– Принеси бумажник, Толик, – распорядился Тигран, не сводя взгляда с пистолета. – Светка денег попросила, я дам. Много дам вам. Купите что-нибудь, да?

– Сидите, – сказал Болосов. – Чтобы никто пальцем не шевельнул, понятно?

Он скрылся из виду. Тиграну показалось, что он слышит бульканье. Двигаясь бесшумно, он встал и сделал несколько шагов к двери в гардеробную комнату, откуда имелся другой выход.

Вернувшийся в спальню Болосов выстрелил в него три раза подряд. Все пули, как ни удивительно, попали в цель: одна в бок, две в предплечье.

Выругавшись, Тигран упал на кровать. Светлана, уставившись на него, завизжала. Голос ее звучал так пронзительно, что она закрыла уши ладонями.

– Заткнись, – приказал ей приблизившийся Болосов.

Пистолет плюнул огнем еще два раза. Тигран оставил попытки подняться с кровати и затих. Левого глаза у него не было, челюсть свернулась набок. Из его подрагивающего пениса полилась прерывистая золотистая струйка.

– Толик! – вскричала Светлана с надрывом. – Толенька! Ты спас меня! Он насиловал меня, подонок.

– Сука ты, – сказал ей Болосов, прежде чем разрядить в нее пистолет.

Пули вошли в грудь и живот Светланы, как гвозди – в тесто. Ее глаза затуманились, ротик приоткрылся. Сделавшись необыкновенно красивой, она уронила голову на плечо. Тлеющая сигарета выкатилась из ее пальцев на одеяло. Болосов постоял, наблюдая, загорится ли ткань. Пламени не было, зато по постели расползлось неровное черное пятно. Продолжая дымиться, сигарета провалилась внутрь, до самого матраса. Это означало, что через некоторое время здесь займется настоящий огонь.

Болосов бросил пистолет на кровать, прихватил полную бутылку и спустился в подвал. Ольга спала, обмотав голову грязным полотенцем. В подвале стояло невыносимое зловоние.

– Проснись, – сказал Болосов. – Уходить надо. Пожар будет.

Оля села, уставилась на него и вдруг схватила за руку.

– Папа, – тоненько произнесла она. – Папочка! Забери меня отсюда.

– Ты под кайфом? – спросил Болосов.

– Он все забрал, – сказала Ольга, не называя Тиграна по имени. – Но мне и так хорошо. Ты пришел, папа.

– Какой я тебе папа… Уши покажи. Ну-ка?.. Волосы подними… Ух ты! Как ты теперь? Хотя с длинными волосами не видно. Только родителям не сразу показывай. Испугаешь. – Болосов неловко потрепал девушку по костлявому плечу. – Ну, пойдем. Только я тебя домой не поведу, ты сама. Скажешь, Анатолий тебя освободил, Анатолий Болосов. Запомнила?

Ольга отрицательно помотала изуродованной головой с грязными, висящими сосульками волосами.

– Я не пойду, папа, – сказала она. – Я с тобой.

Болосов хлебнул виски, заглянул в ее воспаленные глаза и понял: она рехнулась, сошла с ума, слетела с катушек. Страх, боль, наркотики, одиночество, мрак. Гремучая смесь. Покрепче алкоголя будет.

Болосову припомнилось, как однажды его посетила «белочка», то есть белая горячка, у которой есть еще одно название, ученое, слишком сложное, чтобы запомнить. Короче, как-то случился у Болосова запой, продлившийся не неделю и даже не полторы, а целых три. И вот на излете проснулся он в незнакомой квартире, с потолка которой свисали волосы, кишащие отвратительными паразитами. Этот бред был настолько правдоподобным, что Болосов пришел в ужас и обратился в бегство. Бродил до вечера по городу, таская с собой какую-то дурацкую кошелку с капустным кочаном и думал, что это отрубленная голова Светланы. Вернувшись же домой и увидев ее целой и невредимой, он решил, что жену подменили, а потому необходимо от нее избавиться. Чуть не убил свою Светку тогда. Но «чуть-чуть» не считается, так что все теперь по-настоящему.

Выпив еще немного, Болосов посмотрел на Ольгу. Встретив его взгляд, она робко улыбнулась и опять назвала его папой. Что с сумасшедшей возьмешь?

Последняя фраза заставила Болосова призадуматься. А ведь действительно на городских сумасшедших никто не обращает внимания. И на бомжей тоже. Отличный способ скрыться. Иначе, сколько ни бегай, поймают и навесят столько эпизодов, что потянет на пожизненное. Нет уж, на свободе лучше, даже без крыши над головой. Живут же как-то все эти бродяги. И от голода не подыхают, и трезвыми их редко увидишь. Чем Болосов хуже? Ничем. Он даже в более выгодном положении, потому что прихватит с собой всю наличность, которую только удастся найти в доме. Тепло оденется, а одежду выпачкает для отвода глаз. И уничтожит документы. Они больше Болосову не понадобятся. Он вообще отныне не Болосов. Он…

– Как ты меня называешь? – строго спросил он Олю.

– Папа, – ответила она, хлопая глазами.

Изо рта у нее несло, как из выгребной ямы, но в общем и целом она была очень даже ничего. А уши… хрен с ними, с ушами. За них держаться во время акта совсем не обязательно.

Собственная шутка заставила Болосова ухмыльнуться, но в следующую секунду на его лицо вернулось серьезное выражение.

– Я тебе не папа, – сказал он, для большей убедительности помахивая перед олиным носом указательным пальцем. – Зови меня Толя, Толян. Так надо, чтобы меня у тебя не забрали. Толя. Запомнила?

– Толя, – послушно повторила девушка.

– Молодец. Теперь мы Толя и Оля. Два сапога пара. Толя и Оля, Оля и Толя.

Болосов убедился, что урок закреплен как следует, и отправился на поиски денег. В доме попахивало гарью. А на сердце пьяненького Болосова было легко и светло. Впервые за много лет.

VII

«Как хорошо, что я оставил пистолет на даче!» – подумал Игорь, когда ему заломили руки за спину.

Все остальное было плохо. Хуже некуда.

Он был не слишком удивлен тем, что его и Тамару отпустили, не допросив, после штурма. Ведь все было предельно ясно. Болосовых арестовали, двух головорезов убили при попытке сопротивления. Правда, сбежал главарь банды, но Игорь был уверен, что бегать Тиграну недолго. Болосовы сдадут его с потрохами. Нельзя сказать, что справедливость восторжествовала, потому что мертвых не воскресишь. Но все же зло наказано или частично наказано. Игорь был готов довольствоваться этим. Ему надоели эти игры в кошки-мышки.

По пути домой он спросил Тамару, останется ли она у него. Ответ был отрицательный.

– Не обижайся, не могу, – сказала Тамара. – У меня техническая пауза.

Игорь смутился.

– Нам совсем не обязательно… – забормотал он.

– Глупый, – усмехнулась она с чувством превосходства на лице. – Просто в такие дни хочется побыть одной. Иногда месячные проходят у меня довольно сложно. Боюсь, это как раз такой случай. После всех этих передряг…

Она подбросила Игоря до дома и укатила. Побродив по пустой квартире, Игорь понял, что долго в четырех стенах не выдержит. Ему требовалась какая-то разрядка. Нервы были так долго натянуты до предела, что Игоря буквально трясло от напряжения.