— Ну и дела! Сколько таксую — первый раз такое! — заявил таксист, останавливаясь у подъезда гостиницы.

Опера поднялись к себе в номер и занялись каждый своими делами.

Стас включил телевизор и, созерцая какой-то местный конкурс красоты, замысловато, даже философски, прокомментировал недавнюю встречу с двойником Шпыряка:

— Если исходить из того, что случайности — это не до конца изученные закономерности, то встречу с этим таксистом стоит рассматривать как общеизвестный перст судьбы. Ну а ты вообще молоток — с ходу придумал классную комбинацию! У меня в голове что-то похожее тоже закрутилось, было дело, но ты быстрее сформулировал. Слушай, Лев, допустим, это все у нас получилось. По местному ТВ показали таксиста и объявили о задержании Шпыряка. На твой взгляд, есть гарантия, что он и в самом деле тут же ударится в бега? Куда именно рванет? Думаешь, ломанется через пограничный переход?

— Скорее всего. Применительно к ситуации, срежиссированной нами, для него это самый безопасный вариант. А посему для Шпыряка это станет финалом его похождений, — нажимая на кнопки сотового телефона, проговорил Гуров.

Лев Иванович позвонил на мобильник начальника городского управления, рассказал ему о только что происшедшей необычной встрече и своей задумке насчет того, как можно использовать двойника разыскиваемого преступника. Тот с ходу уловил всю оригинальность идеи, охотно ее одобрил и даже взялся утрясти с гаишниками вопрос по поводу штрафов таксиста.

На следующий день камера предварительного заключения городского отдела напоминала съемочную площадку. Таксист, доведенный гримерами до полного сходства со Шпыряком, сидел в «обезьяннике» и яро доказывал, что он не Евгений Антоновский, не Степан Шпыряк, не Коршунец, а совсем другой человек. Одновременно с этим опер, якобы отловивший его, настырно утверждал, что задержанный — особо опасный преступник, скрывающийся от правосудия.

Оба участника этой сценки сыграли свои роли чрезвычайно убедительно. Затем в кадр вошла телерепортерша, которая, стоя на фоне негодующего поддельного Шпыряка, выразила уверенность в том, что благодаря этому успеху адлерских полицейских в городе теперь станет намного спокойнее.

Московские полковники поблагодарили таксиста и отправили его домой. Время, оставшееся до вечера, они потратили на прогулки по городу, посещение пляжа и тому подобные оперативные мероприятия. Вечером Гуров и Крячко просмотрели по местному телевидению сюжет о задержании Шпыряка. Выглядел он очень естественно, без фальши и накладок.

— Ну и все, — глядя на телеэкран, насмешливо отметил Лев Иванович. — Крючок с наживкой заброшен, осталось дождаться хорошей поклевки.

Ранним утром приятели сидели в машине Виталия и внимательно отслеживали весь транспорт, проходящий мимо.

— Даю голову на отсечение: наш клиент поедет самым первым автобусом, — уверенно проговорил Гуров. — О, кстати, вот и он!

Вдали и в самом деле показался большой бело-синий автобус. Вскоре он остановился на площадке, где проводился досмотр. В салон вошли пограничники, а следом за ними и опера.

Лев Иванович внимательно осмотрел пассажиров и с досадой вынужден был констатировать, что Шпыряка в салоне нет. Но тут он обратил внимание на то, что в полностью забитом автобусе одно место в середине ряда отчего-то пустует.

— Кто-то из пассажиров опоздал или отказался от поездки? — спросил Гуров шофера.

Тот оглянулся, махнул рукой, хмыкнул и ответил:

— Минут пять назад один чудак с бородой и в очках вышел прямо на трассе. Сказал, что оставил дома включенный утюг. А сам побежал куда-то в горы.

— Где это место? — Стас сердито хлопнул себя рукой по бедру.

— Там билборд с рекламой зубной пасты… — начал объяснять шофер, но опера его не дослушали.

Они бросились к машине, которая через пару секунд на бешеной скорости умчалась в сторону Адлера.

Гуров едва успел сообщить «начальнику Чукотки» о том, что, вероятнее всего, в сторону границы ушел преступник, который наверняка попытается перебраться в Абхазию. Пограничник понимающе кивнул, достал сотовый телефон и быстро набрал чей-то номер.

Изготавливая свой «Стриж» к ведению огня, Лев Иванович сердито выдал:

— Вот скотина! Как же он почуял, что тут ему уготована ловушка?! Зараза! Чутье, как у зверя. Надо поставить в известность местную полицию, пусть высылают подкрепление. Желательно со служебно-розыскной собакой.

Гуров связался по сотовому с начальником городского отдела и в нескольких словах рассказал о происшедшем. Тот пообещал немедленно выслать усиленную опергруппу.

— Ничего, добудем этого зверя. Никуда он не уйдет! — категорично объявил Крячко, тоже доставая пистолет и передергивая затвор.

Увидев приближающийся билборд с чьей-то широкой улыбкой и неестественно-белыми зубами, Виталий ударил по тормозам, и машина замерла напротив опоры рекламного щита. Лев Иванович и Станислав разом десантировались из кабины и ускоренным шагом двинулись вправо, в сторону горного массива.

— Мне тоже с вами? — выйдя из кабины, громко спросил Ребров, глядя вслед операм, взбирающимся по каменистому косогору.

— Жди подкрепление, покажешь им, куда идти! — оглянувшись на ходу, распорядился Гуров.

Они почти бежали вверх по крутому склону, изобилующему валунами, между которыми пробивались трава и кустарники. Неожиданно Лев Иванович увидел примятый стебель какого-то высокого мелколистного растения с желтыми цветками. Он присмотрелся, определил, что стебель был притоптан не более десяти минут назад, и махнул рукой Стасу, поднимающемуся параллельным курсом.

— Все в порядке! Он тут проходил! — сообщил Гуров. — Думаю, далеко уйти не успел.

— Слышь, Лева! Если он вооружен, то как бы нам не попасть под прицельный огонь. Знаю я эту гнилую братву — от нее чего хочешь можно ждать! — отдуваясь и фыркая, как тюлень, купающийся в проруби, откликнулся Крячко. — Где-нибудь затаится и в спину, сука, шмальнет.

— Да, это не исключено. — Гуров огляделся, вдруг вскинул пистолет и нажал на курок.

Грянул выстрел.

Стас взглянул в сторону товарища и недоуменно поинтересовался:

— Лева, ты чего?!

— Глянь вон на те камни, — Гуров указал на груду валунов, высившуюся метрах в ста впереди. — Там что-то мелькнуло. Давай обходить с двух сторон!

Сказал он это нарочито громко, даже прокричал. Тотчас же из-за этой груды в расщелину между огромными глыбищами камня кинулся какой-то человек. Он на ходу поспешно вскинул руку и нервно дважды подряд нажал на курок пистолета. Грохнули выстрелы. Пули с отрывистым цоканьем влепились в камни где-то за спинами оперов.

Теперь началась настоящая погоня со всеми ее непременными атрибутами. С беготней и жарким потом по спине. С перестрелкой и угрозой получить нежданную пулю, постоянно реющую где-то рядом. С азартом смертельного риска, разогревающим кровь до температуры вулканической лавы, и бесшабашной настырностью, достойной какого-нибудь завзятого сорвиголовы.