Я перехватил ее руку на весу и принюхался. Ядовитый запах ударил в нос и прошиб до мозга. Даже слезы показались из глаз.

— Так надо. Если обморок неглубокий, она быстро очнется.

— Виски. Протри виски, — опять вмешался Мишка. — Эффект лучше.

Ирочка выполнила и это поручение. Она убрала руку, и мы замерли в ожидании, пока Виолетта очнется. Вот она пошевелилась, но глаза были еще закрыты. А потом из-под ресниц показались слезы и потекли по лицу.

— Приходит в себя.

Виолетта что-то спросила, Ира ответила. Но я не слушал их. В душе поднялся такой огонь радости, что потушить его могла лишь улыбка любимой. Вот она оперлась на локоть и села с помощью подруги, потом обвела мутным взглядом всех нас и вернулась ко мне. В ее значках мелькнуло узнавание.

— Бертан? — сипло произнесла она.

— Бертан? Ты сказала, не Берт, а Бертан? — я охнул и схватил ее за плечи.

— И что? Сказала. Что за беспорядок ты здесь устроил? В Хилле не мог разобраться со своим врагом, потому притащил его сюда?

— Виолетта! Ты вспомнила меня? — прошептал я одними губами.

— А разве я забывала?

Мы все переглянулись.

Слова Виолетты окунули меня в ледяную воду. Это что же получается, она все время обманывала. Или причина в другом? Точно! Она специально не хотела признаваться, что мы знакомы, потому что уже полюбила другого человека.

Я покосился на режиссера, который участливо присел на кровать и попытался обнять Виолетту. Но она резко убрала его руки.

— Роман Викторович, не нужно при людях.

— Виолетта, твои гости поймут. Мы же встречаемся.

Он снова полез к моей женщине, и тут я не выдержал. Просто почувствовал, что огонь радости в груди сменился пламенем злости, и вскипел, как проснувшийся вулкан.

— Руки убери от моей невесты!

— Опять ты за свое! Кажется, мы уже выяснили этот вопрос.

Белецкий вскочил и встал напротив меня. Он был ниже ростом, но явно не из пугливых. Его глаза налились ненавистью и сталью, а взгляд стал острым, как отточенный клинок.

— Брейк! Петухи! — между нами проскользнул Михаил. — Не время для разборок! Столько вопросов надо решить.

— И правда, хватит, — устало простонала Виолетта и откинулась на подушки.

— Тебе плохо?

Мы опять вместе с режиссером наклонились и стукнулись лбами.

— Да, плохо, а еще я хочу знать, что здесь происходит. Бертан, объясни мне, как ты оказался в Москве? И почему вы все в моей квартире?

— Вита, ты разве не помнишь? — Ирочка всплеснула руками.

Она убежала в ванную, я слышал, как шумела вода, и вернулась с мокрым полотенцем, которое попыталась пристроить на лоб Виолетте поверх повязки.

— Ты что делаешь? — спросил ее Мишка.

— Ну, как же. Когда болит голова, нужно положить что-то холодное.

— Тогда намочишь бинты.

— Ой, я не подумала.

— Мужики, надо поговорить.

Мишка махнул мне и Белецкому и первым вышел из спальни. Мы последовали за ним. Меня догнала Ирочка и схватила за локоть. Я посмотрел на нее.

— Берт, режиссер не знает, кто такой Мадан. Я сказала, что это вор, и мы ждем полицию. Белецкого надо выпроводить.

Предупреждение пришлось кстати. Я не успел войти в кухню, как услышал, что Белецкий начинает наседать на Михаила и требовать от него отчета, почему мы с ним пришли к Виолетте.

— Роман Викторович, нас позвала Ирочка на помощь, — начал говорить Мишка, но я его перебил.

— Да. Девчонки поймали вора. Они позвонили мне, я живу в соседнем дворе, мы с Мишкой сразу прибежали. Сейчас приедет полиция. Вам лучше уйти.

— Не уйду! — заявил режиссер. — И что делать будешь?

— Слушай, друг, — пошел на него Мишка, — Не лезь не в свое дело.

— Дело как раз мое. Я пришел в своей подруге, а у нее настоящий бедлам.

— Бертан! Не будь сволочью! Я сейчас в штаны наделаю! — заорал вдруг из комнаты Мадан.

Стейк, который не отходил от Белецкого и следил за ним оранжевым взглядом, сорвался с места и огромными прыжками рванул в комнату.

— Так ты этого вора знаешь? — воскликнул режиссер, обогнул меня по кривой и уже через мгновение стоял в дверях зала.

— Не твое дело! Уходи!

— Нет. Теперь точно останусь.

— Хочешь опять пообщаться с полицией?

— Что-то вы только грозитесь, а она все не едет. Придется самому вызвать.

Он достал из кармана телефон, но тут кот прыгнул на диван, оттуда на спинку кресла, а с него прямо на грудь Белецкому и повис, уцепившись когтями. Телефон выпал из пальцев и глухо стукнулся о пол.

— Уберите с меня этого черта! — закружился по коридору режиссер.

Он, как мельница крыльями, замахал руками, но Стейк хорошо знал свое дело. Секунда, и он уже сидел на плечах режиссера и орал ему прямо в ухо:

— Мя-у-у-у!

Из спальни выглянули бледная Виолетта и Ирочка. Они просто стояли в дверях и смотрели на то безобразие, в которое превратилась их жизнь.

— Стейк, хватит! — приказал я коту.

— Ты уверен? — спросил он меня мысленно. — Надо избавиться от этого мудака.

— Ты еще и ругаешься! — воскликнул я.

— Достали все! Наведи наконец порядок!

Я не заметил, что произносил свои реплики вслух. Белецкий замер. Он, кажется, даже забыл, что на его плечах сидит кот.

— Ты я кем сейчас разговариваешь? Может, дурку вызвать?

Что такое «дурка» я не знал, потому просто снял Стейка с плеч режиссера и отправил его на кухню, а дверь закрыл. Потом толкнул Белецкого к залу и ткнул пальцем в Мадана:

— Смотри. Видишь, как этот сторожевой кот располосовал морду вору? Хочешь, чтобы он сотворил такое и с тобой?

— А почему на тебе ни царапины?

— Потому что я его хорошо знаю. Я же говорил тебе, что Виолетта моя невеста.

— Но она тебя не узнала.

— Узнала, — услышали мы тихий голос и обернулись. — Мы поссорились, и я решила сделать Берту назло.

— Хорошенькая ссора! — Белецкий резко повернулся ко мне. — Ты знаешь, что твоя, как называемая невеста, со мной сексом занималась?

Это, конечно, был удар ниже пояса. Чтобы моя Виолетта… и с этим… щеглом! Огонь, который понемногу утих, снова взметнулся пышным пламенем.

— Не поддавайся на провокацию! — закричал в голове кот. — Виолетта тебя не помнила!

— Отстань!

— Это ты мне? — возмутился режиссер.