— Вам чего? — неприязненно спросила женщина хрипловатым спросонья голосом.

— Я полковник Гуров, угрозыск… — Лев достал удостоверение, но хозяйка квартиры его бесцеремонно перебила:

— Ну, я уже и так поняла, что полковник. Надо-то чего?

— Мы разыскиваем вашего бывшего мужа. Вы не могли бы сказать, где он сейчас находится?

— Да мне-то он на кой? Где-то бомжует по вокзалам. А к нему-то у вас что за нужда?

— Он нужен как свидетель по расследуемому нами делу, — сдержанно пояснил Гуров.

— Точно как свидетель? А то небось надумал он у меня квартиру отсудить и в милицию наябедничал чего? — Женщина говорила с туповатым равнодушием в голосе, время от времени приглаживая на голове неприбранные, жидковатые завитушки старомодного перманента.

— Нет, нет, о квартире речь не идет. Вот хочу вас спросить: что вы можете сказать о нем как о человеке?

— Что сказать? Алкаш. Дурак набитый. Тупица… — женщина изобразила пренебрежительную мину. — Ведь кем работал?! Главврачом! А потом на какой-то бабе погорел, разнюнился, запил… С работы вылетел, идиот, на новую не устроился. Ему ж предлагали люди добрые — иди главным в другой роддом. Нет, отказался, тюфяк тупорылый. Занялся частной практикой. Потом снова погорел, только уже на подпольном аборте. Все деньги пришлось вытрясти, чтобы от тюрьмы отмазать. Ну и на хрена он мне такой нужен? Собрала чемодан и выкинула. Дала денег за его долю жилплощади. Умный бы хоть в общаге комнатку прикупил бы, а этот целый месяц здешних бомжей поил. Ну а потом, когда не осталось и копейки, говорят, на Павелецкий вокзал перебрался. Вот, больше о нем ничего сказать не могу. Да и не хочу — век бы не видеть такого остолопа!

— У вас его фотографии не сохранилось? — на всякий случай поинтересовался Гуров.

— Да кто его знает? Что под руку попадались, в помойное ведро повыкидывала. Может, где и завалялась? Ща посмотрю…

Она захлопнула дверь и неспешно зашлепала в глубь квартиры. Медленно тянулись минуты. Гуров уже начал сомневаться в том, что женщина действительно пошла искать фото. Вдруг она сейчас засмотрелась сериалом по телику и думать забыла про все остальное? Но минут через десять за дверью снова раздались шаги, замок щелкнул, и женщина протянула Льву фотографию старого паспортного формата. На снимке Гуров увидел вполне благообразного мужчину лет сорока в хорошем костюме и при галстуке.

— Да, на вид такой приличный человек, — как бы в раздумье сказал он, — а занимался такими скверными делами. Вы не в курсе дела, что там за история была, когда он, как вы говорите, на бабе погорел?

— Да он сказал, что вроде бы акушерки спьяну перепутали новорожденных, а его за это в прокуратуру вызывали. А что, было что-то другое?

— Скрытный, однако, гражданин… — усмехнулся Гуров, собираясь уходить. — С другим-то как, жизнь сложилась?

— Да хрен там сложилась! Вот, два дня как выгнала! — Женщина сердито поджала губы. — Где его, хорошего, взять, если все мужики сплошь козлы?

Лев в ответ лишь пожал плечами и молча пошел вниз по лестнице.

— Послушайте… э-э-э… просьба у меня к вам, — женщина говорила, натужно сопя носом и глядя себе под ноги. — Если Юльку моего сыщете… ну… скажите уж, пусть домой вертается. Может, за это время поумнел?

— Хорошо, скажу, — кивнул Гуров, иронично усмехнувшись женскому непостоянству.

Когда он вышел на улицу, заждавшийся его Анатолий с ходу запустил мотор «Волги», и они помчались в сторону рынка. Остановив машину невдалеке от ворот, Анатолий огляделся и удивленно заметил:

— Что-то Станислава Васильевича не видать… Неужто до сих пор ту бабу ищет?

— Да, странно… — Гуров вышел из кабины. — Ну-ка, попробуем связаться.

Он достал сотовый и набрал номер Стаса. К своему удивлению, Лев услышал в трубке чей-то чужой голос. Неизвестный в этот момент разговаривал с кем-то другим и почти сразу же нажал кнопку отбоя. Слов Гуров не разобрал, но услышанный голос ему не понравился. Он снова позвонил на телефон Стаса, но теперь вместо гудка вызова почему-то послышался голос автоответчика, который известил о том, что абонент или отключен, или вне зоны действия сети. Лев внезапно понял, что со Стасом произошло что-то весьма скверное.

— Толь, я пройдусь по рядам, а ты поглядывай — вдруг где вынырнет? — попросил он и направился к воротам.

Шагая в толпе, Гуров окидывал окружающую обстановку особым, «панорамным» взглядом профессионала, когда глаз одновременно ловил и все сущее сразу, и каждый его элемент в отдельности. Неожиданно в поле зрения Льва оказался странный человек, который едва ли у кого-то другого мог вызвать какие-то подозрения. Но Гуров, мгновенно оценив весь комплекс признаков замеченного им — походку, выражение лица, состояние одежды и многое другое, вплоть до настороженного взгляда исподлобья, мгновенно сделал вывод: скорее всего это наркоман, который приходил за порцией «дури», но по каким-то чрезвычайным причинам остался без зелья. Возможно, он стал свидетелем чего-то экстраординарного и поэтому спешил унести ноги.

Стремительно загородив ему дорогу, Гуров задал одновременно как бы и бессмысленный, но в то же время однозначно конкретный вопрос:

— Кто, что, где?

— Че… чего??? — Вытаращив глаза, наркоман испуганно попятился.

— Я спрашиваю: где это случилось? Давно? — Схватив его за руку, жестко, требовательно Гуров продолжил задавать вопросы.

— То… только что, — неохотно признался наркоман.

— Где, в каком месте? Сколько их?

— У склада промтоваров. Их там пятеро или шестеро.

— А теперь рассказывай все как есть, от начала до конца. Ты меня хорошо понял?

Сообразив, что его элементарно «взяли на пушку», наркоман понял и другое — он сказал уже слишком много, чтобы теперь удалось отмолчаться. Да и попробуй отмолчись, если этот ломовик голыми руками может измять, как промокашку.

— Я хотел купить дозу, пошел к Хомяку, он возле вон того склада торгует «дурью». А там какой-то мужик его заластал, куда-то вести хотел. Тут к мужику подскочили двое, дали по голове и уволокли в склад.

Быстро уточнив приметы человека, захваченного бандитами, и убедившись, что речь идет о Станиславе, Гуров, больше не говоря ни слова, отвел наркомана к «Волге» и оставил на попечении Анатолия. Он в нескольких словах обрисовал Анатолию сложившиеся обстоятельства и поручил срочно связаться с местным райотделом. Затем быстро, но в то же время стараясь не привлекать к себе внимания, он проследовал к железному ангару, похожему на громадное перевернутое корыто. В полукруглом торце склада, в больших, предназначенных для фур воротах, была заметна врезанная калитка, как и все остальное, выкрашенная серебрянкой. Подойдя к калитке, Гуров потянул за ручку. Но калитка не шелохнулась. Он прислушался. Изнутри доносился тихий, но довольно нервный гул голосов.

Решение пришло само собой. Скорчившись, как бы вследствие давнего паралича, придав лицу выражение крайней идиотии (во всяком случае, Лев пытался создать именно такое впечатление), он осторожно поцарапался в калитку, издавая при этом охи и маловразумительные междометия. Голоса за дверью мгновенно стихли. Калитка осторожно отворилась, и из-за нее выглянула крупная, квадратная морда со злобными, мутными глазами.