— Что вы творите! Вы ее в овощ хотите превратить? — Я взорвался, и мой гнев стал толчком для Арсения.

14.2

Уже в следующее мгновение Арсений оказался рядом с Ангелиной, ловко вынул иголку из вены бездумно смотрящей в потолок девушки, и подхватил ее на руки.

— Я ее забираю.

— Вы не имеете права! — В палату вошел солидный мужчина, видимо, мой «коллега», а за ним ворвались три шкафа и сразу стало тесно, несмотря на внушительный размер палаты. — Немедленно положите пациентку на место.

— А вы имеете? Разойдитесь. — Рявкнул Арсений, окинув присутствующих таким взглядом, что захотелось вжаться в стену. Даже охранники побледнели и как можно плотнее впечатались в стену, освобождая проход.

— Андрей, выходи. — Короткий приказ, и мои ноги несут меня из палаты, вдоль образовавшегося коридора из людей, а Арсений, развернувшись на пороге, бросает еще одну фразу: «Забудьте, что вообще когда-то видели эту девушку». От его голоса все тело парализует страх, такой, что внутри до боли сжимается каждый орган. Я понимаю, что не могу даже обернутся и увидеть реакцию оставшихся там людей, потому что тело несет меня на выход, следуя приказу Арсения.

Мы идем по длинному коридору «санатория» и нас никто не останавливает, опять? А где сирены? Погоня? Я плетусь следом за Арсением. Те, кто порываются что-то спросить, завидев нас, просто застывают столкнувшись взглядом с Арсением. Все это слишком нелогично, неправдоподобно, а самое странное, что я даже не сомневаюсь, что это не сон.

Мы садимся в машину. Сейчас я, наверное, взволнован больше чем в тот момент, когда тонул в том болоте, но при этом делаю четко то, что требуется, без паники.

— Куда едем? — Спрашиваю сдавлено, опасаясь попасть снова под давление его слов, но стоит мне поднять взгляд, понимаю, что зря трясусь. Видя с каким отчаянием Арсений смотрит на Ангелину в попытке уловить хоть каплю узнавания во взгляде, как бережно устраивает ее у себя на коленях, успокаиваюсь и беру под контроль свой страх. Не каждый способен так сопереживать как этот парень. О том, что это сейчас было, подумаю позже. Надо быть мужиком. Я сам его нашел и сам позвал, а он сделал лишь то, зачем приехал.

— К ней домой… — Развеивает мои мысли ответ Арсения.

— Что? Так ее же родители… — Осмеливаюсь возразить и понимаю, что на этот раз его слова не возымели надомной власти.

— Знаю. Жми. Они должны увидеть во что превратили собственную дочь, и причину, по которой ее лишились.

Я не был согласен, но решил довериться Арсению. Надеюсь, жертв не будет.

Всю дорогу он нежно гладил ее лицо умоляя прийти в себя, но видимо ее накачали слишком сильно, для того чтобы она осознавала кто перед ней, лишь изредка и бездумно открывая глаза. Успокаивали лишь слова медсестры, что до этого она была в сознании и просила прекратить «лечение». Будем надеяться, что девочку не залечили и серьезных последствий для ее организма не будет.

Вот только я не видел смысла везти ее к людям, которые и стали причиной ее состояния. Более того, совсем не хочется лишний раз светить свою причастность ко всему этому, пусть я только что и влез по самые уши. Но кто я такой чтобы спорить с Арсением, мое тело до сих пор помнит ее власть. Тем более, я даже не надеюсь, что мои страхи потерять все, сейчас ему интересны.

Арсений ворвался в особняк с Ангелиной на руках, при этом умудрившись эффектно выбить внушительную входную дверь и войти по ней, не дожидаясь пока ошарашенная охрана ее перед ним откроет. Казалось, для него в этом мире сейчас существовали Ангелина и только одному ему ведомая цель.

Сотрудники охраны признали Ангелину и пока один из них что-то спешно докладывал по рации, Арсений справился сам, даже на секунду не остановившись перед дверью.

Я оставался на улице так же, как и охрана, отходя от шока. В моей голове звенел только один вопрос: «Как он умудрился это провернуть, держа на руках девушку?». Даже учитывая мою комплекцию и объем мышечной массы, таких как я понадобилось бы не менее пары человек, и уж точно без девушек на руках. Может я сейчас не о том думаю?

Оставаться на улице смысла не было, все-равно понятно, как и с кем я здесь оказался, поэтому я, так же осторожно, вслед за отмеревшей охраной, шагнул в образовавшуюся дверную арку. Все-равно и так уже ввязался по самое ни хочу.

— Сморите, что вы с ней сделали! — Закричал Арсений в пустоту, стоя посередине холла, средь оседающего тумана образовавшегося после падения двери. Через секунду я увидел озадаченное, если не испуганное лицо отца, а вслед за ним светящееся красотой и здоровьем, явно не страдающей по своей дочери, матери.

Если отец, увидев кто находится на руках Арсения, кинулся к дочери и остановился только под грозным взглядом парня, то мать, смотрела на него с вызовом. Судя по всему, эти мысли волновали только меня. Арсений был зол, нет, он был в ярости и не менее яростно смотрел на этих людей!

— Я нашел эту беднягу в овраге, всю истерзанную теми подонками. — Не переставал кричать Арсений, но этот крик пробирал до костей, заставляя содрогаться от отчаяния и боли каждого из присутствующих. — Да на ней живого места не было! Три дня она была без сознания, борясь за жизнь. Я выходил вашу дочь как мог, вернул в семью, а вы? Вы еще хуже, чем те сволочи! Вы бросили ее на растерзание к чужим людям, вместо того чтобы поддержать ее своей любовью. Если родные люди не могут узнать свою дочь и из-за этого готовы уничтожить ее, я забираю ее себе.

— Ангелина. — Несмело позвал отец неподвижную девушку, заметив, как та приоткрыла глаза устремив стеклянный взгляд в неведомый нам мир.

— Теперь она меня не узнает! — Отчаяние Арсения прокатилось по позвоночнику, отдавшись зябким холодом во всем теле. Краем глаза, я заметил, как содрогнулись остальные. — Она даже не видит меня, хоть и смотрит! — Из глаз Арсения брызнули слезы. Я сам не понял, как уже стоял рядом, чувствуя, то же, что и он. Одной рукой я смахнул скопившиеся слезы, а другая, уже лежала на плече у парня. — Смотрите во что вы превратили собственную дочь!

— У моей дочери были шрамы. Я не идиотка и не перепутаю ее с самозванкой! — Поежившись, будто от холода и на удивление совладав с голосом, заявила Мать. — Моя девочка была веселой своенравной и задорной, — эта замкнутая аферистка ее полная противоположность…

— Подержи! — Арсений повернулся ко мне и в мгновение ока всучив мне девушку, метнулся в сторону кухни, и в гробовой тишине, вернулся с огромным ножом. Внутри меня все ухнуло…

— Арсений, не надо… — Сказал я, пятясь к выходу с Ангелиной в руках, но он остановил меня взглядом, причем, сейчас, я действительно не мог ступить и шага, замерев на месте.

— Лекарства, говорите, не существует? Быть не может?! Готовы ответить за свои слова? Смотрите! — Внезапно Арсений полоснул себя по руке, которая тут же оказалась в крови и медленно, ступая как хищник, направился к ее матери. — Я специально принял это лекарство перед тем как сюда ехать. — Он все ближе приближается к матери Ангелины не разрывая с ней зрительного контакта. Она делает попытку сделать пару шагов назад. — Стой и смотри! — Холодный приказ, и она застывает на месте в не совсем естественной позе. В ее глазах отражается ужас. — Смотрю, у тебя на щеке тоже довольно свежий шрам. Теперь ты, тоже будешь не ты? — Взмах окровавленной руки и неожиданно звонкий звук от пощечины, пришедшейся прямо по шраму, заставляют мое тело нервно дернуться. Она вскрикнула и на ее лице вкупе со страхом отразилась гримаса отвращения. — Даже шрама не остается… — Арсений стер оставшуюся кровь с руки и продемонстрировал ей свою ладонь. Глаза женщины расширились, она запоздало схватилась за щеку, нервно проверяя ее на ощупь. Теперь она была явно на грани истерики.