у меня не было ни того, ни другого, то имя Саша я использовать не могла. Вспомнила, что раньше мое имя мне не нравилось, я всегда хотела поменять его на Рину, и поэтому, чтобы не выделяться среди местных, я решила взять себе имя, которое будет привычно этому миру, и будет нравиться мне самой.

— Ты знаешь, я выбрала себе имя, Конфитир, — решилась я немного его подразнить. — Сахарина Меренг. Но называй меня сокращенно Рина.

— Красивое имя. Са-ха-ри-на. Ри-и-и-на, — перекатывал он буквы будто на языке, словно лакомство. — Я рад, что я первый, кому ты назвала свое имя, Сахарина Меренг.

Голос Тира звучал уверенно и серьезно. Выглядело так, будто он следом собирался сделать кое-что важное.

— Я хочу сказать тебе кое-что, Рина, — произнес он сразу же, подтвердив мои догадки.

— Только не говори, что хочешь позвать меня замуж. А то у тебя такой вид, словно в кармане у тебя кольцо, — фыркнула я.

Я сказала это в шутку, но судя по тому, как окаменело лицо Тира, я была недалеко от истины.

— Серьезно? — в шоке спросила я и коснулась ладонями его грудной клетки. — Ты правда собрался сделать нечто подобное?

— Глупости не говори, Сахарина, — произнес он, словно поиздевался надо мной, на судя по выражению его глаз, я была права в своих предположениях, высказанных опрометчиво вслух.

— Ты чего такой насупленный, словно я тебя обидела, — попыталась я шутливым и игривым тоном снизить градус напряжения в воздухе.

— Я не из обидчивых, Рина-Сахарина, я настоящий мужик, а мужики на женские глупости не обижаются.

Он снова включил роль альфа-самца. Но я так к этому привыкла и так по этому скучала, что даже не обиделась. Наоборот, мне это понравилось. Я скучала по язвительному Тиру.

— Ну же, Ти-и-ир, не обижайся, — заканючила я и как умела похлопала просяще глазами. Сработало. Тир не был избалован женской хитростью, что было мне на руку. — Ты что-то хотел сказать, Тир-Конфитир?

Воцарилась тишина. Только наше дыхание. Взгляд глаза в глаза. Шум ветра вокруг.

— Я люблю тебя, Сахарина Меренг.

От его проникновенного признания я потеряла дар речи, открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова.

— Я… я…

— Жениться нам еще рано, Рина. Думаю, проведем обряд, когда ты закончишь академию.

Я наконец обрела дар речи и с возмущением приподнялась на цыпочки, тыкая ему пальцем в грудь.

— А мнения моего разве не нужно спросить? Вдруг я не хочу замуж! Вдруг хочу стать самостоятельной гражданкой империи, м?!

— Я самый завидный жених империи, все хотят за меня замуж.

Вот уж чего у него не отнять, так это горделивого самолюбия. Оно ужасно раздражает, но я всё равно улыбнулась, чувствуя, как потеплело в груди, затем встала на носочки и поцеловала его в щеку.

— Нет, моя Сахарина, вот сюда целуй, — постучал он пальцами по своим губам.

Я закатила глаза и покачала головой. Ишь, распоясался, будто я уже его жена.

— Капризничаешь? — усмехнулся он по-доброму, а затем взял и чмокнул меня сам.

— Эй! Я не давала разрешения! — возмутилась я, но всё равно не смогла сдержать довольной улыбки.

Зачем он наклонился и стал меня целовать уже нежнее. В каждом действии — в поцелуях, в том, как он держал меня за талию, как прижимал к себе, — я ощущала его любовь.

И когда я уже стала задыхаться от поцелуев и нехватки дыхания, то оторвалась от него, посмотрела ему в глаза и сделала собственное признание.

— Я тебя люблю, Тир-Конфитир, очень сильно люблю. Не представляешь, как я сейчас рада, что судьба забросила меня в этот мир. Нам было суждено встретить друг друга.

Мы переглянулись, и я снова потянулась к его губам. Вот только поцеловаться нам было не суждено. В этот момент я вдруг начала терять сознание.

— Тир! — в панике прошептала я, чувствуя неладное. Казалось, что в темноту меня засасывает специально.

— Ри-и-ина! — услышала я его крик, а затем утонула в темноте.

Всё это время я будто плавала в невесоиости и постоянно слышала женский плач. Мамин. Странно, еще мне чудился запах сладостей. Вот только проснуться всё никак не получалось, будто я застряла в болоте и никак не могла выбраться. Пока в какой-то момент меня резко не выбросило наверх.

Я медленно открыла глаза и увидела перед собой абсолютно белое пространство. Не сразу сообразила, что я лежала на койке в больничной палате. Рядом со мной никого не было, на тумбочке лежал мой смартфон, а рядом куча сладостей — тирамису, конфеты, казинаки, мармеладки, зефирки.

— Ох, девушка, вы уже пришли в себя! Слава богу, а то ваша мама так горевала, каждый день приходила проведать вас. Мы уже и не надеялись, что вы придете в себя. Врачи не знали, что с вами. Сейчас я позову дежурного врача, — вдруг раздался со стороны женский голос. Это была медсестра в белом халате.

Вокруг меня началась суета, а когда всё закончилось, меня осмотрели и опросили, я снова посмотрела на сладости и ужаснулась от пришедшей на ум догадки. Неужели всё, что произошло со мной в другом мире — всего лишь плод моего воображения? Неужели это следствие того, что меня одаривали сладостями, причем моими самыми любимыми? Ведь это и правда странно, что имена и фамилии в том мире — сладости.

— Неужели тебя не существунт в реальности, и любовь мне лишь приснилась? — задала вопрос я в пустоту, неимоверно скучая по Тиру.

— Доченька, — раздался мамин плач, а затем она побежала ко мне и обняла так, как никогда не делала раньше.

Мама и правда скучала по мне. Такой заботы и любви я не видела от нее даже в детстве. Видимо, она боялась меня потерять. Ведь я ее единственная дочь, остальные двое — сыновья.

Когда время посещения закончилось, и я осталась одна, то ложилась спать я с надеждой, что снова мне приснится мир, где имена людей названы в честь сладостей, в мире, где есть мой Тир и где была остановлена война драконов и людей.

Сон, как я и надеялась, мне приснился, но совсем не такой, как я хотела.

Я оказалась в каком-то парке, повсюду были деревья, скамейки, статуи, но особое внимание привлек фонтан. На нем ходила девушка в молочном длинном платье. Молодая, светловолосая, улыбающаяся. Ее переливчатый смех приносил мне удовольствие и успокоение.

— Как тебе мой мир, Саша, или Сахарина? Как тебе больше нравится? — спросила она меня, когда я подошла ближе.

— Так это был не сон? — спросила я заторможенно. Не понимала, сон ли это всего лишь