать – и не может. Заклинило.

– Разрешите идти? – по-военному вытянулся Митька. И, расценив молчание за согласие, под любопытные взгляды одноклассников удалился восвояси.

На информатике умудрился войти в Интернет и проверить почту. От Риты пришло короткое сообщение: «Димка! Не мучай меня, отзовись, пожалуйста!» Предусмотрительно удалил письмо даже из корзины. Но строчки письма врубились в память. Как, впрочем, и прошлое послание. Его Митька тоже выучил наизусть: «С Валерием я больше не встречаюсь. После того как ты ушел из ресторана, мы поссорились. Теперь я понимаю: ты не трус, а просто очень тонко чувствуешь людей и ситуацию. Да, между нами была близость. Я виновата в том, что прямо не сказала тебе об этом. Прости, если сможешь. Знаю, тебе больно, но только ты можешь меня понять и помочь! Мне очень трудно! Я совсем запуталась…»

И тут его бросило в жар. Споткнулся о гниловато-скользкое словечко «близость». Вчера на радостях не обратил на это никакого внимания. А сегодня вдруг зацепило, словно кто выделил слово красным курсивом. Что она имеет в виду?.. И зажмурился от острой внутренней боли. Будто очередью прошили. Он, Митька, поцелуем обидеть боялся, а этот ухарь, значит, на близость уломал! Эх, Рита! Знаешь, что больно, но не знаешь как!

В руках у Митьки сломалась линейка. Математичка вздрогнула. Весь класс по цепной реакции, один за другим, стал оборачиваться на него. Вот черт!

– У Гуманоида запчасти из строя выходят! – прокомментировал Марков.

– Сейчас он тебя взглядом насквозь проткнет! – с последней парты подала голос Птицына. – Не веришь? Он уже научился мыслью предметы двигать! Смотрите, как бы доска не упала!

Все головы развернулись в сторону классной доски. Народ «жаждал чуда»! Математичка, похоже, тоже. Вот глупые! Нашли, чем шутить. Митьке, конечно, это раз плюнуть. Только зачем людей пугать? Реклама ему ни к чему. Хорошо усвоил простую истину, что лучше быть серой мышью. Вздохнул и закрыл лоб рукой. Математичка успокоилась, снова взяла в руки мел. На доске запрыгали какие-то цифры. Защелкали ручки. Урок продолжался.

А у Митьки перед глазами не цифры – строчка: «Димка! Не мучай меня, отзовись, пожалуйста!» Еще неизвестно, кто кого мучает! А что, если вообще не отвечать? Да пошла она со своим Валерой!.. Что у него, Митьки, девчонок больше не будет?! Не урод ведь! Дай им волю – сами на шею вешаться будут. Только ему этого не нужно. Терпеть не мог вульгарных и навязчивых девиц! Конечно, есть и скромные девушки, если захотел бы – мог познакомиться.

Тяжело вздохнул. Чем его Рита приворожила? Казалось бы, что тут страдать? Ну, предпочла другого. Подумаешь! Плюнуть да забыть! Однако черта с два! Куда ни кидал взгляд – всюду в толпе чудился ее хрупкий образ. И сердце предательски ёкало. Чтобы как-то себя разозлить, попытался представить их «близость». И даже в глазах помутилось. Все тело налилось свинцом. Нет, нельзя думать о таком, чокнуться можно! Ревность – плохой советчик. А может, он вообще однолюб?.. Бывает такое. В книжках вон сколько об этом пишут.

Обвел осторожным взглядом класс. Цыганков гипнотизировал новенькую, Настю Трепетову. Настя приехала к ним с Камчатки. Ничего девчонка. Глаза большие, какого-то изумрудного цвета. Талию одной рукой обхватить можно. Волосы по пояс. И главное, не болтушка, как некоторые девчонки. Слова свои ценит. Такой достоинства не занимать. По внешнему виду Рите до нее далеко. Хотя при чем здесь внешний вид? Это Цыганкову важно, чтобы ноги у девчонки, как у Синицыной, от самой шеи росли.

А Настя, между прочим, все на него, Митьку, косится. Что, если взять да пригласить ее погулять по набережной? И от одной мысли этой в душе что-то перевернулось. И сразу сделалось неуютно, тоскливо, тяжело, словно он предал кого-то слабого, беззащитного, остро нуждающегося в его помощи. Нет, не дело это. И на Настины взгляды реагировать нечего. Зачем зря повод давать?

Все-таки странная это штука – человеческие чувства. И самое главное, никак из души их не вытравить! Что тут делать? Хоть бы совета спросить у кого! Только кому такое доверишь?

С детства Митька чувствовал себя среди сверстников белой вороной. С годами трещина, что разделяла его и одноклассников, стала еще шире. Сначала он этого стеснялся и, как мог, старался скрывать свои мысли, а потом надоело. Стал высказываться, невзирая на косые взгляды окружающих. Понравилось и даже вошел во вкус. Но то мысли. А чувства нужно уметь прятать, чем глубже, тем лучше. Чужие советы, как и чужие одежды, редко когда бывают впору. Дед говорил, что самое трудное – это научиться прощать. У него ведь в молодости почти такая же ситуация была, но ведь «отвоевал» бабулю. И сколько лет потом душа в душу жили.

Почему-то вспомнилось, как года четыре назад школьный психолог Антонина Анатольевна, которую старшеклассники между собой звали Тонечкой за молодость и смущенную девичью улыбку, после уроков нагрянула в класс вместе с Маргаритой Рашидовной. Пожаловала неспроста, с каким-то очередным тестом. Тесты эти у нее, видать, не переводились.

«Представьте, ребята, – бойко принялась шевелить она их воображение, – что вы всем классом ездили на автобусе на водопад. По пути домой водитель был вынужден взять в салон старика грибника, который, выходя из леса, порвал сухожилие и не мог ступить на ногу. Свободных мест в автобусе не было. Возникла необходимость срочно высадить одного из вас».

Антонина Анатольевна обвела всех внимательным взглядом, словно пыталась заглянуть в душу каждого. У парней на лицах ухмылки. У девчонок – гримасы. А Тонечка гнет свое.

«Это тест анонимный. Сейчас я вам раздам чистые листы, и вы должны написать, как, на ваш взгляд, может быть разрешена эта ситуация, кого бы вы предложили высадить из автобуса и почему».

«Маргарита Рашидовна! А вас в расчет брать?» – с ехидной вкрадчивостью решил сыграть на публику Цыганков.